Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х томах. Т. I.

— Попробуем и при низких, и при высоких температурах.

Опыты с палладиевой пластинкой выдвинули новые проблемы. Нагретая и помещенная в атмосферу водорода, пластинка поглощала от 800 до 950 объемов водорода, который вновь выделялся при ее нагревании в вакууме.

— Надо попробовать получить соединение и другими методами. Так поступал еще Пруст. Если состав второго соединения идентичен с составом первого, тогда мы можем быть уверенными, что получили соединение, а не смесь. — Грэм задумался. — Для этой цели мы подвергнем электролизу подкисленную воду, а в качестве катода возьмем палладиевую пластинку. Кроме того, можно попробовать еще один вариант. Остин, залейте немного цинкового порошка серной кислотой и погрузите в раствор палладиевую пластинку. Она взвешена?

— Да. Мы взвесили ее еще после вчерашнего эксперимента. И в новых опытах оказалось, что пластинка поглощала от 800 до 950 объемов водорода. Она сохраняла свои металлические свойства, хотя количество поглощенного водорода изменилось. Однако говорить об определенном соединении было бы еще слишком смело.

— Скорее, здесь происходит поглощение газа металлом. Образовавшийся продукт можно назвать сплавом, а не соединением, — сказал Грэм.

— Но сплавы получаются при растворении одного металла в другом, — сказал Остин. — В нашем же случае это газ. Разве можно говорить о водороде как о металле?

— Почему бы и нет? Палладиевая пластинка, которая поглощает водород, хорошо проводит электрический ток, сохраняет ковкость и металлический блеск. Если бы водород не обладал свойствами, характерными для металлов, то свойства металлической пластинки должны были бы резко измениться. Впрочем, можно поискать и новые доказательства, исследуя магнитные свойства пластинки.

Тонкая палладиевая пластинка, укрепленная на острие иголки, отклонялась под действием земного магнетизма на 10 градусов. После того как Остин обработал ее водородом и поглощение составило около 600 объемов газа, ее отклонение возросло до 48 градусов.

— Сомнений быть не может! Водород обладает сильно выраженными магнитными свойствами, — сказал Остин. — Выходит, ваша теория верна. Водород надо рассматривать как металл.

— Да. Белый блестящий металл, — оказал Грэм.

— И все-таки этот металл никто не видел: ведь водород — газ, — возразил Остин.

— Парадоксально, но для меня это факт. Явление, названное «окклюзией», т. е. поглощение водорода палладием, платиной и другими металлами, является достаточным доказательством этому[448].

Это были одни из последних экспериментов ученого. 13 сентября 1869 года смерть положила конец его исследованиям, которые он проводил в течение 40 лет.

Научная общественность отдала последнюю дань выдающемуся исследователю, воздвигнув памятник в его родном городе Глазго. Запечатленные в бронзе глаза Томаса Грэма и сегодня смотрят на чудесный мир неизведанного, мир непрерывных исканий взаимосвязей в природе, мир, которому он посвятил свою жизнь.

АНРИ ЭТЬЕНН СЕНТ-КЛЕР ДЕВИЛЛЬ

(1818–1881) 

Раздался последний гудок, и «Атлантика, медленно отчалив от пристани, взял курс на восток.

Облокотившись на перила палубы, Шарль и Анри Девилль махали стоявшей на берегу матери. Ее длинное белое платье и широкополая шляпа сливались с белизной каменной пристани. Постепенно порт Шарлотта-Амалия скрылся за горизонтом. Вокруг расстилались необъятные просторы Атлантического океана.

Мальчики впервые в жизни покинули родные края и отправились в далекое путешествие — в Европу. Раньше они не раз плавали на кораблях отца: доходили до Сент-Кроа и даже до Больших Антильских островов. Их отец, владелец судоходной компании, доставлял своим сыновьям эти маленькие радости. Но сейчас они вдвоем отправились в Париж — учиться.

Десятилетний Анри был в восторге от сказочного путешествия. Теперь уж никто не осмелится сказать, что они малыши: одни, без родителей, отправились в такой дальний путь. Правда, Шарль, который старше его на четыре года, старается подражать взрослым и все время командует Анри. Но маленький Анри не очень огорчается этим: он любит брата и потому не обижается на него. Оба мальчика мечтали о встрече с Парижем, родиной их родителей, о котором часто с нескрываемым восторгом рассказывала им мать.

Дядя Жюльен предоставил детям полную свободу на корабле. Они целыми днями гуляли по палубе, восхищаясь морем, вспоминая родной остров Сент-Тома, думая о будущей жизни во Франции…

Госпожа Девилль уделяла большое внимание воспитанию двух своих сыновей. Она сама познакомила их с литературой, обучила французскому языку и давала уроки музыки. Но сыновья всеми уважаемого господина Девилля должны были получить систематическое образование. По его мнению, такое образование они могли получить только в Париже.

Огромный и шумный город ошеломил двух маленьких приезжих. Анри он казался порой страшнее ураганов, часто налетавших на острова в засушливый период августа. Но за высокими стенами института «Сент-Барб» всегда было спокойно. Там мальчики и начали свою новую жизнь. Несмотря на разницу в возрасте, они учились в одном классе, вместе готовили уроки, гуляли в саду за часовней, нередко вспоминали родной, но такой далекий теперь остров.

Обучение в институте «Сент-Барб» велось по государственным классическим программам. Институт давал прочный фундамент знаний, готовя своих воспитанников к университету. В нем преподавали известные педагоги. Некоторые из них занимались научно-исследовательской работой. Опытные воспитатели, они умели пробудить интерес у своих учеников к науке. И братья Девилль не были в данном случае исключением: свою жизнь они тоже решили посвятить научным исследованиям.

Шли годы, и перед братьями встал вопрос о выборе будущей профессии. Шарль увлекался минералогией и геологией.

— Я решил поступить в Горно-геологический институт, — сказал он «брату.

— А я все никак не могу решить, — задумчиво ответил Анри. — Хочу изучать медицину, но не могу расстаться с музыкой.

— Вот что, Анри, — сказал покровительственно Шарль, — и музыка не плохое дело, но, мне кажется, она разлучит нас. Если ты посвятишь себя музыке, у нас будут слишком разные интересы. А с медициной, пожалуй, дело обстоит иначе. По крайней мере мы хоть вначале будем изучать одни и те же дисциплины. Возьми, к примеру, физику, химию…

— Да и отец, собственно, тоже хотел, чтобы я стал врачом. Что ж, я не прочь, буду медиком.

Шарль и Анри получили отдельную комнату и полный пансион в трехэтажном доме на улице де ля Харп, принадлежавшем их дальнему родственнику. Они с головой окунулись в изучение новых наук. Занятия в лабораториях, лекции известных профессоров, самостоятельная работа с научной литературой — все это целиком заполняло их время.