Федор Палицын - Записки. Том II. Франция (1916–1921)

Для борющихся против большевиков как будто полный разгром в материальном, людском и территориальном отношениях. Проскользнуло, что силы большевистской армии против Деникина около 35 дивизии. Но это мало еще что уясняет. Барон Врангель{383} заменил Май-Маевского{384}. Годен ли он на такое серьезное и большое дело? Он годен повести в атаку кавалерийскую часть, он храбр лично, хитер и легко принимает решения. При счастье будет успевать. Но, может быть, война выработала в нем другие качества?

Решение иметь Крым центром, надо думать, взвешено. Очень крайнее решение и близкое к сжиганию кораблей, если Деникин как был одинок, таковым и остался. Но оно и имеет и свои сильные стороны при искусстве и наличии транспортных средств. Вероятно, положение на Дону, в Кубани и на Тереке не позволили Деникину принять другое решение. Румыния вынуждена будет принять активное участие. Снова начнется торг, не только за Бессарабию, но и более к востоку.

А большевики? Мы так мало осведомлены о них, что я не берусь судить и думать о них. Продовольственное и угольное дело улучшилось, но улучшилось ли положение их вооруженной силы? Теперь мы в сфере операции. Кто ведет их, каковы их средства?

Echo de Paris объявило список военных деятелей. Большинство мои бывшие подчиненные.

Черемисинов, Незнамов{385}, Клембовский{386}, Рагоза{387}, молодой Свечин, Баиов, Селивачев{388} (после японской войны был допущен в Генеральный штаб), Надежный{389}, Сытин{390} (не знаю), Егорьев{391}, Бонч-Бруевич, Снесарев{392}, Потапов, артиллерист Беляев{393}, К.И. Величко{394}, Эверт, Г у к {395}, генерал Вахарловский{396} (не знаю) и др.

Нет фамилии Раттеля{397}, И.И. Щелокова{398} и др., нет Парского{399}, о которых писали раньше. Какие же они большевики? Думаю, даже Баиов, Бонч-Бруевич, Черемисинов тянут поневоле.

А где Болховитинов? Он был с большевиками, а затем бежал, и теперь, говорят, снова перебрался к большевикам. Судить их издали легко. А что сделали бы сами, попав в их положение? Вот Минут{400} поступил иначе и с опасностью для себя ушел.

О себе не говорю. Я ушел раньше, предвидя грязный поток, который надвигался. В 66 лет человек на такие эскапады не годится и, кроме того, мы, старые люди, вслед за революцией очутились в совершенном одиночестве. Ни одной, ни другой стороне мы не были нужны.

8-I-20

Беркенгейм{401} и Кровопусков, представители русских кооперативов, соблазнили Францию, Англию и Италию на коммерческие отношения, как будто помимо Советского правительства.

Поддерживаемо ли это большевиками или союзниками, или оно вылилось как самостоятельное решение центра кооператива? Литвинов с О’Греди с комитетом ведут бесконечные переговоры.

Блокировать Россию прежде всего невыгодно западу. Думаю, что вся эта комедия подстроена хитроумными западниками.

Конгресс мира, затем высший Совет, теперь Собрание послов – все это показатели постепенного умаления и сведения на нет с таким шумом затеянного переустройства мира. Если беспристрастно посмотреть сверху на наших большевиков, то, несмотря на кровь и страдания, учиненные своей стране, в области международной они логичнее и ловчее западных дипломатов, но методы у обоих те же. <…>

Перед нашими большевиками теперь задачи такого государственного калибра, что если они только возьмутся за них государственно, многое им может быть прощено.

Их противники в деле государственного строения были неумелы, и они неумелы, но как более гибкие и беззастенчивые, балансируют и производят на легковерную публику известное впечатление. Это далеко от строительства: они выиграли время, приобрели навык, внутри их боятся, введена внешняя дисциплина и перейти к внутренней теперь не так трудно, если та мерзость, которая их окружает, им позволит. В этом, однако, нет уверенности. Выросший на болоте интернационализма цветок и перенесенный на почву реальной государственности может ли пустить корни? Мы слышим о покровительстве в России национального чувства. Национальное чувство тесно связано с хозяйственностью, и тогда доброе строительство возможно. Видим мы у них эту хозяйственность?

И хотелось бы ее видеть, ибо только с ней Россия может встать, с ней может быть услышан ее голос, от которого так отучилась западная Европа. <…>

17-I-20

Антибольшевистские отделы как будто были колыбелью монархии. Но это не основательно. Ни Колчак, ни Деникин, ни Миллер{402} и Юденич ничего сказать не могут, целью своего существования монархию наверное не имели.

Они стремились, каждая группа, как умела, к закону и порядку. Кругом их жужжали и о монархии, и о республике, но, считая их людьми честными и любящими Россию, они силой, если бы таковая у них была, не склонились бы ни на какую форму правления, а подошли бы к выбору с общим согласием с народными требованиями, настроением и потребностью.

Монарха нет, и он должен еще проявиться. Республика имеет свои кадры, имеет деньги не русские. Они сорганизованы, имеют средства, людей, по-моему, продажных (в государственном отношении), и, если выбирать, я, по простоте, выбрал бы не их, а большевиков. Последние народ решительный, ловкий, и их грабеж России будет, пожалуй, дешевле, чем социал-революционеров с помощью знатных иностранцев.

Монархическая сторона, какое-то голодное и идущее вразброд стадо, без спайки, без практического навыка и умения. Привыкшие к рамкам и послушанию, они теперь выбиты из колеи и к творчеству импотенты.

На днях несколько, скажу из лучших, заходили ко мне, и я у них был. Без денег ничего нельзя сделать, но надо и знать, что, имея деньги, следует предпринимать. В общем, такое настроение: придет барин и все поставит на место. С такой формулой далеко не уйдешь. Красивые фразы. Выкинем стяг и под стягом соберемся. Кто соберется, когда значительное число предпочитает жить где угодно, но не быть в рядах антибольшевиков или большевиков.

Соберутся, если им платить будут деньги, а что они будут делать, ни собравшиеся, ни те, кто думает их собрать, не знают.

Среди представителей Романовых нет объединения, нет головы хотя бы временной. Дорогой мой Николай Николаевич отошел от всего. Так говорят. Таким образом для тех, кто над этим волнуется, монархия и монарх какой-то бесплотный принцип, и если где-то на русской земле явилась кучка с таким выкинутым стягом, то она сама собой замрет, скомпрометировав основательно само начало.