Павел Анненков - Материалы для биографии А. С. Пушкина
Следующее послание уже гораздо более носит признаков отделки:
VIТ…. прав, когда так верно васСравнил он с радугой живою:Вы милы, как она, для глазИ, как она, пременчивы душою.И с розой схожи вы, блеснувшею весной:Вы так же, как она, пред намиЦветете пышною красойИ так же колетесь – бог с вами!Но более всего сравнение с ключомМне нравится: я рад ему сердечно!Да, чисты вы, как он, и сердцем, и умом,И так же холодны, конечно!Сравненья прочие не столько хороши:Поэт не виноват – сравненья неудобны.Вы прелестью лица и прелестью души,К несчастью, бесподобны{559}.
Льстивая заметка Онегина, может быть, вызвана была пьесой В. Туманского «К Ней», из которой выписываем несколько стихов:
Не цвета небесного очи твои; Не розы уста твои, дева; Не лилии – перси и плечи;Но что б за весна в стороне той была, Где б розы такие, лилеи Цвели на зеленых лугах?.. и проч{560}.
Наконец, вот еще пример сатирических наблюдений Онегина над нравами, которыми и кончаем выписки из его «альбома», еще далеко не истощенного:
VIIУвы!.. Язык любви болтливый,Язык невинный и простой,Своею прозой нерадивойТебе докучен, ангел мой!Ты любишь мерные напевы,Ты любишь рифмы гордый звон,И сладок духу милой девыЧестолюбивый Аполлон!Тебя страшит любви признанье:Письмо любви ты разорвешь,Но стихотворное посланьеС улыбкой нежною прочтешь!{561}
Мы знаем, что одна глава, по сознанию самого Пушкина, выпущена и только несколько отрывков ее, содержавших описание вояжа Онегина по России, приложены были к последней, 8-й главе романа, вышедшей в 1832 году, но какие отрывки! Это превосходные картины разных местностей и вместе это поэтические записки (мемуары) самого автора. По некоторым признакам мы полагаем, однако ж, несмотря на уверения самого автора и даже на таблицу глав, виденную нами прежде, что собственно отдельного описания «Странствий Онегина» в полном, оконченном виде не существовало{562}. В черновой рукописи странствования Онегина начинаются с XII строфы нынешней 8-й главы, и этому эпизоду ее{563} Пушкин хотел дать отдельную и самостоятельную форму; но, по нашему мнению, не исполнил намерения, а только выбросил эпизод свой целиком из поэмы. Теперь весьма мало остается прибавить к тому, что уже сообщено самим автором из эпизода. Рукопись в этом месте исполнена помарок непобедимых. Вот одно четверостишие, касающееся до Москвы, которое еще выступает из общего хаоса:
Москва Онегина встречаетСвоей всечасной суетой,Старинной кухней угощает,Стерляжьей потчует ухой…
Затем вся добыча прилежного разбора уже ограничивается несколькими словами, обломками стихов, не вяжущимися между собою. Одно только место эпизода успели мы разобрать в рукописи, но оно особенно замечательно. Судя по этому месту, Онегин должен был встретиться с самим Пушкиным в Одессе! Известно, что выдержки из пропущенной главы кончаются у Пушкина стихом «Итак, я жил тогда в Одессе…»{564}.
После этого стиха начиналось у него описание встречи с Онегиным. Нельзя не пожалеть о потере этого описания. Тут должны мы были видеть беседы героя романа с своим летописцем, тут должны они были сойтиться на короткой ноге, Пушкин знал Онегина еще в Петербурге (глава 1, стр<офы> XLVI, XLVII, XLVIII). Вторая встреча, после довольно долгой разлуки, вероятно, много изменила взгляд историка на главное действующее лицо романа и на нравственную физиономию его. Не развиваем далее предположений наших. В каком виде, в каком душевном состоянии нашел Пушкин утомленного и уже стареющего Онегина в Одессе – остается неизвестным и, вероятно, так и останется навсегда. Приводим отрывок, составляющий конец утерянного описания их встречи;
Недолго вместе мы бродилиПо берегам эвксинских вод:Судьбы нас снова разлучилиИ нам назначили поход.Онегин, очень охлажденныйИ тем, что видел, пресыщенный,Пустился к невским берегам,А я от милых южных дамОт… устриц черноморских,От оперы, от темных лож. . . . . .Уехал в тень лесов тригорских,В далекий северный уезд —И был печален мой приезд.[268]
Нам остается еще сказать по поводу 8-й главы самое замечательное. Кто не знает чудного лирического порыва, которым она начинается? В этой картине, объемлющей воспоминания первых томлений творческой силы, богатство, роскошь кисти приводят в изумление:
В те дни, когда в садах лицеяЯ безмятежно расцветал,Читал охотно Апулея,А Цицерона не читал,В те дни, в таинственных долинах,Весной, при кликах лебединых,Близ вод, сиявших в тишине,Являться муза стала мне.
Следующие затем строфы содержат изображение самого хода и развития творческих замыслов поэта, но до этой полной картины Пушкин восшел через низшую ступень создания, сохранившуюся в его бумагах как новый пример сочетания труда и вдохновения. Одну часть этой первой пробы стихотворения мы уже знаем. Она приведена была нами в описании его лицейской жизни, и читатель вспомнит, что там отрывок еще имеет форму простого рассказа, только в конце окрашенного фантазией и живительным лучом поэзии. Две другие строфы, прилагаемые теперь, уже гораздо более освещены ею, но вдохновение еще не вполне ровно лежит на всех частях этого этюда.
ЕВГЕНИЙ ОНЕГИНI……………..II……………..IIIВ те дни, во мгле дубравных сводов,Близ вод, текущих в тишине,В углах лицейских переходов,Являться муза стала мне.Моя студенческая келья,Доселе чуждая веселья,Вдруг озарилась! Муза в нейОткрыла пир своих затей.Простите, хладные науки!Простите, игры первых лет!Я изменился, я поэт…В душе моей едины звукиПереливаются, живут,В размеры сладкие бегут.
IVВезде со мной, неутомимаМне муза пела, пела вновь(Amorem canat aetas prima),[269].Всё про любовь, да про любовьЯ вторил ей; младые другиВ освобожденные досугиЛюбили слушать голос моя.Они, пристрастною душойРевнуя к братскому союзу,Мне первый поднесли венец,Чтоб им украсил их певецСвою застенчивую музу.О, торжество невинных дней:Твой сладок сон душе моей!
Отсюда уже Пушкин перешел к той великолепной поэтической картине, которую мы знаем и которая по блеску и яркости везде выдержанного в одинаковой степени колорита не имеет подобной себе как в самом романе, так и в русской литературе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
