Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14 - Сергей Владимирович Волков
Только третья атака на окопы удалась, и противник здесь их очистил, но было уже поздно – был получен приказ начальника дивизии об отступлении вследствие неудачи 1-го Корниловского ударного полка и 6-й дивизии, на участке которой не было даже сильного огня; а она должна была атаковать как раз тот укрепленный форт, который, будучи вынесен вперед из общей линии обороны, косил 2-й полк массой своих пулеметов. В этом бою пропал без вести помощник командира полка и он же командир морского батальона полковник Тарасович и был тяжело ранен командир офицерского батальона полковник Злотников. В 21 час Корниловская ударная дивизия выступила на хутор Топилов, что по дороге Чаплинка – Каховка, в 12 верстах от последней.
Потери только 2-го полка: ранено 32 офицера и 276 ударников, без вести пропало 15; все убитые оставлены на поле боя. Наши потери здесь уменьшены, так как быстрота выхода полка по приказу из укреплений противника, где его резервы уже подходили с флангов и могли легко нас уничтожить, не дала времени сделать подсчета и вынести убитых.
Дополнение к вышеизложенному от командира 2-го Корниловского ударного полка. Бой под селом Любимовка требует дополнения к сухим записям журнала, к тому же заполнявшегося в кошмарных условиях кровопролитного для нас боя, где 2-й Корниловский ударный полк и его старший брат – 1-й Корниловский ударный полк – принесли громадную жертву неумению организовать штурм укрепленного тет-де-пона Каховки. Дело в том, что наше командование решило уничтожить укрепленный плацдарм красных у Каховки, и с этой целью к селу Любимовка подходили с тяжелыми боями: в центре – Корниловская ударная дивизия, 6-я пехотная дивизия двухполкового состава и кавалерийская дивизия генерала Барбовича. 20 августа перед Любимовкой, на линии села Анастасиевка, которую 2-й Корниловский ударный полк взял с боем, укрепившиеся красные оказали упорное сопротивление. Здесь, как и всюду, сила нашего пулеметного огня и артиллерийского огня, соединенного с атакой пехоты, сбили противника. Силы красных во много раз превышали наши, но все же они были сильно расстроены и потому отступали стадом, хотя и не бежали. Вправо 6-я пехотная дивизия не была видна. За нами были кавалерийские части генерала Барбовича, и я надеялся, что наше командование воспользуется моментом и пустит кавалерию в атаку с целью уничтожить такую большую группу красных и не дать ей укрыться за укрепления плацдарма, которые мы же и должны были штурмовать. Однако конной атаки не последовало, красные вошли в основную линию укреплений, а мы остановились по приказу в маленьких хуторах перед ней. Вечером был получен приказ об атаке укреплений у села Любимовка до рассвета 21-го. Мы уже действовали в районе 2-го корпуса, где, полагаю, все приказы исходили от него и где к этому времени и наша ударная группа перешла в подчинение генерала Барбовича. О сопровождении пехоты техникой при штурме указаний не было, а мы не имели даже шанцевого инструмента, чтобы преодолеть отличное проволочное заграждение. О том, что перед нами находятся отличные проволочные заграждения с окопами полной профили, пристрелянные, мы знали от пленных и перебежчиков, но послать свою разведку за неимением у нас времени мы не могли. Настроение у командного состава штурмующих частей было убийственное и, не сговариваясь, командиры 1-го и 2-го Корниловских ударных полков после неудачной просьбы оказать им поддержку танками отказались от атаки. Это был единственный случай отказа за все время существования Корниловской ударной дивизии. В ответ на это, помимо отказа в поддержке техникой, было передано: согласно письменному показанию офицера 1-го Корниловского ударного полка полковника Бояринцева184, сам генерал Скоблин собрал всех начальствующих лиц 1-го полка, до командиров рот включительно, и прочел им приказ генерала Врангеля об атаке Каховки – Любимовки, где говорилось, что атаковать необходимо «хотя бы ценой Корниловской ударной дивизии».
Мне же, командиру 2-го Корниловского ударного полка, было прислано письменное приказание такого содержания: «Если полк не атакует, то по приказанию штаба Главнокомандующего командный состав его будет предан военно-полевому суду». Кто отдавал эти приказы, почему они были двух вариантов – последующие события не дали нам возможности выяснить, но они сделали свое дело, и Корниловские ударные полки пошли на штурм с одними винтовками в руках. Самым тяжелым для нас было то, что наша главная сила – пулеметы и артиллерия – должны были бездействовать из-за темноты, за исключением бесполезных попыток стрельбы по тылам.
Прямо по дороге на Любимовку был направлен 1-й Корниловский ударный полк, правее – 2-й полк, а еще правее – 6-я пехотная дивизия известного нам слабого состава. Левее же 1-го полка, как мы после увидели, был только спешенный эскадрон кавалерийской дивизии генерала Барбовича.
Движение ночью по ровной местности и в определенном направлении сначала шло нормально, но потом движение 1-го полка было встречено сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем. Полк сразу понес большие потери: был тяжело ранен тремя пулями в живот временно командующий полком капитан Дашкевич, и полк залег перед проволокой. В командование полком вступил подполковник Челядинов.
2-й полк своим правым флангом подвергся сильнейшему обстрелу из окопов, особо сильно укрепленных и вынесенных вперед, которые должна была атаковать 6-я пехотная дивизия. Поэтому первые два батальона 2-го полка изменили свое направление с северного на восточное и пошли в атаку, подошли к проволоке, и вот здесь-то и сказалось отсутствие техники. Колья, где было можно, вытаскивали, но проволока все же скрепляла полосы заграждений, и здесь мы понесли самые большие потери. Два раза бросались корниловцы в атаку и только на третий раз ворвались в окопы. Красные здесь не выдержали и очистили окопы. Начался рассвет, и мы обнаружили наши ужасные потери и прорыв только на участке 2-го полка, для заполнения которого уже не
