Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

По такой поверхности мы некоторое время поднимались и вдруг напали на заграждавшую нам путь длинную ледяную гряду – ту самую, полагаю, которая заставила Шеклтона свернуть к Облаконосной горе. Повернули и мы по направлению к этой горе и вскоре вышли на твердый лед, изрытый трещинами и наполненными рыхлым снегом ложбинками. Неровность увеличивается, но снега становится меньше, по мере того как мы приближаемся к скалам. Завтра мы поищем морену, и если найдется, то попытаемся следовать по ней. Горы налево от нас отличаются горизонтальными напластованиями, чередующимися со снегом. Обнаженные скалы совсем черные; Облаконосная гора – бурая с черными поперечными полосами. Сторона ледника к северу от Облаконосной горы показывает любопытный разрез: верхняя часть менее крута, чем нижняя, что наводит на предположение: условия, при которых образовался ледник, менялись в разные века.

Надо спешить, сколько хватит сил, ибо мы уже на шесть дней запоздали против Шеклтона – все благодаря этой злополучной буре. Нам пока не встречались такие опасные трещины, каких я ожидал; собаки отлично дошли бы досюда. Ужасно жарко идти, и страшно потеешь на ходу; остановившись же, мгновенно холодеешь, но солнце вознаграждает за все неприятности. Не знаешь, как быть с лыжами; они представляют значительную тяжесть, между тем в известных обстоятельствах они чрезвычайно полезны. Все вполне довольны нашими походными рационами. Те, которые давно уже везут сани на себе, говорят, что они далеко не так голодны теперь, как были вначале.

Воскресенье, 17 декабря. Лагерь № 39.

Вскоре после того, как мы сегодня выступили, мы очутились в неудобном положении: впереди большая неровность и длинные волнообразные гряды между нами и землей. На хребте этих волн – голубой лед, в углублениях – рыхлый снег. Местами приходилось перелезать через гряды, имеющие до 30 футов высоты; мы просто садились на сани и пускали их с такой стремительностью, что они поднимались до некоторой высоты на следующую гряду, после чего надо было с неимоверным трудом взбираться на новый хребет. Промучившись так часа два, я увидел перед собою гряду выше всех предыдущих – хребет ее образовал карниз, с которого не было спуска, а продолжался подъем на ледник. По этому карнизу мы очень удобно прошли две мили, после чего снова стали взбираться на крутизну. Гладкого льда опять не стало, а пошли поочередно клочки твердого и рыхлого снега, и только местами выглядывал лед. Во все стороны тянулись небольшие трещины, в которые то и дело проваливались ноги. Прошли всего около 5 миль.

Вечером. Температура 54° [12 °С]. Высота над Барьером около 3500 футов.

После второго завтрака решил держаться центра ледника; это было рисковано, но результат оправдал мое решение. Мы поднялись на намеченную мной с утра более или менее округленную гряду и остановились на ночевку в 18.30 сделав 12 1/2 мили. Гора Надежды отошла на задний план, и нам отсюда видны более высокие возвышенности. Если нам удастся удержать эту скорость, то мы опередим Шеклтона, и не вижу причины, почему бы нам это не удалось. Авось, счастье повернется, наконец, в нашу сторону. Казалось бы, заслужили! Несмотря на тяжелый труд, все веселы и здоровы, пищей довольны и готовы на дальнейшие труды. Глаза у всех поправляются, за исключением бедного Уилсона. Вспоминая, как он страдал прошлый раз, когда мы ходили на юг, боюсь, что ему будет очень плохо.

Сегодня утром нам было невыносимо жарко, и мы шли в одном нижнем платье, которое промокло, хоть выжимай; когда так раскроешься, солнце добирается до кожи, и когда после того обдует ветер, получается истинно ужасное состояние.

Губы у нас очень болят. Мы их покрываем мягким шелковым пластырем – лучшего ничего не придумаем.

Мне сдается, что на вершинах больше всего страдания будет причинять нам прикосновение холода к обожженной солнцем коже. И теперь уже холод неприятно поражает, лишь только остановишься. Жажда страшно мучит, и мы на ходу откалываем кусочки льда, и много пьем воды на остановках. Топлива на это как раз хватает, но нам больше ничего и не нужно, и у нас остается запас для вершин.

Сегодня везти было довольно легко; сначала по твердому снегу, потом по шероховатому льду. Много встречается наполненных снегом неглубоких трещин; это для саней нехорошо, но наши сани, кажется, пройдут благополучно. Мы весь день носили подбитые гвоздями сапоги и остались ими довольны. Э. Эванс, изобретатель их, так же как и башмаков для лыж, сияет от удовольствия, и мы, действительно, ему очень обязаны. Погода как будто опять портится– снежные тучи валят, по обыкновению, с востока. Завтра, я думаю, будет пасмурный день.

Понедельник, 18 декабря. Лагерь № 40.

Завтракали на высоте почти 4000 футов над Барьером. Как я и ожидал, небо серое и идет снег. Земля видна с правой руки. Хотя было темно и уныл, мы могли продолжать путь. От 8 часов 20 минут прошли свои положенные 8 миль, сначала по довольно сносной поверхности, потом лед стал очень шероховат. Напали на такую покатость, где было еще хуже. Я свернул влево, сначала без большой пользы, но когда мы перевалили через возвышенность, дорога пошла много лучше и дело на время значительно наладилось. С правой стороны у нас был красивый вид на горы с их замечательными горизонтальными напластованиями. Райт среди мелких выветренных обломков нашел несомненный кусочек песчаника и другой – черного базальта. Нам непременно надо получше ознакомиться с местной геологией, прежде чем окончательно покинем ледник. Сегодня утром все наши вещи были окаймлены бахромой из ледяных кристалликов – очень красиво.

Под вечер. Ночной лагерь № 40, около 4500 футов над Барьером. Температура 11° [–12 °С]. Широта около 84°34′.

После второго завтрака попали на очень неровную дорогу в нескольких сотнях шагов от ледяной гряды. Нечего делать, надо было перейти. Ледник потом раскрылся в широкий бассейн с неправильными, волнообразными полосами и сносной дорогой, которая, впрочем, скоро опять ухудшилась, так что идти было очень трудно, что не помешало нам, однако, пройти добрых 14 миль. Мы теперь от Шеклтона отстали менее чем на пять дней. Около полудня небо как будто собиралось проясниться, но потом с востока опять набежали снежные тучи, и теперь снова идет снег. Мы за весь день едва раз-другой могли различить восточную сторону ледника. И западную сторону не настолько было видно, чтобы можно было на остановках фотографировать ее. Это очень досадно, но спасибо и за то, что удается делать положенные переходы. Все еще ужасно потеем на ходу, а на остановках изводит жажда.

Вторник, 19 декабря.