Владислав Кардашов - Ворошилов

— Пойдемте, делать нам здесь нечего. У нас и на фронте хватает дел!

Положение спас Рузвельт — он старался быть посредником и даже чаще поддерживал Сталина, чем Черчилля.

— Мы очень голодны сейчас, — примирительно заметил он, — поэтому я предложил бы прервать наше заседание, чтобы присутствовать на том обеде, которым нас сегодня угощает маршал Сталин…

Спор вызывали все темы, затронутые на переговорах: и вступление Турции в войну, и будущие границы Польши, и послевоенное устройство Германии, и наказание военных преступников… Однако настойчивость советских руководителей дала плоды: союзники торжественно обязались открыть второй фронт в мае 1944 года. Были достигнуты и другие обнадеживающие результаты. В совместной декларации трех держав говорилось: «Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожать германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха. Наше наступление будет беспощадным и нарастающим…»

2 декабря советская делегация покинула Тегеран. Только 6-го утром поезд прибыл в Москву. Следовало тородиться: на советско-германском фронте шло наступление. Оно было и беспощадным, и нарастающим.

15 декабря 1943 года Ворошилов снова в пути: как представитель Ставки он едет на самый южный участок фронта. Сопровождали маршала генерал-майор Л. А. Щербаков и полковник Л. М. Китаев. Вместе с ними ехал и начальник Оперативного управления Генштаба генерал-полковник С. М. Штеменко.

«До того мне не приходилось близко соприкасаться с Ворошиловым, — вспоминал Штеменко, — хотя, как и все военные, я много был наслышан о нем… Уже при первом знакомстве с Ворошиловым по пути в Крым я имел возможность убедиться, что это очень начитанный человек, любящий и понимающий литературу и искусство. В его вагоне оказалась довольно большая и со вкусом подобранная библиотека. Как только мы исчерпали самые неотложные служебные вопросы и сели за ужин, Климент Ефремович поинтересовался, какие оперы я знаю и люблю. Мною были названы «Кармен», «Риголетто», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Борис Годунов», «Чио-Чио-сан».

— Эх, батенька, — засмеялся Ворошилов, — этого же очень мало.

И начал перечислять названия оперных произведений, о которых до того я даже не слышал.

— А кого из композиторов вы предпочитаете? — продолжал наступать Ворошилов».

Штеменко не мог считать себя тонким знатоком музыки и откровенно в этом признался. В ответ «мой собеседник сочувственно улыбнулся и заметил только, что музыка всегда украшает жизнь, делает человека лучше.

«Экзамен» по литературе прошел более успешно. Я не только ответил на заданные мне вопросы по отечественной классике, но показал и некоторую осведомленность в отношении произведений западноевропейских писателей прошлого и современности.

По вечерам Климент Ефремович просил обычно Китаева читать вслух что-нибудь из Чехова или Гоголя. Чтение продолжалось час-полтора. Китаев читал хорошо, и на лице Ворошилова отражалось блаженство».

На фронте Ворошилова и его спутников ожидало важное дело: настал черед освобождать Крым. В октябре 1943 года войска Северо-Кавказского фронта очистили от врага Таманский полуостров, а в начале ноября захватили плацдарм на Керченском полуострове. В ноябре же войска 4-го Украинского фронта ворвались на Перекопский перешеек, форсировали Сиваш. Немецко-фашистское командование, сознавая стратегическое и политическое значение Крыма, требовало от своих войск удержания его любой ценой. Прорваться с ходу в глубь полуострова советским войскам не удалось, и теперь, без сомнения, предстояли упорные и затяжные бои.

На рассвете поезд Ворошилова остановился на сожженной дотла станции Варениковская. Здесь приехавших ожидал командующий Отдельной Приморской армией генерал-полковник И. Е. Петров.

— Поедем на плацдарм, — приказал маршал, и вскоре вереница штабных машин потянулась к морю. На косе Чушка пересели на бронекатер и помчались по проливу. Сумрачное небо, свинцово-серая вода — как это было непохоже на ласковое южное море, так хорошо знакомое Ворошилову! На горизонте угрожающе вырисовывался силуэт горы Митридат — она оставалась в руках гитлеровцев, оттуда они просматривали пролив и корректировали артиллерийский огонь.

Керчь!.. Много пролито крови за этот кусочек советской земли! В первый раз гитлеровцы оккупировали город 16 ноября 1941 года, но спустя полтора месяца, 30 декабря, после дерзкой и блестящей десантной операции советских войск, поспешно бежали из города. Во второй раз враг захватил его 19 мая 1942 года вследствие трагических для нас событий на Керченском полуострове. И вот теперь, с начала ноября 1943 года, здесь дрались за каждый камень, за каждый шаг… Трудно подобрать слова для характеристики мужества и стойкости советских солдат и матросов — достаточно вспомнить одно из самых незабвенных дел в героической истории Великой Отечественной войны — десант на Эльтинген 1 ноября 1943 года!..

Плацдарм Отдельной Приморской армии в глубину не превышал 10–12 километров и весь насквозь простреливался артиллерией врага. На берегу повсюду воронки. Дальше — траншеи, землянки, ходы сообщения, блиндажи, изрыта вся земля. На скате одной из высот, обращенном к проливу, отвели землянку и Ворошилову. Поблизости в нескольких блиндажах находился штаб армии.

Но в нем маршал не стал задерживаться. Заслушав доклад Петрова и командующего Черноморским флотом вице-адмирала Л. А. Владимирского, он на следующий же день побывал в штабах обоих стрелковых корпусов, а затем отправился на передовую. Командирам, пытавшимся его отговорить — их стремление оградить представителя Ставки от опасности понятно, — маршал неизменно отвечал:

— Никогда вражеских пуль не боялся и им не кланялся… Если же кто считает, что ему на передовой делать нечего, то я его с собой не зову…

После изучения обстановки на плацдарме маршал и начальник оперативного отдела Генштаба согласились с мнением Петрова: прорыв обороны противника и освобождение Керченского полуострова — задача очень нелегкая, операцию нужно тщательно подготовить, не мешало бы предварительно расширить плацдарм. В Москву были посланы планы проведения операции. Ставка их утвердила, выделив необходимые пополнения.

Из резерва Ставки в Приморскую армию была передана 9-я Краснознаменная пластунская дивизия, состоявшая из кубанских и терских казаков. Дивизию создали по инициативе Сталина, и использовать ее разрешалось только с ведома Ставки. Для ознакомления с дивизией Ворошилов возвратился на материк и пожелал отправиться к казакам верхом. Штеменко считал, что проще будет проехать 20 километров на машинах, но Ворошилов заявил: