Неизвестен Автор - Полководцы и военачальники Великой Отечественной (Выпуск 1)

Полковник Драгунский приехал перед самой Львовско-Сандомирской операцией. Это наступление войск Первого Украинского фронта под командованием маршала Конева завершило освобождение от врага Украины и вывело наши армии к Висле. Решающую роль в сражении за Львов и Перемышль сыграли танковые армии генерал-полковников Рыбалко и Лелюшенко - Третья гвардейская и Четвертая.

На третий день наступления - 16 июня - Третья танковая была введена в прорыв - узкий, шести-восьмикилометровый коридор близ деревни Колтов. Фланги прорыва прикрыли от ударов врага артиллеристы генерала С. С. Волкенштейна. Следом за Третьей в коридор вошла армия Д. Д. Лелюшенко. Через несколько дней крупная группировка вражеских войск оказалась в окружении в районе города Броды. А обе танковые армии шли вперед, беря в гигантское кольцо Львов и прикрывавшие его немецкие дивизии.

Действия танковой армии Рыбалко отличались смелостью оперативного решения и дерзостью в его осуществлении. С зажженными фарами, на полной скорости пролетели по узкому лесному коридору танкисты корпусов В. А. Митрофанова, В, В. Новикова, И. П. Сухова, бригады И. И. Якубовского. Успех решали внезапность и стремительность удара. По размытым дождями просекам выносились бригады к узлам дорог, обходили опорные пункты врага, с марша атаковали и сбивали его заслоны. Рыбалко торопил своих командиров требовал повысить темп наступления, смело оставлять позади и на флангах немецкие гарнизоны, которыми предстояло заняться поспешающей за танкистами пехоте.

Танки, тяжело увязая в грязи по самые днища, упрямо шли и шли на запад. Мощные тягачи на подъемах вытаскивали застрявшие автомашины с боеприпасами, горючим, продовольствием. Конечная задача операции была вырваться к Висле и форсировать ее на плечах отступающего противника.

Через две недели после начала наступления - 29 июля - танкисты Рыбалко увидели впереди широкую свинцово-серую гладь реки.

Это была Висла!

Войска Третьей гвардейской танковой армии только еще подходили к Висле, а генерал Рыбалко на своем командном пункте повесил план Большого Берлина. Изучал подступы к фашистской столице, запоминал названия улиц, площадей, парков, оценивал с военной точки зрения месторасположение тюрем и кладбищ, дорог и автострад, правительственных учреждений и промышленных предприятий.

Уже по Германии шли войска Первого Украинского, когда однажды в штабе фронта, оставшись с глазу на глаз с Рыбалко, маршал Конев сказал тихо, доверительно, словно бы по секрету (лицо Ивана Степановича было спокойным, но глаза блестели, выдавая волнение):

- Имей в виду, Павел Семенович, Берлин будем брать...

И Рыбалко, тоже "потихоньку", исподволь стал настраивать своих танкистов на мысль о том, что им обязательно придется штурмовать логово фашистского зверя.

Перед наступлением с Сандомирского плацдарма, вручая Золотые Звезды Героев трем друзьям - "танковым мушкетерам", командирам бригад, полковникам Александру Головачеву, Захару Слюсаренко, Давиду Драгунскому, сказал:

- Следующие награды желаю получить в Берлине...

На Нейсе танки Третьей гвардейской прорывали оборону вместе с пехотой. Рыбалко стоял на берегу, наблюдая, как "тридцатьчетверки" с задраенными люками, не дожидаясь наведения мостов, пошли через реку вброд, выбрасывая из выхлопных труб фонтаны воды. На одной из машин командующий разглядел задорную надпись:

"У меня заправка до самого Берлина".

Накануне получения от маршала Конева директивы, в которой говорилось о форсировании Шпрее и развитии стремительного наступления с выходом на южную окраину Берлина, сидел Рыбалко в кабинете какого-то сбежавшего эсэсовского чина. Постучавшись, вошла жена немца и, льстиво улыбаясь, положила перед генералом книгу. Это был "Атлас командира РККА". На нем был штамп библиотеки Полтавского Дома Красной Армии. Фашист украл "Атлас" и притащил в свой особняк в числе других "русских трофеев".

Павел Семенович немке сказал почему-то "данке" и открыл книгу на странице с картой Германии. Нашел сначала Берлин, черным зловещим спрутом расползшийся в центре фашистской империи, прикинул расстояние до него от Шпрее - совсем близко было, на несколько форсированных переходов! Потом со стесненным воспоминаниями сердцем долго разглядывал листы с картами Верхнего Дона, Орловской и Курской областей, Харьковщины, Киевщины, Западной Украины, Польши...

В 3 часа ночи 18 апреля пришла директива командующего Первым Украинским фронтом.

Той же ночью Третья гвардейская танковая армия лесными дорогами вышла вслед за своим авангардом к Шпрее. Сильные передовые отряды пробили коридор в обороне врага, и армия, оторвавшись от пехоты, за рекой вышла на оперативный простор.

Противник на этом участке не успел даже запять подготовленную на западном берегу реки оборону. Армия стремительно шла к Берлину, но не с востока, где находились мощные оборонительные сооружения, а с юга. Города и городки танкисты брали с налета. Чины фашистской администрации не успевали прятаться - они совершенно не предполагали, что русские появятся столь внезапно. Сопротивление, да и то почти незначительное, оказывали только гарнизоны небольших городов. Рыбалко начал тревожиться: ему казалось, что где-то враг готовит контрудар, для которого стянул все наличные силы.

В районе города Цоссен, где всю войну располагалась ставка верховного командования, армия задержалась на два дня, преодолевая заграждения внешнего кольца обороны фашистской столицы. Теперь у генерала Рыбалко камень с души свалился: он понял, что никакого контрудара врага не последует - просто-напросто немецкое командование в растерянности, оно оказалось слепым в своих оценках оперативных возможностей наших танковых соединений.

Пленные генералы делали заявления, что с юга русские танки они не ждали и оборона этой окраины Берлина занята была частями только после падения Цоссена. Пленные офицеры и солдаты либо были подавлены и деморализованы, либо повторяли геббельсовский лозунг: немцы-де тоже были под Москвою, да русские удержали столицу, значит и немцы сумеют отстоять свой Берлин...

В тылу и на флангах армии оставались в "блуждающих котлах" вражеские дивизии, обреченные на истребление вторыми эшелонами войск фронта. 23 апреля танкисты Рыбалко ворвались в фашистскую столицу в районе предместья Тельтов. На следующий день на КП Третьей гвардейской танковой армии приехал маршал Конев. С высоты многоэтажного дома расстилалась дальняя перспектива огромного города, Рыбалко узнавал Грюневальд, Ботанический сад, Вильгельмштрассе. План, висевший еще с лета минувшего года на КП армии, помогал теперь ориентироваться в гигантском городе, простиравшемся сейчас у ног советских военачальников.