Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

Ставка Верховного Главнокомандования потребовала принять немедленные меры для предотвращения захвата города врагом. "Противник,- говорилось в радиограмме от 23 августа за подписью И. В. Сталина, адресованной руководству фронта,- прорвал ваш фронт небольшими силами. У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника..."{118}

За два дня до того в район северо-западнее Сталинграда начали прибывать войска из резервов Ставки. Их сосредоточение велось с целью создания ударной группировки. Но 23 августа оно еще не было закончено. Поэтому командующий фронтом создал для ликвидации прорвавшегося противника две ударные группы. В одну из них, возглавляемую генерал-майором К. А. Коваленко, были включены три стрелковые дивизии, танковый корпус и танковая бригада, в другую (под руководством генерал-лейтенанта А. Д. Штевнева) -два танковых корпуса.

Этих сил, однако, оказалось недостаточно для выполнения поставленной задачи. Успех не был достигнут и после включения в группу генерал-майора Коваленко прибывших из резерва Ставки 4-го и 16-го танковых корпусов, 24-й, 84-й и 315-й стрелковых дивизий.

Одной из причин того с полным основанием считалась слабость управления войсками внутри групп, вызванная отсутствием в них специальных органов и служб. Да и в целом был сделан вывод, что опыт создания подобных временных войсковых формирований не оправдал себя. Мне этот вывод представляется вполне обоснованным: до сих пор помню неимоверные трудности, с которыми пришлось столкнуться в период руководства подвижной группой под Ельцом в 1941 г. У нас тогда тоже остро не хватало средств связи, плохо обстояло дело с материальным обеспечением.

И вот теперь Ставка решила нанести севернее Сталинграда удар силами 1-й гвардейской армии. Для этого было приказано прежде всего перегруппировать часть ее сил (38-ю и 41-ю гвардейские стрелковые дивизии) в район Лозное. Там надлежало включить в состав армии 39-ю гвардейскую, 24, 64, 84, 116-ю и 315-ю стрелковые дивизии, 4, 7-й и 16-й танковые корпуса. После сосредоточения 1-я гвардейская армия должна была наступать в направлении совхоз Котлубань, Самофаловка, Гумрак с целью соединиться с частями 62-й армии.

Получив приказ, тотчас же связались с 21-й армией. После того как началась передача ей нашей полосы с частью сил, я выехал в район Лозного. Туда же должен был вскоре передислоцироваться наш штаб, предварительно сосредоточив 38-ю и 41-ю гвардейские дивизии в районе ст. Котлубань.

IX

Ночь на 1 сентября застала меня в землянке, вырытой в одной из балок, которыми изрезана вся местность к северу от Сталинграда. Это был новый командный пункт армии. Место для него мы выбрали с таким расчетом, чтобы отсюда можно было управлять боевыми действиями всех соединений армии. К этому времени прибыл и штаб армии.

Едва успели обосноваться на новом месте, как к нам приехал генерал-лейтенант В. Н. Гордов. Почти сразу же из штаба фронта позвонил генерал армии Г. К. Жуков. Он незадолго до этого прилетел из Москвы и теперь собирался вместе с генерал-полковником А. М. Василевским приехать на командный пункт 1-й гвардейской армии.

Малая Ивановка, где находился штаб фронта, была недалеко, и менее чем через час Г. К. Жуков и А. М. Василевский уже входили в землянку.

Георгия Константиновича я знал по совместной службе в 3-м кавалерийском корпусе, которым тогда, в конце 20-х годов, командовал комкор С. К. Тимошенко. Г. К. Жуков в то время был командиром кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии, стоявшей гарнизоном в Минске, а я - начальником штаба конно-артиллерийского полка 6-й Чонгарской кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в Гомеле. Мы встречались главным образом на корпусных сборах, занятиях и учениях, и там я узнал его как командира недюжинных способностей, чьи решения отличались оригинальностью и смелостью.

Вскоре наши пути разошлись. Я уехал служить на Дальний Восток, а Г. К. Жуков принял 4-ю Ленинградскую кавалерийскую дивизию. Его имя получило известность после событий на Халхин-Голе, где под его руководством в 1939 г. была разгромлена группировка японской Квантунской армии. После этого он командовал войсками Киевского особого военного округа, в начальный период войны возглавлял Генеральный штаб, а затем командовал войсками Западного фронта, разгромившими врага под Москвой.

И вот спустя примерно полтора десятка лет мы встретились снова. Нет, не забылись далекие годы. Но и воспоминаниями заняться не было возможности. Мысли были заполнены не прошлым, а настоящим и, пожалуй, будущим. А настоящее и будущее для нас, как и для всего советского народа, слилось тогда в одной думе, одной цели: отстоять Родину, разгромить врага. Это было тогда повседневным нашим делом, и именно ради него на командный пункт 1-й гвардейской армии приехали Г. К. Жуков и А. М. Василевский.

Георгий Константинович был только что назначен заместителем Верховного Главнокомандующего. По поручению И. В. Сталина он прибыл в Сталинград для координации боевых действий фронтов и прежде всего - организации контрудара с целью предотвратить угрозу немедленного захвата города противником.

Как сообщил ном Г. К. Жуков, удар нужно было нанести на широком фронте между Доном и Волгой. К участию в наступлении привлекались 4-я танковая, 24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии. Они должны были мощным фланговым ударом ликвидировать разрыв между Сталинградским и Юго-Восточным фронтами, уничтожить группировку противника, прорвавшуюся к Волге. Но войска 24-й и 66-й армий под командованием генерал-майора Д. Т. Козлова и генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, прибывшие из резерва Ставки, по всем данным, могли сосредоточиться в исходном районе для наступления не раньше 5 сентября. Поэтому намечалось, не ожидая сосредоточения всех сил, ввести 2 сентября в сражение 1-ю гвардейскую армию, укомплектование и сосредоточение которой должно было к тому времени закончиться.

Я говорю "должно было", потому, что, к сожалению, на деле получилось иначе.

Решение Ставки о вводе 1-й гвардейской армии в сражение 2 сентября было принято заблаговременно. Видимо, это произошло не позднее 27 августа, так как уже в тот вечер, по словам Г. К. Жукова, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин говорил ему: "1-я гвардейская армия генерала Москаленко перебрасывается в район Лозное. С утра 2 сентября она должна нанести контрудар по прорвавшейся группировке противника к Волге и соединиться с 62-й армией. Под прикрытием армии Москаленко направьте в исходные районы 24-ю и 66-ю армии и немедля введите их в бой, иначе можем потерять Сталинград..."{119}

К тому времени в район севернее Сталинграда прибыла довольно значительная часть сил, включенных в состав 1-й гвардейской армии, в частности 24, 64, 84, 315-я стрелковые дивизии, 4-й и 16-й танковые корпуса, действовавшие пока в составе группы генерала Коваленко, и др. Со дня на день ожидался подход остальных соединений. Все это делало вполне обоснованным принятое тогда Ставкой решение о вводе 1-й гвардейской армии в сражение 2 сентября. Тем более, что оставалось еще 5 суток, и за это время можно было провести необходимую подготовку.