Михаил Иовчук - Плеханов

Нападая на Ленина, Плеханов пытался исказить его взгляды и представить большевиков германофилами.

Резкую отповедь Плеханову дал Ленин в ряде статей, опубликованных в «Правде». Он показал читателям-рабочим, какими приемами, заимствованными у самых реакционных сил, пользуется Плеханов в борьбе с большевиками, с революционным движением рабочего класса. В статье «Союз лжи» Ленин писал: «Милюковы, Плехановы, Череванины и К° лгут, чтобы скрыть от народа правду; лгут, чтобы замолчать главное: вопрос о классовом характере той или иной организации власти»[96].

В мае Плехановы переехали в Детское село (бывшее Царское). Они поселились у своих прежних пациентов, в доме доктора А. Н. Белинкого. Наступление тепла, хорошие условия, уход гостеприимных хозяев поправили здоровье Георгия Валентиновича.

В июне — июле Плеханов несколько раз выступал на митингах. И почти всегда рядом с ним теперь находились В. И. Засулич[97] и Л. Г. Дейч. Они вместе подписывали воззвания, призывая поддержать буржуазное Временное правительство в его стремлении продолжить войну с Германией. Они вошли в группу «Личного примера», объединявшую людей всех политических взглядов, от скрытых монархистов до социал-шовинистов, но с одной общей идеей — победа над Германией во что бы то ни стало.

18 июня газеты сообщили, что русская армия перешла в наступление. Плеханов сразу же отправился в Петроград в редакцию газеты «Единство». Около редакции собралась толпа шовинистически настроенных обывателей. Эти люди построились в колонну и пошли по Невскому. Плеханов шел вместе со своими единомышленниками. Но каково же было его недовольство, когда он увидел группу священников, приготовившихся к молебну. Пришлось выслушать молебствие «во славу победы русского оружия». У Казанского собора состоялся митинг, на котором выступил Плеханов с небольшой речью. Он снова стоял среди колонн собора и, вытянув руку, говорил со своими соотечественниками. Но как все изменилось! Демонстрантам теперь ничто не угрожало, но идеи, которые провозглашал оратор, были уже не революционными, а контрреволюционными. И среди его слушателей почти не было рабочих. Что он сам думал, придя на то же место спустя 41 год? Разве это не ирония судьбы?

А в августе Плеханов с женой поехали в Москву на Государственное совещание, созванное Временным правительством с целью мобилизовать силы контрреволюции на «войну до победного конца» и не допустить социалистической революции. В совещании принимали участие представители помещиков и буржуазии, высшее армейское командование, бывшие члены Государственной думы, руководители партии кадетов. Эта публика заняла скамьи на правой стороне зала. А слева сидели делегации от местных Советов и профессиональных союзов, среди которых было много меньшевиков и эсеров.

ЦК партии большевиков принял решение разоблачить совещание как орган заговора контрреволюционной буржуазии. По решению Московского комитета партии в день открытия совещания — 12 августа — в Москве была проведена забастовка 400 тысяч рабочих.

Плехановы приехали за два дня до открытия Государственного совещания. Поселились они у одного сторонника «Единства», впоследствии белоэмигранта. В первый же свободный день Плеханов попросил хозяина проводить его на Воробьевы горы, на которых когда-то юные Герцен и Огарев дали клятву посвятить свою жизнь служению народу.

На обратном пути пролетка проезжала по Замоскворечью. Плеханов с интересом разглядывал узкие, грязные улицы.

— Как называются эти улицы? — спросил Георгий Валентинович у извозчика.

— Да обыкновенно, барин, — вот эта Ордынка, а сейчас поедем по Балчугам.

— Все татарские названия! — обращаясь к жене и спутнику, говорил Плеханов. — В Петрограде чувствуется Европа, в Москве этого духа уже нет. Не нравится мне ваша так называемая «белокаменная» Москва. Вот едем, и я все ожидаю, что из какого-нибудь переулка появится бородатый Хомяков, в татарской мурмолке Аксаков или какой-нибудь темный персонаж Островского. От того времени не ушли далеко. Но если Москва, «сердце России», так неказиста и убога, чего можно ожидать от провинции?

— Но ведь вы сами, Георгий Валентинович, знаете, как развивается промышленность и с нею меняется лицо России. Я видел эти перемены, когда ездил в другие города.

— Не переоценивайте существующего, не увлекайтесь тем, что достигнуто. Все это нужно рассматривать под микроскопом. Россия еще Полуазия, а не Европа. То, что вы видели, есть, как говорил Тургенев, лишь первое лепетанье спросонья.

Эти слова характеризуют неверные, оппортунистические идеи Плеханова, недооценившего экономический уровень развития России и политическую зрелость, организованность и сознательность ее пролетариата. Он считал, что только в высокоразвитых капиталистических странах Запада, имеющих многочисленный пролетариат, составляющий большинство населения, может произойти социалистическая революция, да и то при условии одновременной победы ее во всех или во многих странах. А если социалистическая революция далека, то надо, по его мнению, укреплять позиции буржуазной демократии и защитить ее от «внешнего врага».

В таком открыто оппортунистическом и шовинистическом духе выступал Плеханов на Московском государственном совещании, призывая «к миру и согласию». «Я полагаю, — говорил он, — что в этот торжественный и грозный час, который переживает в настоящее время Родина, на каждом из нас лежит обязанность выдвинуть не то, что нас разделяет, а то, что нас объединяет». И далее он призывал делегатов правой части зала, где сидели представители капиталистов и либерально-помещичьих кругов, признать, что в совершении и подготовке Февральской революции «велики заслуги русской революционной демократии».

Плеханов продолжал: «Обращаюсь направо к тем, кто представляет собой буржуазию, или — так как термин этот начинает приобретать некоторый привкус одиозности — к тем, которые представляют торгово-промышленный класс. Я скажу им: граждане, теперь настал такой момент, когда в интересах всей России и в ваших собственных интересах необходимо искать сближения с пролетариатом, необходимо искать сближения с рабочим классом». Что же обещал за это Плеханов представителям буржуазии? А вот что: «…отныне русская промышленность может развиваться только в том случае, если торгово-промышленный класс поставит перед собою задачу осуществления широких социальных реформ». Он призывал капиталистов к развитию производительных сил, что вызвало с их стороны аплодисменты и крики «Правильно!».