Герберт Вернер - Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945

За несколько суток «У-953» прошла мимо Гебридских островов на север. Там мощные порывы осеннего ветра гнали высокие волны. Подлодка как-то ухитрялась продлевать своё существование, несмотря на постоянное преследование эсминцев и частые появления самолётов. В эти недели бесконечных срочных погружений подводники получали немыслимую нагрузку на барабанные перепонки, зрение, лёгкие, но, хуже того, оставались наедине со своими тайными мыслями. Можно было вспомнить о беспечной юности, школе, триумфальных наступательных операциях на суше в первые годы войны, сотнях потопленных кораблей противника и чествованиях, организованных для нас по этому поводу, о женщинах, любовных утехах. Но, вспоминая о прошлом, нельзя уже было остановить горькие мысли о поражениях, неудачах в морских походах, бегствах из портов, о погибших на дне моря друзьях, отступлении на суше, разбомблённых немецких городах. Лично меня не покидала тревога о судьбе моих родителей и сестры.

Когда «У-953», следовавшая курсом на восток, прокрадывалась во вторую неделю октября 1944 года мимо Шетландских островов, уничтожение германского подводного флота подходило, к концу. С тех пор как мы покинули осаждённую Ла-Рошель, было потоплено 17 подлодок – почти весь контингент, сохранившийся для боевых операций на море. Четыре из них отправились в свой первый боевой поход из Норвегии. Эти подлодки были оснащены «шнеркелями», укомплектованы хорошо обученными, но неопытными и неверно инструктированными экипажами. Они стали лёгкой добычей союзников.

В 40 милях на северо-восток от Шетландских островов мы попали в зону охоты группы британских сторожевых кораблей, контролировавших подходы к Норвежскому морю. Наступил 28-часовой период жестокого преследования эсминцев, нервного напряжения команды, разрывов глубинных бомб. Во время этого последнего испытания мы двигались под водой близко к поверхности, готовые в любую минуту открыть огонь и умереть. И всё-таки «У-953» снова удалось выскользнуть из дьявольских объятий. Много часов после этого взрывы продолжали звучать за кормой нашей лодки, пока через шесть недель беспрецедентного подводного хода вознёсшиеся к небу горные хребты Норвегии не остановили наше движение на восток.

Примерно через два часа после рассвета я заметил в перископ звено патрулировавших в небе самолётов и низкорослый маячок на одинокой скале в середине прохода в фиорд. Морские волны набрасывались на крохотный голый скалистый остров, вспенивая вокруг него поверхность моря. Не доверяя больше «шнеркелю», я включил электромоторы, «У-953», с трудом преодолевая течение, выходила на позицию, с которой можно было войти в фиорд. Морские волны обрушились на лодку. Раздался тяжёлый удар, затем грохот и звон – на палубу упала труба «шнеркеля». Прилив угрожал разбить лодку о скалы. «У-953» сделала рывок вперёд на скорости 10 узлов – всё, что она могла выжать из себя в подводном положении. Она билась, как лосось, в бурных водах, медленно продвигаясь метр за метром. Пройдя маяк, «У-953» попала в бурный водоворот и понеслась к скале, отвесно возвышавшейся над морем. Быстрая перекладка рулей – лодка вошла в фиорд. Итак, мы снова выжили.

Глава 26

В центре фиорда неподвижно стоял тральщик береговой охраны, не замечая нашего прибытия. Я смог чётко различить в окулярах перископа лица моряков на тральщике, потом опустил перископ, чтобы застать их врасплох. Команда на всплытие завершила наше длительное пребывание под водой. В трубопроводах зашипел сжатый воздух. С глухим стоном лодка вынырнула на дневной свет под жерла орудий тральщика.

Встревоженный капитан крикнул через мегафон:

– Откуда вас чёрт принёс?

Довольный успехом своей маленькой хитрости, я ответил:

– Мы – инспекция. У вас есть на борту контрабанда?

– Контрабанды нет, есть гарем. Но не для ваших парней.

И, как бы опасаясь нашего досмотра, капитан приказал рулевому лечь на обратный курс. Тем временем команда моей лодки вывалилась наружу через рубочный люк. Одни занялись пушками, другие подтаскивали боеприпасы, третьи перегнулись через ограждение мостика с бледными лицами и сигаретами во рту.

Подышав некоторое время свежим морским воздухом, я едва не задохнулся от вони и смрада, выходивших из рубочного люка. Аромат сигарет, по которым я так истосковался, не мог перебить ужасный запах от шестидневного гниения в корпусе. Наоборот, первая сигарета отдавала горечью. Но через два часа, когда «У-953» повернула в фиорд Бергена, я полностью насладился ею.

Тральщик предупредил о прибытии лодки, способствовав организации весьма скромного приёма в нашу честь. На причал встречать нас вышла небольшая группа людей, облачённых в синюю морскую форму или серую кожаную одежду. Они имели редкую возможность наблюдать возвращение подлодки из похода. Многие месяцы лодки уходили в море безвозвратно. Однако моя команда едва ли была похожа на возвратившихся героев. С непромытыми волосами, длинными бородами, позеленевшими лицами и впалыми щеками, глазными яблоками, выкатившимися, как бильярдные шары, мы напоминали больше истощённых и усталых лесных партизан.

Концы с подлодки были закреплены на причале. Прибывший на борт старший офицер принял кивком мой лаконичный рапорт и поприветствовал команду. Он сообщил, что впереди нас ждут суровые испытания, но заверил также с нотками теплоты в голосе, что все худшее позади и ситуация в ближайшее время кардинально улучшится. Затем старший офицер пригласил нас на коктейль и ужин. За столом подавали крепкие напитки и сытную пишу. Нас спрашивали о последних днях пребывания в Бресте и обстановке в Ла-Рошели. Мои подводники в ответ рассказывали фантастические истории в духе «Тысячи и одной ночи». Когда обнаружилось, что они приняли слишком много ликёра, я поднялся из-за стола, прекратив застолье. Нар поселили в отдельное помещение. И вскоре можно было услышать, как бородатые морские волки громко распевали песни, отмокая в ваннах или стоя под душем.

На следующий день после крепкого ночного сна я решил добиться получения новой подлодки, поскольку «У-953» разваливалась на глазах. Она нуждалась не только в новом «шнеркеле», но также в замене двух дизелей, всего комплекта аккумуляторных батарей и тысяче других единиц разного оборудования. Об этом я переговорил с главным инженером флотилии. Выяснилось, что на базе ВМС не было ни одной из тех деталей, в которых я нуждался, и совершенно отсутствовала возможность поставить мою лодку в сухой док на продолжительный капитальный ремонт. Кажется, я убедил главного инженера в том, что мне необходимо предоставить новую лодку.