Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография
...
«В ночь на 15 июня я находился в резиденции князя Бисмарка. Мы прогуливались в саду, присаживались на скамейки, беседовали, как вдруг неожиданно для нас обоих часы пробили двенадцать. Бисмарк посмотрел на циферблат и сказал: «Сейчас наши войска начали входить в Ганновер, Саксонию и Гессен-Кассель. Схватка предстоит жестокая. Пруссия может потерпеть поражение, но в любом случае она будет сражаться отважно и достойно». “Если нас побьют, – добавил князь Бисмарк, – то меня здесь не будет. Я паду в последнем бою. Умирают только один раз, и лучше умереть, чем жить битым”»242.
Слова Бисмарка звучали фальшиво и театрально, хотя, конечно, у него были причины для тревоги. С военно-стратегической точки зрения, преобладавшей тогда, Австрия была просто обязана победить, и многие военные историки могут привести убедительные аргументы, подтверждающие это мнение. Несмотря на спокойную уверенность Мольтке, его позиции не были уж столь сильны. Он должен был разделить свои силы: одну армию направить на запад против Ганновера и Гессена и три армии бросить на восток, одну – на подавление Саксонии, а две другие – ввести на территорию Австрии. Не все командующие его армиями обладали надлежащим военным опытом и пользовались безусловным доверием короля. К числу искушенных полевых командиров можно было отнести лишь принца Фридриха Карла, племянника короля, и кронпринца Фридриха. Аналогичные проблемы были и у австрийцев. Командующий австрийской так называемой Северной армией в Богемии фельдцейхмейстер Людвиг фон Бенедек (1804–1881), «лев Сольферино», прославился своей отвагой в войне 1859 года. «Уже одно имя Бенедека несло в себе угрозу молниеносного натиска, ударов слева и справа», – говорил Мольтке243. Если бы австрийский генерал и в этой кампании проявил такую же удаль, какую он продемонстрировал в роли командира корпуса, то ее исход мог стать иным, но он оказался неспособным управлять армией и в самые решающие моменты вел себя неуверенно. Мольтке пришлось поставить во главе Западной армии посредственного Эдуарда Фогеля фон Фалькенштейна, поскольку тот пользовался благосклонностью короля, однако войсками, направленными в Богемию, командовали достойные офицеры. Возглавить австрийскую Южную армию Франц Иосиф поручил бесцветному и близорукому эрцгерцогу Альбрехту, оказавшемуся способным и находчивым командующим. При содействии толкового начальника штаба Франца Иоганна он одержал убедительную победу над итальянцами244.
Мольтке столкнулся с еще одной трудностью – неадекватными коммуникациями. Железные дороги позволяли перебрасывать большие войсковые контингенты, а телеграф обеспечивал связь с ними, и стратегическая мобильность значительно повысилась. Однако вне железных дорог и особенно в ходе сражений командующие не могли поддерживать контакт друг с другом. Нередко Мольтке не знал, где и чем заняты его войска в тот или иной момент. Сотовая связь настолько нас избаловала, что мы даже не можем представить себе, насколько люди были разобщены в XIX столетии.
Для австрийцев же самую большую проблему создавала отсталость в огнестрельном оружии. Прусское «игольчатое ружье» было намного эффективнее австрийского «Лоренца». Франк Циммер отметил в своем исследовании:
...
«То, что австрийская армия полагалась на устаревшую модель стрелкового оружия, следует считать одним из самых печальных заблуждений в истории производства вооружений… Прусская модель тогда была наиболее совершенной. Странно, но именно из-за тех качеств, которые обеспечивали ей преимущества, австрийцы и не решились ею воспользоваться. Кайзер Франц Иосиф и его чиновники пришли к выводу, что простой солдат соблазнится скорострельностью и будет понапрасну тратить патроны»245.
Гордон Крейг добавляет: « Zndnagelgewehr… заряжалось с казенной части и делало пять выстрелов в минуту с 43-процентной поражающей точностью на расстоянии семисот шагов». Автор цитирует письмо австрийского Landser(пехотинца): «Дорогая Пеппи! Боюсь, что больше не увижу тебя. Пруссаки убивают всех подряд»246. В сражениях австрийцы теряли в среднем в три раза больше людей, чем пруссаки. Излюбленная австрийская тактика штыковых атак обычно приводила к тому, что, как выразился генерал фон Блюменталь, начальник штаба прусской Первой армии, «мы расстреливали этих бедняг в лоб»247.
Бисмарк и Мольтке нервничали. Их генералы не спешили. В нетерпении Бисмарк спрашивал Роона 17 июня: «Мантейфель застрял в Харбурге по чьему-то приказу? Ему надо лететь на крыльях»248. Фогель фон Фалькенштейн повел себя еще более непонятно. Он с комфортом расположился в отеле «Цур кроне» Гёттингена и, похоже, тянул время, не желая вступать в противоборство с малочисленной и плохо организованной армией Ганновера. За ним закрепилась репутация человека со странностями: однажды генерал предал суду военного трибунала солдата за то, что он подал ему стакан воды не на подносе249. Мольтке понял, что его силы стали невероятно уязвимы: сравнительно небольшие контингенты были разбросаны на сотни километров, как отметил один критик, подобно бусинам, нанизанным на нитку250.
Уже после войны Штош сетовал на то, что многие командующие были слишком стары и им недоставало изобретательности. Тем не менее он признавал:
...
«Генеральный штаб был деятельный и энергичный и, самое главное, не связывал себя формальностями, а принимал решения по существу. Генерал фон Мольтке по праву считается одним из самых способных и проницательных военачальников; он отдает предпочтение крупномасштабным операциям… Рассказывали о нем такую историю. Когда в сражении при Кёниггреце настал критический момент, кто-то поинтересовался мнением генерала по поводу возможного отступления, и Мольтке ответил: “Решается будущее Пруссии. Отступление исключено”»251.
Если бы Бенедек, чьи силы располагались компактнее, атаковал Первую армию до того, как она соединилась с колоннами Эльбской и Второй армий, то весь план Мольтке мог рухнуть. Если бы ганноверцы и саксонцы сражались более упорно, то Западная армия Фогеля и Эльбская армия Карла Герварта фон Биттенфельда не подоспели бы вовремя на соединение с другими частями252. 28 июня генерал Фогель фон Фалькенштейн и прусская Майнская армия разгромили войска Ганновера при Лангензальце, и Ганновер капитулировал. Поражение побудило Франца Иосифа сменить министров. 30 июня в Вене было сформировано новое правительство – «трех графов» – Белькреди, Эстергази и Менсдорфа, обещавших действовать более решительно.
