Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман
Лето выдается засушливым, урожай составляет всего лишь треть от нормального. Для Пети это проблема. В Европе растет политическое напряжение. Немецкие войска оккупировали Норвегию. Лев жалуется на время: «Война действует на меня угнетающе, незаметно, но верно терзает нервы и ослабляет силы». Радио, перемежающее новости о зверствах народов и народных правителей с фокстротами и маршами, вызывает отвращение. Это уже слишком! Это вульгарно!
Положение Льва в Швеции остается неопределенным. Возможно, ему все же придется покинуть страну, по крайней мере временно, на зиму. В этом случае нужно срочно подать заявление на получение паспорта. В Париже он сможет заняться изданием своей книги La suppression de la guerre et l’édification de la paix permanente («Прекращение войны и установление постоянного мира»).
Военные действия срывают все эти планы.
В конце 1940 – начале 1941 года Лев долго болеет воспалением легких, сил остается все меньше. Ему кажется, что жизнь заканчивается. Скоро конец? Мысли текут вяло. Перемена среды могла бы пойти на пользу. Ему хотелось бы взглянуть на Россию перед концом и вдохнуть ее воздуха. «Хотел бы услышать свой язык и взглянуть на свое небо». Или увидеть послевоенную Францию или Италию. Или Америку! Если так, то надо сразу начинать планировать. Лев действует быстро. Мэры ряда американских городах получают письма с предложением серии докладов о том, как достичь мира во всем мире.
Они помирились с Палей, это хорошо. Лев может снова приезжать в Хальмбюбуду, если пожелает. Но у него в душе растет отчуждение. Конечно, в Швеции ему хорошо, но все равно ему часто хочется уехать. Швеция больше не земля обетованная, объясняет Лев Сергею: «Но я не люблю здешней жизни и никогда к ней не привыкну; с другой стороны, я привык к моей бродяжной жизни и нищете. Много радостнее, чем сытость». У него большая шведская семья, но в каждом из них есть что-то чужое, возможно, потому, что они другой национальности. «Все же они доставляют мне некоторую радость».
Это слишком грубо! Сергей должен преподать брату жестокий урок: «Завидую тебе, что у тебя многочисленное потомство (Сергей Сергеевич, единственный ребенок брата, жил в бездетном браке. – Авт.). На что ты жалуешься? Ты – счастливый человек сравнительно с очень многими».
Весной Лев обольщает названиями статей шведские периодические издания Sydsvenska Dagbladet Snällposten, Nya Dagligt Allehanda, Idun … Со шведским ему помогают Кита и Аллан Тыко Реенстьерна, преподаватель русского в Королевском военном училище. Темы предлагаемых статей варьируются – мечта о мире, космические законы, духовная сила Толстого, будущее России, понятие «джентльмен»… Десять крон за статью было бы приличным гонораром, но, к великому огорчению Льва, почти все отклоняют. В таком случае с него довольно! Кита может не переводить дальше статью, только что вышедшую из-под пера Льва. Ни для Швеции, ни для любой другой страны Лев больше писать не желает! Правильнее всего писать только для себя. И издавать на собственные средства. А Кита и Улла, если захотят, смогут собрать его статьи под одной обложкой и опубликовать после его смерти.
Издательство Ларса Хёкерберга получает рукопись Kom tillbaka. Роман, написанный кровью сердца, по сути, повествует о несчастной любви Льва к Жизель, однако стопка бумаги возвращается назад с мотивировкой: «Слишком русское и по чувству и по взглядам». Шведская публика этого не поймет. «Русский и шведский – это два мира – мистика и реальность. Они не понимают друг друга сверх того, что является общечеловеческим», – пишет Хёкерберг, оправдываясь. Но вежливо благодарит за приложенный портретный рисунок Толстого.
По Симмельсберге Лев бродит без дела. Одежда сильно поношена. Он читает, надеется на заказы бюстов. Хорошо бы это были бюсты детей. Шведы все сильнее действуют ему на нервы. Что может быть хуже их бойкого «hej!»? Разве что эти их радиопрограммы! Похоже, Петя позволяет ему жить у них исключительно из милости. Только кухарка вспомнила о том, что ему исполняется семьдесят два, и неожиданно порадовала Льва ягодным пирогом. «Ты поймешь теперь лучше, как тяжело жить у детей», – жалуется Лев Ките.
Но сражение пока не проиграно. Осенью Лев под большим секретом сообщает сестре Татьяне, что у него есть серьезные планы жениться на двадцатилетней девушке. Любовь взаимна, уверяет он. Татьяна в ужасе. Одумайся, Лёва! Возможно, девушку интересует только фамилия Толстого? Или она думает, что у него есть деньги, которые достанутся ей? И как может Лев – в семьдесят три года – думать, что может завести с ней детей?
В Европе буйствует война. Немецкая армия приближается к Москве. Лев с тревогой следит за новостями. Разве мировая война не есть наглядное доказательство того, что человечество поглупело? И почему медлят с мирными инициативами? Ему следует вмешаться? В мае 1942 года Лев послал Муссолини рукопись еще не опубликованной книги, озаглавленной Étude sur l’origine de la guerre et les moyens de la supprimer («Мысли о происхождении войны и способах ее прекращения»). Увы, в «прекращении войны» Муссолини не заинтересован. Рукопись Льва передается в Центральный архив Рима.
В Швеции Лев знакомится с еще одним поклонником Муссолини, финляндским писателем Эдвардом Гуммерусом. Гуммерус выпустил книгу – презентацию фашизма Fascismen och det moderna Italien («Фашизм и современная Италия», 1930) и сам несколько лет прожил в Италии. На протяжении 1943–1944 годов Лев и Гуммерус уже активно переписываются, но финансовую поддержку или помощь с публикациями Гуммерус оказать не может. Убежденность финна в том, что дни Сталина сочтены, Лев оставляет без комментариев. Для него на первом месте стоит роль миротворца.
За лето в Хальмбюбуде Лев создает три портрета Толстого маслом и несколько портретов шведских родственников. Сейчас он хочет написать портрет королевы Кристины, но не уверен, какого цвета у нее были глаза. Почему именно Кристина? Ну, потому что это женщина научилась многому, но не главному – жить разумно. Хотя, честно говоря, кто жил или живет разумно? Если взглянуть на почти три столетия, что минули после ее смерти, придется признать, что люди в целом не поумнели, а скорее поглупели.
Деньги опять закончились. Лев вновь вынужден просить у Киты «взаймы» до лучших времен. От Пали он за последние полгода получил более двухсот крон. Больше он не просил. Петя оплатил ему автобусные билеты. По сути, Льву необходимы триста крон на новую одежду, однако и пятидесяти хватит вполне. Семнадцать на рамы для картин и девятнадцать, чтобы заменить подошву сапог. Да, он должен бросить курить, но с его расстроенными нервами сделать это непросто. Лев получает пятьдесят крон и муки совести в
