Неизвестен Автор - Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой

О ней много судачили. Пытаясь понять, какой она была на самом деле. Въедливой, деспотичной, бесцеремонной, заставляющей иногда свою учительницу английского языка глотать слезы и про себя чертыхаться охрану, или, напротив, деликатной, скромной, легкой в общении? Как теперь угадать? На все есть свои примеры и контрпримеры. Если угодно - в политическом истеблишменте модно невзначай бросить фразу, что, мол, Ельцин своей головокружительной карьерой обязан исключительно ей. Якобы она однажды позвонила ему по прямому телефону, когда тот возглавлял Моссовет, и приказала отдать здание Автоэкспорта Музею частных коллекций. А Ельцин взбеленился, поехал к Горбачеву, бывшему тогда президентом СССР, и сказал, что не потерпит прямых директив от его жены. Поссорились ужасно, и началось противостояние с известным исходом. Правда? Неправда?

Правда, что Раиса Горбачева очень любила кофе. Пила его постоянно и очень крепкий. Само слово произносила очень по-старомодному "кофэ". Заказывала всегда эспрессо, причем двойной. Очень любила вкусные пельмени. В поездках предпочитала рыбу. Обожала коньяк "Хеннесси" и грузинское красное вино.

Чаще всего она выбирала бордовый цвет. Как-то взяла в руки старую фотографию, черно-белую, показывает своему приятелю и говорит: "Посмотри, у меня здесь кофточка была бордовая, а еще говорят, что женщины непостоянны".

Правда также в том, что Раиса Горбачева легко ориентировалась в сложных ситуациях и никогда не создавала вокруг себя неловкости. Многие из сопровождавших ее в путешествиях любят вспоминать, как во время поездки в Бужеваль Раиса Максимовна попросила завести ее в обычное кафе, подальше от назойливых телекамер, в пригороде Парижа. Вошли. Посетителей было мало, но все повскакали с мест, начали подходить, пожимать руки. И вдруг одна из молодых женщин едко так говорит: "А знаете, мой муж очень успешно зарабатывает на вашем муже!" - "Как это?" - изумилась Раиса Максимовна. "А он карикатурист, и у него прекрасно получается Горби, карикатуры просто идут нарасхват". Без секунды колебания Раиса Максимовна парировала: "Я очень рада, что моя семья хотя бы чем-то может помочь вашей". Всеобщий хохот. Аплодисменты.

Легкость, при гигантском самоконтроле. "Нас с Михаилом Сергеевичем разглядывают под микроскопом", - часто повторяла она. И уверенно держала удар. Никогда не позволяла себе того, что позволяют многие, оказываясь в ее положении. Она, к примеру, запретила себе ходить в дорогие бутики и выбирать там наряды. Наложила вето на одно из главных женских удовольствий. Причина была проста: с нее ни за что не хотели брать денег. "Мы будем гордиться тем, что вы приняли этот скромный дар". О чем бы ни шла речь - о вечернем платье или бриллиантовом кольце. Эта фраза сопровождала ее повсюду, и она решила: стоп. Этого не будет. Никогда. Ей приносили уже заранее заказанное в номер. Флакон любимых духов Champs-Elysees или сумочку и туфли к новому костюму, сшитому в России.

Конечно, имидж был для нее необычайно важен. Даже тогда, когда верность имиджу входила в конфликт с протоколом. Во время очередной поездки в США ей предстояло отправиться в маленький городок на выпускной праздник знаменитого женского колледжа. На этом празднике ее и Барбару Буш, с которой она была искренне дружна, должны были посвятить в почетные магистры. Праздник был в самом разгаре, произносились торжественные речи, играл оркестр. Прозвучали их с Барбарой имена. И две Первые леди послушно поднялись на сцену. Вынесли магистерские мантии и шапочки. Под рукоплескания Барбара надела мантию и стала кланяться публике. Раиса Максимовна повертела свою мантию в руках, показала всем, поклонилась, но так и не надела. Не могла заставить себя облачиться в то, что, с ее точки зрения, ей не шло. Проявляла твердость и оставалась собой.

Все свои наряды Раиса Горбачева шила в Доме моды "Кузнецкий Мост". Модельер Тамара Макеева, сшившая все "выездные" костюмы Горбачевой и по праву считающаяся автором ее зарубежного имиджа, сказала сразу: "Я дала обещание Раисе Максимовне, что никогда не буду пересказывать наших разговоров, и сдержу слово". Рассказала она совсем немного и - без сомнения - правду. Что Горбачева строго делила гардероб на "внутренний" и "внешний", считая для себя невозможным выглядеть внутри страны слишком шикарно, когда все переживают такие тяжелые времена. Это подтверждает такой факт: Раиса Максимовна отказалась посещать с мужем Московский часовой завод, хотя в то время ездила с Горбачевым везде. Сочла для себя невозможным красоваться перед исключительно женским коллективом завода, понимая, что у нее принципиально другие возможности и выглядит она не так, как они.

Тамара Макеева много говорила о деликатности Горбачевой, о ее доверии к модельерам. Макеева, в свою очередь, всегда старалась показать ее прекрасную фигуру, подчеркнуть талию и стройные красивые ноги. Рассказывала, что сшила ей несколько строгих серых костюмов, а однажды на свой страх и риск взяла и сшила красный. И Горбачева ей доверилась и надела костюм. Рискнула. Как и в другой раз рискнула, надев маленький зеленый костюм, который ей также очень шел.

Макеева приводит много примеров мягкости и женственности Горбачевой. Вспоминает: как-то та примеривает новый костюм, вертится перед зеркалом и все никак ничего не говорит. Явно что-то не то. И вдруг мягко и медленно произносит: "Я понимаю, Тамара Константиновна, что первый голос - ваш, но я могу что-нибудь сказать? Может, тут сделать юбку покороче?" Ей шли короткие юбки. Она умела не только носить, но и нести костюм. У нее были красивые руки и прекрасная пластика. Она умела хорошо двигаться и показывать свои руки, не размахивая ими, не делая резких жестов.

"Она никогда не играла "куколку", - подытоживает Макеева, - была слишком умна для этой роли. Любовь к бордовому выдавала в ней аристократизм вкуса. Она напоминала мне наездницу с полотен былых времен".

Раиса Максимовна всегда дарила Горбачеву фиалки. Горбачев, зная вкус своей жены, часто дарил ей бордовые розы. Когда машина с венками приехала на Новодевичье кладбище и началась разгрузка десятков венков, все вдруг хватились - нет венка от мужа. Поднялся переполох. Нервы. Звонки. Помощники заметались неужели случился такой чудовищный прокол? Но когда на кладбище въехал катафалк, венок нашелся. Он оказался внутри, рядом с гробом. Из гигантских темно-бордовых роз. На поминках Горбачев держался очень хорошо. Даже шутил. Понятно, самое страшное в его жизни уже случилось. Горбачев рассказал анекдот, услышав который никто не рассмеялся: "А знаете, что такое половина первого? Раиса Максимовна".

В подготовке материала участвовала Юрайте Гураускайте