Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов
На одну из стоявших здесь рот, 7-ю Офицерскую, была возложена и основная задача: контроль документов и опрос всех, кто направлялся в Екатеринодар и вообще в район к северу от р. Кубань. Особенно много едущих по железной дороге из Новороссийска. Так как железнодорожный мост был взорван, поезда останавливались перед ним, и прежде чем пассажиры могли перейти мост по настилу, они проходили серьезный контроль. Много было из них с петроградскими и московскими документами; немало из них показывали офицерские документы. Это те, кто в ноябре и декабре минувшего года, проезжая через Дон, не желали поступить в Добровольческую армию. На них смотрели строго и с упреком и пропускали. Едущие из Черноморской губернии главным образом спасались от голода, который там был.
Иных контроль задерживал для детального выяснения об их пребывании в этой губернии и выявлено было несколько активных большевиков и среди них комиссар здравоохранения Красной Черноморской республики, по профессии фельдшер. Выяснилось, что он занимался не здравоохранением, а углублением пролетарской диктатуры.
9-я Офицерская рота, остававшаяся в Екатеринодаре, несла почетную службу при Ставке командующего армией. Она выставляла парный офицерский пост у входа в Ставку, над которым развевался национальный флаг; она в центре армии представительствовала русского офицера, вставшего на защиту Родины, как потребовалось, рядовым бойцом; дефилируя идеальным строем по городу, с пением патриотических песен, она приводила всех в восторг и наводила на мысль каждого об его долге. Находились офицеры, которые иначе смотрели на строй офицеров и небрежно отдавали им честь. Таких командир роты, полковник Булаткин, останавливал и делал им внушение. На строгий вопрос генерала:
«Полковник! Почему вы не подали команды, когда проходит генерал?» – полковник Булаткин ответил:
«Ваше превосходительство! Идет Офицерская рота, и я командую только своим прямым начальникам».
* * *
Обстановка на фронте требовала высылки туда частей из резерва армии. На пересечение пути красной Таманской армии выступили Марковский конный дивизион, затем – две роты 1-го батальона со взводом орудий 2-й батареи. 2-й взвод этой батареи вскоре был отправлен в район г. Ставрополя, в отряд генерала Улагая. Вернувшись в Екатеринодар, взвод отдохнул лишь 4 дня и снова отправился туда же, но в отряд генерала Станкевича, в котором он оставался до начала января месяца. За все время боев взвод потерял убитыми 5 офицеров и в их числе своего командира, полковника Плазовского; ранеными – 5 офицеров и 11 солдат и убитыми и ранеными 12 лошадей.
12 сентября ушли на фронт 2-й и 3-й батальоны полка со всеми командами. Вернувшиеся в Екатеринодар две роты 1-го батальона застали лишь остальные две роты своего батальона, но и те со взводом 2-й батареи через день спешно выехали из ст. Торговая, в направлении которой с востока наступали красные. Роты остановили красных и выбили их из с. Новый Егорлык с поддержкой Донского конного полка. На следующий день рота поручика Савельева, оставшаяся в селе, и донцы были выбиты из села внезапной атакой кавалерии красных. Рота отбивалась сначала повзводно, а затем, собравшись, благополучно отошла на ст. Торговая к другой своей роте и артиллерийскому взводу. Красные больше не наступали, и в начале октября роты, смененные корниловцами, выехали на присоединение к полку под Армавир.
В Екатеринодаре оставались две роты 1-го батальона, которым пришлось участвовать на похоронах генерала Алексеева.
Смерть генерала Алексеева
На одной из улиц Екатеринодара, идущей из центра к главному вокзалу, близ Триумфальной арки, стоял старый кирпичный, не штукатуренный, одноэтажный дом на высоком фундаменте и с небольшим палисадником перед ним. Всякому, проходящему мимо, бросался в глаза не вид его, а развевающийся над парадным крыльцом национальный флаг и стоящие у входа с обнаженными шашками два казака в форме полка конвоя императора всероссийского. Невольно замедлялись шаги… В этом доме жил генерал Алексеев.
Основоположник Добровольческой армии; не командующий ею, а признанный всеми ее духовный вождь – верховный руководитель, генерал Алексеев нес с нею все тяготы и лишения. Легшие на него еще с конца 1917 г. дела внешних сношений и финансов с развитием успехов Добровольческой армии разрастались и осложнялись. Сношения с Доном, объявившим себя самостоятельным государством; с Кубанью, стремившейся последовать примеру Дона; наконец – с Грузией; устроение жизни в губерниях Ставропольской и Черноморской, которое потом будет перенесено и на вновь освобождаемые губернии; необходимость теперь же создать ядро общероссийского единства при развивающейся многопартийности среди государственно мыслящих людей – все это ложилось на него, давно уже страдающего тяжелой болезнью.
И вот 25 сентября, в день Св. Сергия Радонежского, его не стало.
Слабо трепетал приспущенный над его домом Национальный флаг. Печально опустив головы, стояли у входа бородачи-конвойцы. Ни один прохожий не прошел мимо, не отдав мысленно земного поклона…
Бывшие в городе две роты марковцев не могли отметить в этот день свой полковой праздник: они участвовали на панихиде по усопшем вожде, а через два дня и на похоронах его.
Торжественны были похороны генерала Алексеева, боярина Михаила.
Венки, духовенство… на лафете орудия 1-й генерала Маркова батареи, прибывшей с фронта, гроб… семья покойного, генерал Деникин, которому теперь приходится нести все бремя власти. Шпалеры войск… две роты марковцев. Печально-торжественные звуки похоронных маршей и траурный звон колоколов нового Войскового собора. Масса народа и среди него сотни раненых и больных марковцев. Последнее отпевание в соборе и похороны в нижней его церкви, с правой стороны.
Немеркнущий свет лампад у могилы. Не прекращающийся поток молящихся… Каждый день к могиле подходят марковцы на костылях, с перевязанными руками, головами, едва могущие двигаться. Они стоят у могилы, и кажется им – стоят они у «Чаши страданий и крови» за Родину…
А отойдя от могилы и выйдя из собора, они вдруг возвращаются к жизни, к реальной действительности и говорят себе:
– Мы же, живые, будем продолжать борьбу, пока не достигнем цели.
Зарождение белой идеи
Над входом в дом, где помещался штаб Добровольческой армии, развевался российский национальный флаг. Ум, душа и воля армии находились сосредоточенными в этом доме в лице ее командующего, генерала Деникина, принявшего после смерти генерала Алексеева звание главнокомандующего. Здесь решались все задачи, связанные с освобождением Родины и направлением ее жизни «по новому руслу – к Свету и Правде».
Высокая, патриотическая идея была ведущей силой.
Так с песнями, смерти навстречу,
Мы шли и
