Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова
– Спасибо, папочка! – обрадовалась дочка и поцеловала Марселя в щеку. – Папочка у меня добрый, папочка у меня самый лучший!
– Мне кажется, что вы ее балуете, – проворчала гувернантка.
Ее замечание было проигнорировано, все прошли в столовую, где уже был накрыт стол к завтраку, а после, как и обещал, Марсель пошел в кабинет выписывать чек. Следом за ним отправилась не только гувернантка, но и Ольга.
– Милый, выпиши и мне чек, чтобы я могла пользоваться твоим счетом, пока буду в Брюсселе, – сказала она, как только гувернантка их покинула.
Марсель побледнел. В его ушах тут же зазвучали слова матери: «Ты думаешь, она вышла за тебя замуж по любви? Ей нужны только твои деньги. Придет время, и она будет тянуть их из тебя тысячами». И что же? Это время пришло? Неужели мать была права?
– Зачем тебе деньги? – строго спросил он.
– Странный вопрос, – растерялась Оля.
– Но все-таки! – продолжал настаивать Марсель.
– Все это в высшей степени странно, Марсель, – недоумевала между тем Ольга. – Когда ты приезжал в Берлин, ты пользовался моим счетом, и я ни разу не спрашивала тебя, на что ты тратишь деньги.
Марсель не отвечал, продолжая все так же вопросительно смотреть на жену.
– Ну хорошо, – сдалась она. – Деньги мне нужны, чтобы сходить сегодня, например, в парикмахерскую. Я после поезда, а вечером у нас будут гости… Затем мне надо зайти в магазин и действительно купить что-нибудь твоей малышке…
– Ну, моей девочке ничего не надо покупать, а на парикмахерскую наверняка хватит и тех немецких марок, что ты привезла с собой, – оборвал он перечисление денежных потребностей жены.
– Но я взяла только десять марок, – совсем растерялась Оля. – Если их и хватит, то лишь на самый дешевый салон…
– А зачем тебе нужен дорогой? – спросил он.
Ольга даже лишилась дара речи. Что происходит? Ведь для дочки он не пожалел денег, значит, дело не в жадности. Он просто не хочет давать их именно ей! А ведь она впервые обратилась к нему с этой просьбой. Обратилась, потому что была уверена, что имеет на это право! Что же ей теперь делать? В ее кармане было всего десять марок! Как глупо, обидно. Очень обидно! Он всегда свободно пользовался в Берлине ее банковским счетом, она принимала всех его домочадцев у себя в течение трех недель… Как же так? Выходит, она должна в Германии придерживаться их общей договоренности, а он в Бельгии – нет? Обидно! Обидно и оскорбительно. Ходить с протянутой рукой она не привыкла. Ведь она всегда полагалась только на себя. Почему же сейчас так доверилась? Ольга развернулась и направилась к двери.
– Благодарю, – сказала она, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься, и вышла.
Ольга поднялась в спальню. Служанка как раз заканчивала разбирать ее чемоданы, расставляя и развешивая их содержимое.
– Какое платье приготовить мадам на сегодняшний ужин? – спросила она.
Ах да! Ужин! Она ведь должна сегодня еще и улыбаться его друзьям, отвечать на их назойливые вопросы о своих творческих планах… А ведь прав был Адольф Гитлер. Все эти промышленники – такие скучные люди! А их жены такие чопорные и благовоспитанные! После такой грубой «пощечины» от Марселя ей не хотелось никого из них видеть. Да, собственно, и его самого тоже. Так ее унизить!!! К черту всё! Надо разводиться. Жила независимой, таковой и надо оставаться. Возомнила, что кто-то будет о ней заботиться. Дура! Доверилась. И вот… Слезы предательски брызнули из глаз. Ольга прошла в ванную и стала омывать лицо холодной водой, стараясь успокоиться. Неожиданно всплыла ассоциация, что такое с ней уже было. Ну конечно! Вспомнилось, как в далеком детстве она отмывалась после слюнявых поцелуев грузина-садовника. Ольга вспомнила, как ей тогда было противно, и поняла, что сейчас ее одолевает такое же брезгливое неприятное чувство, как будто она вляпалась в какую-то грязь и не может от нее отмыться. В дверь постучали.
– Оля! Ты там? – раздался голос Марселя. – Скоро выйдешь?
– Скоро, – как можно веселее ответила Ольга.
Ей не хотелось, чтобы он видел ее переживания, не хотелось, чтобы он понял, что она плакала. Гордость не позволяла ей этого. Ничего. Ада собиралась на днях приехать в Брюссель… Привезет ей деньги… Они с сестричкой тут поживут, погуляют, а вот в Берлине она уже подаст на развод. Надо будет сделать это эффектно. Надо будет заставить его пострадать. Она придумает, как это лучше сделать. Она отомстит! А сейчас… Сейчас она сделает вид, что ничего не случилось. Она будет мила и любезна.
Ольга скинула с себя одежду, намочила голову, накрутила на ней полотенце, надела халат и вышла. Марсель сидел в кресле.
– Захотелось обмыться с дороги, – сказала она. – А Мари уже ушла? Я так и не успела ответить, какое платье надену вечером.
– Я выбрал бордовое с кружевным воротником. Она унесла его гладить. Надеюсь, ты не против?
– Конечно, не против, милый. Тебе виднее, в чем я должна появиться перед твоими гостями.
Было заметно, что Марселю приятно, что она на него не сердится. Лицо его просветлело, он поднялся с кресла, подошел и протянул ей чек.
– Возьми, – произнес он. – Я был не прав.
Муж смотрел на нее виновато, жалобно и нежно. Черт! Он понял? Раскаялся? Поверить ему? Не мстить? Не разводиться?
Ольга взяла чек и увидела, что ей выписано всего пятьдесят франков. Всего пятьдесят франков!!! А она-то уж было растаяла.
– Это тебе на парикмахерскую, – сказал Марсель, вероятно, заметив ее реакцию. – Если тебе понадобится еще, скажешь.
– Ну конечно, – кивнула Ольга, зная, что никогда больше ничего у него не попросит.
Нет! Определенно надо разводиться! Да ведь и вышла-то она за него замуж только благодаря Лёвушке. И зачем? За прошедший год никто к ней ни с каким платочком так и не подходил… А может, и вообще не подойдет… Разведется – и черт с ними, с этими делами брата. Без нее разберутся.
Через несколько дней к ним приехала Ада. Сумма, которую она смогла провезти через таможню, была небольшой, но, обменяв ее в банке на бельгийские франки, сестры могли теперь без проблем хотя бы посидеть днем в кафе за чашечкой хорошего кофе с пирожным, а также позволить себе небольшие покупки в магазинах. А что Марсель? А он изрядно тратился, водя жену и ее сестру в театры по вечерам, щедро платил в ресторанах, но ни разу более не давал Ольге ни чеков, ни наличных. Она не просила, а он не предлагал.
В один из вечеров Марсель как-то устроил
