Захар Прилепин - Подельник эпохи: Леонид Леонов

Бухарин. Насчет того, чтобы форсировать вредительство, разговоров не было.

Вышинский . Позвольте спросить подсудимого Ходжаева.

Председательствующий. Пожалуйста.

Вышинский . Подсудимый Ходжаев, был у вас разговор с Бухариным о том, чтобы форсировать вредительство?

Ходжаев. В августе 1936 года у меня на даче, когда я разговаривал с Бухариным, он указывал на то, что вредительская работа слабо поставлена в нашей националистической организации.

Вышинский. И что же нужно сделать?

Ходжаев. Усилить и не только усилить вредительство, но надо перейти к организации повстанчества, террора и тому подобного.

Вышинский . Подсудимый Бухарин, правильно говорит Ходжаев?

Бухарин Нет.

Вышинский . У вас ставилась задача организовать повстанческое движение?

Бухарин . Повстанческая ориентация была.

Вышинский . Ориентация была? Вы на Северный Кавказ посылали Слепкова для организации этого дела? Посылали вы в Бийск Яковенко для той же цели?

Бухарин . Да.

Вышинский. А это не есть то, что говорит Ходжаев, применительно к Средней Азии?

Бухарин . Я думал, что когда вы спрашиваете о Средней Азии, то речь должна идти в моем ответе только о Средней Азии.

Леонов вглядывался в лицо Бухарина, в лица всех остальных… И что, зададимся мы вопросом, произносимое подсудимыми сильно похоже на ложь? Если слушать это из 1938 года?

Разыграть такое — тут нужна воистину дьявольская воля! И разыграли…

Теперь уже можно говорить и о том, что жесткая оппозиция Сталину действительно имела место, равно как реально допустима возможность заговора в высших партийных элитах. И о том, что вся страна впала в психоз и запущенные репрессии было почти невозможно остановить, потому что тысячи и тысячи людей безо всякого принуждения охотно оговаривали друг друга. И о том, что так или иначе внутрипартийная борьба в СССР 1920–1940 годов в значительной мере отражала маневры западных спецслужб.

Но и не забывать при этом, что все вышеперечисленное никак не отрицает кровавого абсурда чисток, нечеловеческих, иезуитских методов ведения фальсифицированных следствий и прочих жутких признаков эпохи.

Но тогда — какой был выбор тогда? Не верить глазам? Зажмуриться, накрыть руками голову и бежать? Куда? От кого?

Никто никуда не убежал, ни один. Все остались жить, потому что это снова была — жизнь. И никакой другой не предполагалось.

И если горло сдавило и разучился разговаривать — то нужно учиться заново. И если черепная коробка раскалывается — то это пройдет, и способность мыслить, реагировать и даже верить вернется.

В марте 1938-го страна празднует 70-летие со дня рождения убитого врагами рода человеческого Горького. Статьи о нем пишут все кто ни попадя — но опять же не Леонов.

28 марта в Москве проходит литературный вечер, посвященный Горькому. Вступительное слово предоставляют Всеволоду Иванову, далее — Фадеев, Павленко, Макаренко… Леонова снова нет. У него пока нет сил стоять на трибуне, жутко пальцы переплетя и страдая всем существом. Снова ведь придется… о предателях… о висельниках…

Но в апреле 1938-го Леонов появляется в миру.

Сначала дает интервью «Вечерней Москве» о пьесе «Половчанские сады». Затем выступает на совещании по вопросам театра и драматургии: произносит речь «Создать театр, достойный эпохи». А какой же еще! «Недостойный», что ли?

Период работы над художественной прозой в биографии Леонова сменил период театральный. Подобным образом в свое время ушел от прозы в театр Михаил Булгаков, чтобы потом вернуться для окончания последнего своего романа.

Но, однако ж, если продолжать аналогии, надо сказать, что вопреки расхожему мнению леоновские спектакли будут запрещать с не меньшим остервенением, чем булгаковские. И нервов ему попортят в связи с этим тоже не меньше — разве что нервная система купеческого сына, не имевшего своего романа ни с морфием, ни с алкоголем, ни с никотином, оказалась покрепче.

7 августа умирает Константин Сергеевич Станиславский, и уже 8 августа в издании «Советское искусство» выходит статья Леонова памяти режиссера. Писатель вспоминает о знакомстве с ним. Потом присутствует на похоронах его: ушел еще один старик, с которым связаны и важные дни жизни, и театральные надежды — пусть и не сбывшиеся пока.

10 сентября «Литературная газета» публикует анонс на первой странице:

«Писатель Леонид Леонов закончил новую пьесу “Волк (Бегство Сандукова)”. Тема ее — бдительность советского народа и неизбежная обреченность его классовых врагов.

— Пьеса эта была мной задумана давно, — рассказал Леонид Леонов в беседе с сотрудником ТАСС. — Меня, как писателя, давно волновала тема мужества и героизма советских патриотов, тема бдительности нашего народа. В пьесе нет одного, главного героя. Главные — все действующие лица.

Пьеса принята Государственным академическим Малым театром. Постановку намечено осуществить в декабре-январе».

Еще одна творческая победа! Леонов вновь ощущает себя востребованным, нужным хотя бы театру.

В октябре, к 40-летию МХАТа, выходят статьи Леонова в «Литературной газете» и в «Правде».

Следующее радостное событие: в Днепропетровске, в Русском драматическом театре имени М.Горького проходит премьера спектакля «Волк».

Под конец 1938 года сразу тремя изданиями выходят «Половчанские сады» и упомянутый «Волк» — двумя изданиями.

Леонов, наверное, вновь верит, что кошмар закончился, и понемногу принимается за прозу. Он дописывает первый вариант повести “Evgenia Ivanovna” — о судьбе девушки, эмигрировавшей в Гражданскую. Перечитывает и понимает: публиковать это нельзя. Какие еще трудные судьбы людей, оставшихся без Родины, — к чему это сейчас?

Тем более что в первых критических откликах о новых пьесах Леонову хоть и не стремятся сразу ударить под дых, но вновь ставят на вид старые грехи уныния и тайного неверия в благость наступившего дня.

Сюжет пьесы «Половчанские сады» вкратце таков.

Середина 1930-х. Центральный герой — директор совхоза, садовник Адриан Маккавеев. У него семь детей: пять от первой жены и двое от второй — дочка Маша и самый младший — Исай, калека. В ходе пьесы выясняется, что Исай сын не Маккавеева, а некоего Пыляева (в пьесе он неизменно называет себя Пылаев), с которым сошлась нынешняя жена директора совхоза, когда муж в 1918 году был на фронте, сражаясь, естественно, за красных.