Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк

– Хорошо, – сказал я.

Закончив разговор, я не сразу успокоился: новость меня ошеломила и вывела из себя. Я порядком разозлился! Кому понадобился мой магазин?! Почему людям не живется спокойно?!

Одевшись, я предупредил жену, что должен уехать, и отправился в Хайшем.

По дороге в город я припомнил, что мне и в самом деле в последние дни казалось, что кто-то за мной наблюдал. Значит, воры бродили поблизости, когда я запирал магазин на ночь…

Добравшись до магазина, я припарковался недалеко от входа и стал ждать шерифа. Задняя дверь «Хайшем-хардвер» была широко открыта. Сомнений не было – меня взломали.

Вскоре подъехал шериф и подтвердил, что нас ограбили – вскрыли сейф и вытащили наличные деньги. Дорогие товары не тронули, но зато все перевернули вверх дном – и зрелище это было не из приятных.

В течение часа шериф и полицейские снимали отпечатки пальцев и проводили работу по следствию. Потом все уехали, а мы женой (которая к этому моменту уже приехала в магазин) стали наводить порядок… Чувствовали мы себя ужасно – никому такого не пожелаешь.

Позже в тот же день нам сообщили, что полиция поймала воров. Один из них угнал машину, и его арестовали раньше, чем он смог выбраться из города. Другой добрался автостопом на грузовике до Биллингса. Но и его вскоре поймали – он сам себя выдал тем, что хвастался пачками денег…

Дальше все шло, как полагается: суд, приговор. Обоих парней осудили по всей строгости закона. Когда оба они оказались в тюрьме, моя злость на них немного поутихла. А три года спустя, когда я практически совсем забыл об этой краже, произошло событие, которое вновь оживило в памяти те неприятные переживания.

Однажды утром, когда я был один в магазине, в дверях появился незнакомый мужчина и, подойдя к прилавку, спросил у меня:

– Вы здесь хозяин?

– Да, я, – ответил я с улыбкой, не заподозрив подвоха.

– Давно вы им владеете? – уточнил незнакомец.

– Чуть больше двадцати лет, – сказал я и, внимательно посмотрев на незнакомца, спросил: – А в чем дело? Вы что-то хотели?

Незнакомец отвел взгляд и произнес:

– Значит, и три года назад он вам принадлежал?

Я хотел было сказать: «Да ты догадлив, приятель!», но что-то заставило меня промолчать. Вместо этого я просто ответил:

– Да.

Затем незнакомец сказал:

– Я хочу перед вами извиниться.

Не сразу поняв, о чем он, я переспросил:

– Что, простите?

Быстро взглянув на меня, незнакомец снова потупил взгляд, а потом повторил:

– Я хочу перед вами извиниться… за то ограбление. Я один из тех, кто три года назад вломился в ваш магазин.

Каким-то образом вся давняя боль, обида и переживания исчезли в одно мгновение, словно тяжелый камень упал с груди. Этот человек признал свою вину и попросил прощения – и я не мог его не простить. Прощение само снизошло в мое сердце, и я, не раздумывая, сказал:

– Ты прощен, брат.

После этого незнакомец повернулся и вышел за дверь – и больше я о нем никогда не слышал.

Я никогда не умел прощать быстро. Но в тот раз все произошло как по щелчку: когда этот парень просто сказал: «Я хочу перед вами извиниться» – своим поступком он дал мне свободу. И я простился со своим гневом.

 Ли Э. Поллок

Я могла бы справиться с этим

Мы думаем, что прощение – это слабость, но это не так. Чтобы простить, нужно быть очень сильным.

– Т. Д. Джейкс

– Если бы я на две минуты оказалась в одной комнате с этим типом и у меня был пистолет, то я бы прикончила его, – призналась я как-то мужу.

– Ты бы этого не сделала, – возразил Чарли, покачав головой. – Ты не такая.

После двадцати шести лет брака он все еще думал, что знает меня. Но даже я себя не знала… Может, раньше я никогда ничего подобного не сказала бы ни об одном человеке – но то было раньше. После того как мы потеряли нашего единственного сына, Чеда, мой привычный мир изменился. И я изменилась. В моем сердце главенствовало только одно возможное решение для человека, который выстрелил из дробовика в лицо моему ребенку, – смерть. Я знала свое сердце, и оно не хотело даже слышать о прощении.

Чеду было двадцать. Кроме него у нас было еще три дочери, но между сыном и матерью всегда особая связь. Смерть Чеда повергла меня в тяжелейшую депрессию. Я приходила на кладбище, ложилась на его могилу, свернувшись калачиком, и плакала, пока муж насильно не уводил меня домой от маленькой медной таблички, которая временно заменяла надгробный камень.

Кроме всепоглощающего горя я была целиком объята холодной ненавистью к убийце моего сына.

Известие о смерти Чеда принес в наш дом молодой помощник шерифа. Он появился у наших дверей в два часа ночи, бледный как полотно, и запинаясь произнес:

– Миссис Харви… Ваш сын… Чед… Мертв.

Сначала мы подумали, что это несчастный случай. Жизнь в маленькой сельской местности, где все друг друга знают, не предполагает насильственных смертей – никто из наших соседей не осмелился бы на убийство. И, возможно, если бы это был несчастный случай, мы и в самом деле перенесли бы все по-другому и смогли бы это как-то пережить. Но злонамеренное убийство в нашей же округе, и такое жестокое! Нет, этого мой мозг никак не мог осознать!

Когда мне сообщили, как именно все произошло, я в отчаянии замотала головой, желая избавиться от страшной картины, возникшей у меня перед глазами. Представить такое страшно. Пережить – невозможно.

Следующие недели и месяцы прошли для меня как в тумане. Я не могла есть – и за первый месяц потеряла около пятнадцати килограммов. Я хотела умереть и молила о смерти. На похоронах меня вырвало… В зале суда, когда зачитывали приговор, со мной случилась истерика…

Сколько прошло времени, прежде чем я снова стала понемногу приходить в себя, точно не скажу. В конце концов, я кое-как начала шевелиться, что-то попыталась делать, но ненависть все еще сжигала меня.

Каждый день я слышала о ком-то, кто преодолел свой гнев и простил. Я видела в новостях репортаж о маленькой девочке, которую покалечил водитель, сбивший ее и сбежавший, – и она простила его. В документальном фильме о человеке,