Жан Кормье - Че Гевара

Как ответ Стриндбергу: «Одна правда является дерзкой», — слова, которые прирастают к Че как вторая кожа, три фразы его отца:

— Эрнесто был фанатиком правды. Это был его мираж. Насколько он был хладнокровен в бою, непреклонен во всем, что касалось Революции, настолько же были огромна его нежность и юмор наполнен хорошим настроением.

Че не анархистский бродяга, как иногда говорят, это странник души, который двигал вперед надежду, закованную в сердце, который обращал магнетический свой взгляд на жизнь других с обостренным желанием улучшить ее. Для этого у него хватило смелости выбрать бой. Когда он утверждает: «Любой настоящий человек должен почувствовать на своей щеке удар, который получила другая щека, это называется «разделить». Че разделил все, что прошло сквозь его пальцы, а также страдания других. Он апостол гуманизма, такого, каким нужно понимать его на заре третьего тысячелетия, ставя более чем когда-либо человека на службу человеку.

«Мечта без звезды — это забытая мечта», — говорит Элюар.

Мечта со звездой — это проснувшаяся мечта, можно бы ответить. Оставим глаза открытыми, Че их никогда не закроет…

История книги

Однажды в Париже зимней ночью, в полнолуние, когда я вышел купить хлеба на улицу Ансьен Комеди, в булочную, которая никогда не закрывается, я позволил себя увлечь «Скитальцу души на другом берегу Миссисипи» — имя, которое дают жителям ночи на бульваре Сен-Жермен, — в его собственную Луизиану на краю Долины Жажды.

Прибыв на угол улицы Каннет и улицы Принцессы, мой домушник, ловкий опустошитель карманов, показывает мне на высеченный на камне одного здания вечный знак, между церквями Сен-Жермен и Сен-Сюлпис, изображение того, кто был назван горячими сторонниками носителя креста «Христос герильеро» — Че Гевара.

Тут отшельник с сильным запахом стал проповедником полутеней. «Он вернется, — объявляет он затем со взглядом, полным счастья. — Даже в самые черные ночи есть всегда там, наверху, звезды, звезда настоящего пастыря, звезда Че».

Я вернулся в свою берлогу, съел хлеб и заснул, чтобы мечтать. И, конечно, Че вернулся…

Несколько лет спустя в Гаване в сентябре 1981-го.

Я оставляю моих собратьев, европейских журналистов, послоняться по Валадеро, его пляжам, проливу Дюпон де Немур, где развлекаются космонавты, пока их спутники загорают под тропическим солнцем. Я предпочитаю остаться с Альберто Кордой. Фотограф вечного снимка Че и первый муж Норни, герильеры, грандиозной личности, которая была моей спутницей на празднике в Париже, когда была манекенщицей у Диора. Корда всегда устраивается, чтобы оставаться сам себе хозяином. Не прочь выпить, как уважающий себя кубинец, он вовлекает меня, любителя выпить, в борьбу с самой страшной жаждой. Этот вид дрейфа служит лучшим рассказчикам. Я слушаю, как он рассказывает о своих терзаниях самоучки, когда был официальным фотографом Фиделя, которого сопровождал везде между 1959 и 1968 годами. И описывает в деталях рыбную ловлю в открытом море, которая соединила на время Фиделя и Че.

Живое взаимопонимание устанавливается между нами, журналистами. По выходе из одной улочки около старого порта в маленьком кафе, где ром пьянит головы моряков, Корда предлагает мне отправиться к Эрнесто Геваре, отцу… Мы едем вдоль Малькон, на берег моря, к кварталу Мирамар, там проживают персоналии Революции и их близкие. Недалеко от места, где в обществе рыбака Грегорио Фуэнтеса Хемингуэй пережил сцены, из которых он взял материал для своей книги.

Старик, как его нежно называл Эрнесто-младший, Че, сидел на террасе спокойно в кресле-качалке. Мохи-то рома с добавлением газированной воды и листьев мяты, на расстоянии вытянутой руки, которые у него очень выразительные, подвижные.

Обильная речь, колоритный образ, он мне говорил о своем сыне, как будто тот был жив. Или по крайней мере где-то рядом, почти осязаемый. Убеждая меня во время более чем четырехчасового разговора, на самом деле, почти монолога, что другие Че не замедлят появиться в Латинской Америке — подхватить факел Революции.

Желая вновь увидеть романтического и прелестного старика, для документального фильма, снятого в ноябре 1987 года «По следам Че», — случай встретиться с Карлосом Пуэбло — автором незабываемой песни о команданте, — и с комиком Пьером Ришаром, я узнал о его смерти.

Два Эрнесто Гевара встретились в потустороннем мире. Съемки этого фильма для малого экрана позволили мне подружиться с гениальным человеком, Альберто Гранадо, «большим братом». Он, который приобщил к регби слабого и астматичного подростка — Эрнесто, вскоре такого атакующего, что его называют Фусе-ром от «неистового Серны». В возрасте 23 лет он с Альберто предпринимает свое путешествие через всю Южную Америку на старом мотоцикле марки «нортон». И это с ним он лечил «неприкасаемых» лепрозория Сан-Пабло.

Прокат документального фильма также мне позволил встретиться с Ильдой Гевара, старшей дочерью Че, единственным ребенком, который у него был от первой жены. Ильдите, как отцу нравилось называть ее, не просто быть дочерью Че на Кубе. Он повсюду, в домах, на углах улиц, в памяти и на губах для молитв.

Эта книга напоминает спокойную охоту с лассо. И из мозаики, составленной свидетельствами, которые я собирал шаг за шагом, путешествие за путешествием, из уст тех, кто соприкасался с ним, помогали, любили Че. Затем живая материя об этой личности, которая все больше и больше захватывала мою голову и мое сердце, аккумулировалась. Она побудила меня отважиться сделать большой скачок в пустоту, полную жизни, воспроизвести гигантский калейдоскоп, которым был Эрнесто Гевара де ла Серна.

Лассо дружбы, брошенное к этим свидетелям, которые лучше, чем все документы, которыми располагают биографы, могли мне сказать правдиво и точно, кто Эрнесто на самом деле.

Из святого соучастия, из этих встреч вокруг отсутствующего, которого я взялся воскресить. Голос, влекший на встречу, отвечающую на другой взгляд, вызывающий другую встречу. Этот труд понемногу взял свободный оборот с искренностью, присущей ему. И безусловно, ничего не было бы возможно без активного участия мужчин и женщин, которые уделили мне время и предоставили фрагменты своей памяти.

Без Ильды я бы не узнал Мариано Родригеса, одного из первых кубинцев, поднявших оружие против Батисты. Мариано — автор многих книг о Че. В обществе Ильды он провел нас по Сьерре, по следам самого команданте. По дороге мы познакомились с живой легендой: Поло Торесом, босоногим капитаном, который был одним из проводников Че.

Среди стольких встреч я не могу забыть ни Алейду, вторую жену Че, ни Омара Фернандеса, министра транспорта, который сопровождал его во время его многочисленных поездок, ни Рауля Роа, ныне посла Кубы во Франции, который познакомился с Че в Мексике в 1954 году, ни Веласеку, его преподавателя математики, ни простых гаванцев, крестьян Пинар дель Рио, гуахиро Сьерры, кому обещал вернуться и пройти дорогами Че. Ни Лидию, Венеру Сьерры.