Феликс Чуев - Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.

…Покрышкин в сером пиджаке, кремовой рубашке. Огромный, как шкаф – да простится мне такое сравнение. Илья Муромец военного русского неба, первый наш трижды Герой, маршал авиации. Единственный летчик, о котором враг предупреждал своих по радио: «Внимание! Ас Покрышкин в воздухе!»

Немцы знали и боялись этого сибиряка. В одной из своих «авиационных» поэм я применил это предупреждение к вымышленному персонажу, собирательному образу героя-летчика. И получил письмо от Марии Кузьминичны Покрышкиной- Александра Ивановича уже не было. «За всю войну,- пишет она,- за всю войну ничего подобного не говорилось ни о ком из советских летчиков, кроме одного. Только: «Ахтунг! Покрышкин!»

У вас в «Крылатой книге»,- продолжает Мария Кузьминична,- есть фотография, которую я раньше никогда не видела: Александр Иванович что-то пишет на плоскости своей «Кобры», а два его дружка за ним наблюдают и лукаво улыбаются. А ведь это он мне письмо пишет!»

Помню Покрышкина на молодежном фестивале в Берлине в 1973 году. Там я написал о нем такое стихотворение:

Идет по Берлину Покрышкин,могучий, как русский народ,и сотни улыбок, как вспышки,во всех своих звездах несет…

– Я боялась,- говорит Мария Кузьминична,- когда его приглашали в ГДР, – ведь он лично столько немецких асов перебил- целую дивизию! Найдется еще какой-нибудь фанатик…

…Я стою в почетном карауле у его гроба и думаю о том, что всего каких-нибудь четыре десятилетия назад его противники многое бы дали, чтобы увидеть его вот так…

О сколько их его мечтали сбить?На фронте не сумели победить.Недвижен, отработал, как металл,который хорошо повоевал…

На похоронах говорили, какой он был боец, какой человек. Вспомнили его формулу боя: «Высота – скорость – маневр – огонь» – и, конечно, то, что в войну с ним рядом не погиб ни один из его ведомых. Может быть, это выше всех его наград- и наших Золотых Звезд, и американской Золотой медали. Думалось, что придет на похороны представитель из посольства в Москве или венок пришлют хотя бы, но американцам тоже свойственно забывать даже таких Героев…

Зато пришел Иван Никитич Кожедуб. Не часто видели их вместе, особенно в последние годы. Два трижды Героя, два Богом данных нашему небу летчика-истребителя. Не буду повторять обывательские разговоры, а скажу то, что сам видел и слышал. Кожедуб собирался выступить на панихиде по бумажке, стоял, разбирал текст, потом махнул рукой, сунул «правильную» речь в карман шинели и сказал:

– Прощай, дорогой Александр Иванович! Прощай, крылатый рыцарь неба! Мы все учились у тебя…

Подошел к гробу и поцеловал в лоб.

Надо сказать, умер Покрышкин в неудачное время: наших руководителей раздирала борьба с алкоголизмом, и сидевшие за поминальными столами робко поглядывали то на нетронутое «Цинандали», то на главных запретителей за главным столом. Однако не выдержали боевые асы – хоть слабым вином, да помянули народного героя.

Когда я смотрел на него живого, казалось мне, что в нем поселилась спокойная, богатырская русская уверенность. Ни фотографии, ни скульптурные изображения не передают сполна его могучий облик. Такой былинный богатырь, казалось, должен был жить вечно, и сносу ему никогда не будет.

И мне жаль, что так и не решился позвонить ему тогда. А ведь мог бы полетать с Покрышкиным…

«Трижды Покрышкин СССР»,- слышал я от одного школьника.

…Совсем недавно Мария Кузьминична поведала мне об интересном факте. Туристы из Германии, прочитав фамилию летчика на Новодевичьем кладбище, вздрогнули и вспомнили вслух: «Ахтунг, Покрышкин!»

Р. S. Я прочитал интересную статью в журнале «Чудеса и приключения» «Загадка успеха воздушных асов», где сравниваются наши и немецкие летчики- истребители второй мировой. Хартман сбил 352 самолета, Баркгорн – 301, Новотны – 258, а лучшие наши асы – Кожедуб – 62 самолета, Покрышкин – 59, Гу- лаев- 57… Однако надо признать, что некоторые наши знаменитые истребители «раздавали» свои сбитые самолеты ведомым, если, скажем, ведомому не хватало количества сбитых для получения звания Героя. Среди тех, кто помог своим ведомым, молва называла имена Покрышкина, Амет-хана, Евстигнеева, Лавриненкова, Ворожейкина и других. Один дважды Герой мне прямо сказал:

– Я же не знал, что, оказывается, и третьей Звездой могут наградить, и раздал несколько своих сбитых друзьям.

Известный испытатель. Герой СССР, «один из Кок- кинаки», Константин Константинович, признался мне, что, когда в 1941 году он принял полк погибшего Степана Супруна, решили представить Супруна посмертно ко второй Золотой Звезде, но недоставало сбитых самолетов: «мы с ребятами сложили сбитых противников и записали на счет Сени Супруна, который, конечно же, достоин звания дважды Героя, но надо было соблюсти формальность…»

И все же, даже если добавить эти неучтенные сбитые самолеты и считать, что тот же Покрышкин реально сбил не 59 официальных, а около сотни вражеских самолетов, о чем знал Сталин, и потому Александр Иванович стал первым в стране трижды Героем, все равно показатели германских пилотов значительно выше. Но справедливость заключается в том, что наши асы провели в несколько раз меньше воздушных боев, чем немцы. Так, у Хартмана- 825 боев, у Кожедуба – 120, и если разделить количество сбитых самолетов на число боев, то получится, что коэффициент эффективности у Кожедуба выше, чем у Хартмана. У Покрышкина он примерно равен коэффициенту гер- майского аса Новотны, но надо учесть, что Александр Иванович в последний период войны уже командовал авиационной дивизией, и самому летать на боевые задания ему приходилось значительно реже. Справедливо отмечает автор американской книги, о которой я упоминал вначале, что Покрышкин мог сбить «больше или меньше, но это не имело столь решающего значения».

Думается, в конце войны наши асы по мастерству равнялись немецким, а такие, как Покрышкин и Кожедуб, их превосходили.

В детстве я спрашивал у своего отца, «сталинского сокола» второй мировой, какие национальности дали лучших летчиков. Он ответил:

– Немцы, японцы и татары.

Вот так. Как ни крути, а каждая нация имеет свои особенности, и у некоторых народов летчиков получается мало – в этом я убеждался на учебных аэродромах. Сам русский, мой отец в своем ответе не назвал русских, но это, безусловно, подразумевалось, ибо фотография Александра Ивановича Покрышкина висела у нас в доме…

О ГАГАРИНЕ