Любовь в Венеции. Элеонора Дузе и Александр Волков - Коллектив авторов
Потом она уедет в августе. Говоря «ты придешь в наш дом», я не имею в виду, что ты останешься с нами, но ты придешь повидаться с нами, это значительно облегчит тебе свободу обустройства твоего дома и работу в студии, чтобы сделать твой портрет. Обо всем этом мы поговорим из Дрездена, куда письма будут идти быстрее. Да хранит тебя Бог, моя дорогая, мой дорогой друг! [без подписи]
* * *[11.5.1892; Санкт-Петербург – Вена[511]]
[…] Теперь о серьезном. Как нам организоваться в Венеции, оставив как можно меньше места сплетням и догадкам?
Я бы уже написал из Москвы, но не хотел этого делать, не имея от тебя данных, которые надеялся найти, но, увы, их нет ни в твоих письмах, ни в твоей телеграмме.
Думал, что у меня будут более конкретные новости о газетных сплетнях, о которых тебе рассказала В.[индиш]-Г.[рэтц]. Они были, на мой взгляд, самыми серьезными.
Я хотел бы знать, как долго ты оставалась в Вене и поедешь ли в Прагу.
Теперь Леонор, внимательно перечитай и подумай. В своем последнем письме я сказал тебе, что меня очень тронула эта новость от В.[индиш]-Г.[рэтц]. Если она не очень серьезная, тем лучше, но это предупреждение, с которым следует быть осторожным и особенно сейчас, когда ты начинаешь турне в Англии. Так вот.
Думаю, было бы лучше, если бы твое первое появление в Венеции состоялось в мое отсутствие. То есть все дела с Лампронти[512]и другие происходили бы без меня. После этого у нас будет достаточно времени, чтобы изменить, построить, перестроить и т. д. и т. д.
Потому что в первые дни, в первую неделю все взоры этих негодяев будут обращены на тебя и даже журналисты могут вмешаться тебе во вред.
В общем, неделя активности в одиночестве для тебя будет желательна во всех отношениях. Прежде всего, нужно будет найти надежную и хорошую женщину, устроить ее в темной комнате, посмотреть, всё ли чисто, в порядке ли полы, имеют ли все двери хорошие замки и ключи, особенно самая последняя, где тот маленький коридор[513].
Там должна быть хорошая дверь, которая ведет в твою спальню, потому что именно там ты будешь запирать на замок свои ценности, и я также надеюсь, что однажды ты сможешь спрятать меня здесь на три дня подряд, несмотря на свою горничную и т. д. […]
Теперь, чтобы устроить это еще лучше, я думаю, надо сделать две вещи: поехать немедленно, как только получишь это письмо, в Дрезден, там ты бы увидела свою дочь, мою жену и т. д. […] Остановись всего на одну ночь в отеле «Bellevue», подальше от нашей улицы. Это тот самый отель, в котором ты когда-то останавливалась.
Увидишься с моими женой и дочерью – спроси их, где я, когда приеду.
Скажи, что едешь в Венецию, к примеру, чтобы договориться о квартире, вырази сожаление, что тебе не удалось меня увидеть, чтобы я тебе помог и т. д… Если ты поедешь, например, через четыре или пять дней, то я приеду через два дня после тебя, понимаешь?
В то же время твой долг повидаться с дочерью был бы выполнен.
Я приеду в Дрезден и пробуду там достаточно долго, чтобы после окончания твоей работы ты осталась бы одна в Венеции на неделю.
За эту неделю ты увидишься с многими, все тебе будут давать советы, а ты спроси, приедем ли мы, скажи, что видела мою жену, которая должна была приехать и т. д. и т. д. Скажи, что хотела бы скопировать некоторые предметы мебели, которые ты у нас видела, но для этого тебе придется нас подождать…
Через неделю будет много разговоров, но никаких фактов, я знаю Венецию.
Прежде всего, избавься от Лампронти и компании, чтобы они не приходили без всякого повода осмотреть дом или что-нибудь еще. Приучи их к своему характеру и, прежде всего, скажи, что не хочешь никаких поблажек с его стороны и что сентиментальность в бизнесе неуместна. Я вижу, что он прохвост, потому что если ты не говорила о проведении газа, то я это сделал, причем очень и очень доходчиво. […]
Пошли моей жене телеграмму, что ты хотела бы увидеть ее в такой-то день в такое-то время. Ты увидишь ужасную квартиру, но помни, что мебель и всё остальное не наше. То, что на первом этаже слева. […]
Еще кое-что… Видел Ур.[усова] в Москве. Он должен сообщить тебе, как отправить твои деньги в банк, ни к кому не обращаясь. […]
Что касается бумаг, которые ты мне предлагаешь, то я тебе позже скажу, на что я могу согласиться. […]
* * *[13.5.1892; Санкт-Петербург – Вена][514]
[…] Вчера вечером у «курицы» собрался весь свет и графиня Л.[евашова], как обычно. Много говорили о тебе, но хорошо [не упоминая сплетню]. Я, как могу, высказываюсь против твоего выбора жилья – но это несерьезно. […]
Надеюсь, что завтра ты получишь мое письмо и что план, который я предлагаю, тебя устроит. Но я сделаю все, что ты хочешь, и если прикажешь мне немедленно ехать в Венецию – я поеду.
Пожалуйста, будь начеку с В.[индиш]-Г.[рэтц]. Она из тех женщин, которые не могут ничего держать в себе. Им нечем заняться. […]
Мать М.[атильды] пишет мне, что оставила в Вене предназначенные мне письма и уничтожила ее письма! По какому праву?…
* * *[14.5-1892; Санкт-Петербург – Вена]
[…] Я так рад твоим успехам. Повсюду ищу вещи для твоего дома. Ни в Москве, ни в Петербурге нет больше красивых ковров. Всё новое, плохое.
Ни одного такого красивого, как те, что мы нашли в Вене.
Однако я нашел кое-что подходящее – особенно для спальни. Еще я нашел идеальный пояс (на мой взгляд), и пару маленьких ковриков и три-четыре оригинальных серо-белых валяных персидских ковра для спальни.
А вот большой ковер для дивана, пожалуйста, поищи в Вене.
Сходи на выставку. Там ты что-нибудь найдешь. Торгуйся и не давай больше 200 или 300 флоринов.
Как ты говоришь, всё надо делать постепенно. Браво, Леонор, ты права. Только тогда это интересно.
Завтра я отправлю тебе всю посылку, кроме пояса, в Вену, в отель. Думаю, что через таможню это будет дешевле. Другими словами, поскольку ты сможешь перевезти всё в Италию беспошлинно, даже если тебе придется платить австрийской таможне, это всё равно выгоднее! Потому что последняя, вероятно, не будет такой строгой, как итальянская. Пояс я тебе привезу сам, тесьму тоже. Не забудь отправить всё в Италию. […]
Я благодарю тебя от всего сердца, мой друг, за
