Александр Королев - Святослав
450
Об этом писали еще исследователи первой половины XIX в. См., напр.: Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835. С. 130-131; Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. М., 1847. С. 44-45. Правда, позднее С. М. Соловьев высказывался в том смысле, что "Владимир был не совсем равноправный брат Ярополка и Олега. Многоженство не исключало неравноправности" (Соловьев С. М. Сочинения... С. 156). Относительно недавно этого вопроса коснулся А. В. Назаренко, придя к выводу, что "в наиболее архаических случаях сыновья от наложниц уравнивались в правах с сыновьями от свободных жен единоличной властью", и в этой связи "наделение "робичича" Владимира Святославича Новгородом наравне с братьями Ярополком и Олегом (о матери которых, впрочем, летопись молчит) выглядит естественно. Анекдотический характер летописного рассказа о приглашении Владимира новгородцами затемняет суть дела" (Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X-XI вв.) // ДГ. 1985 г. М., 1986. С. 151-152).
451
См. критический разбор подобных ухищрений в работе: Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 1997. С. 11-15, 366.
452
Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 года). М., 1993. С. 132.
453
Татищев считал Предславу дочерью или сестрой венгерского "короля". Отмечу, что этим именем историк назвал и жену Ярополка - сына Святослава - выведя ее имя из названия "сельца Предславино". В этом "сельце", согласно "Повести временных лет", Владимир Святославич поселил свою жену Рогнеду, которая никогда не была женой его брата Ярополка. См.: Татищев В. Н. История Российская. Т. 1. М.; Л, 1962. С. 111, 118,119, 372; М., 1963. Т. 2. С. 303, 305; Т. 4. М.; Л., 1964. С. 403. После Татищева другой историк XVIII в. М. М. Щербатов считал жену Святослава Предславу болгарской княжной, также выводя ее имя из договора. См.: Щербатов М. М. История Российская от древнейших времен. Т. 1. СПб., 1770. С. 237.
454
Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XVI в. СПб., 1868. С. 50; Шахматов А. А. Разыскания... С. 173. Любопытный разбор требования новгородцев с точки зрения его "законности" произвел И. Ф. Г. Эверс. См.: Эверс И. Ф. Г. Указ. соч. С. 102-105.
455
В. А. Пархоменко предполагал, что "Святослав при выборе мест для поселения своих сыновей должен был выбирать такие, связь которых с Киевской Русью была новее и потому слабее, которые нужно еще было приучать к мысли о зависимости от Киева и его династии и эту зависимость упрочивать". См.: Пархоменко В. А. Почему Святослав посадил сыновей своих - Олега в земле Древлянской и Владимира в Новгороде // ИОРЯС. 1914 г. Т. 19. Кн. 4. СПб., 1914. С. 139. По этой логике выходит, что все остальные земли были привязаны к Киеву раньше и сильнее. Примера хотя бы одной такой земли автор не привел.
456
Эверс И. Ф. Г. Указ. соч. С. 100-101; Беляев И. Д. История России от древнейших времен. Т. 1. Соч. Сергея Соловьева // Москвитянин. 1851. № 18. Сентябрь. С. 375, 379.
457
Соловьев С. М. Сочинения... С. 157; Кавелин К Д. Взгляд на юридический быт древней России // Кавелин К. Д. Собрание сочинений. Т. 1. СПб., 1897. С. 24.
458
Шахматов А. А. Разыскания... С. 128-130.
459
Древнерусская литература: Восприятие Запада в XI-XIV вв. М., 1996. С. 112.
460
Якубовский А. Ю. Ибн-Мискавейх... С. 65.
461
Об этой возможной путанице см.: Перхавко В. Б. Летописный Переяславец на Дунае // ДГ. 1992-1993 гг. М., 1995. С. 172-175.
462
Лев Диакон. История. М., 1988. С. 121.
463
Татищев В. Н. История Российская. Т. 2. М.; Л., 1963. С. 51; Т. 4. М.; Л., 1964. С. 128. Во 2-м томе опубликована вторая редакция "Истории Российской", в 4-м - первая.
464
Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 1. М.; Л., 1962. С. 41-53, 123-125.
465
А. А. Шахматов считал, что, в плане привлечения "Истории Российской" в качестве источника, достоверным является только первый вариант. Все же дополнения, встречающиеся во втором варианте, - измышления самого Татищева. См.: Шахматов А. А. К вопросу о критическом издании "Истории Российской" В. Н. Татищева // Дела и дни. Кн. 1. Пг., 1920. Это положение было принято многими авторами, скептически относившимися к "татищевским известиям". В начале 1960-х гг. среди исследователей Киевской Руси наметился рост интереса к трудам В. Н. Татищева, что вновь привело к обострению спора вокруг его "известий".
Одним из наиболее жестких критиков татищевской "Истории" в это время был С. Л. Пештич. В отличие от Шахматова Пештич считал, что и текст 1-й редакции "носит на себе следы редакционной обработки Татищевым летописных текстов". "В доказательство, - утверждал Пештич, - можно привести десятки, сотни и, если угодно, тысячи примеров. При сравнении текста рукописи 1-й редакции с известиями летописей убеждаемся, что Татищев поступал очень часто так, как и при работе над 2-й редакцией: 1) подновлял язык (а иногда его архаизировал), сознательно распространяя и переделывая смысл древнего текста; 2) добавлял известия из нелетописных отечественных источников и источников иностранных; 3) вставлял свои рассуждения или версии для объяснения или связи одних фактов с другими" (Пештич С. Л. Русская историография XVIII века. Т. 1. Л., 1961. С. 237). "Тысячи примеров", однако, Пештич не привел, ограничившись двумя-тремя.
Защитники Татищева, напротив, доказывали: то, что первый русский историк "подновлял язык", или его архаизировал, и вставлял свои суждения для объяснения того или иного источника или факта, а также ошибки в именах, которые, кстати, могли быть допущены и безграмотными переписчиками, нанятыми историком для изготовления копий своего труда, вряд ли говорят против добросовестности самого Татищева. См.: Кузьмин А. Г. Об источниковедческой основе "Истории Российской" B. Н. Татищева // ВИ. 1963. № 9. С. 215-218; он же. Татищев. М., 1987; Рыбаков Б. А. В. Н. Татищев и летописи XII в. // ИСССР. 1971. № 1. С. 97; он же. Русские летописцы и автор "Слова о полку Игореве". М., 1972. 184-197.
466
История на България. Т. 2. София, 1981. С. 390; Коледаров П. Цар Петър I // Военно-исторический сборник. 1982. № 4. С. 204; Николаев В. Д. Значение договора 927 г. в истории болгаро-византийских отношений // Проблемы истории античности и средних веков. М., 1982. С. 89, прим. 1; Литаврин Г. Г. Формирование и развитие Болгарского раннефеодального государства (конец VII - начало XI в.) // Раннефеодальные государства на Балканах VI-XII вв. М., 1985. С. 177.
467
О союзе со Святославом, который вынуждены были заключить поставленные в безвыходное положение болгары, первым написал П. Мутафчиев. См.: Мутафчиев П. Русско-болгарские отношения при Святославе // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н. П. Кондакова. Т. 4. Прага, 1931. С. 78-87. Состояние болгарской государственности Мутафчиев определял следующим образом: "Борис II продолжал жить в своей столице, сохранил внешние знаки своего достоинства и, очевидно, пользовался связанными с этим почестями... Святослав считал себя обязанным проявлять, в лице Бориса, уважение к болгарской государственной традиции... Если так, то, быть может, не будет чересчур смелым заключение, что в данное время в Преславской Болгарии было два государя. Один - беспомощный фигурант, реликвия великого прошлого, боговенчанный государь своего христианского народа, воплощение фикции, которой было предоставлено утешение умереть своей смертью вместо того, чтобы быть убитым, уничтоженным силой. Другой - в мире и в войне одинаково суровый повелитель и воин" (Там же. С. 87). Мутафчиев относит заключение русско-болгарского союза к начальному периоду болгарской войны, то есть еще до отъезда Святослава в Киев. В этом с ним нельзя согласиться. Потребность в таком союзе должна была возникнуть у русов лишь после смерти Никифора Фоки, да и болгары согласились на сближение с русами, вероятно, только после вступления на престол Бориса, разочаровавшись в возможности получения помощи от Византии. Та легкость, с которой болгары отвернулись от русов после вступления на территорию Болгарии войск Иоанна Цимисхия, свидетельствует о том, что русско-болгарский союз существовал непродолжительный период времени. Исходя из этого, заключение русско-болгарского соглашения относится ко времени возвращения Святослава из Киева.
До статьи Мутафчиева авторы осторожно писали лишь о некотором "содействии", которое часть болгар оказывала русским. См.: Гилъфердинг А. История сербов и болгар // Гилъфердинг А. Собрание сочинений. Т. 1. СПб., 1868. С. 143. Положение о русско-болгарском союзе, сложившемся в ходе второго похода Святослава в Болгарию, приняли многие советские и болгарские исследователи. См. об этом союзе и возможных взаимоотношениях Бориса II и Святослава: Карышковский П. Русско-болгарские отношения во время Балканских войн Святослава // ВИ. 1951. № 8. С. 103-105; Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 462; История Болгарии. Т. 1. М., 1954. С. 92; Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 261-272; Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 70; История на България... С. 393; Иванов С. А. KOIRANOS TON BOULGARON: (Иоанн Цимисхий и Борис II в 971 г.) // Общественное сознание на Балканах в средние века: Межвузовский тематический сборник. Калинин, 1982. С. 48-49; Литаврин Г. Г. Формирование и развитие Болгарского раннефеодального государства... С. 177; он же. Особенности развития самосознания болгарской народности со второй четверти X до конца XIV в. // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989. С. 42; Никитин А. "Аз, Святослав, князь русский..." // Наука и религия. 1991. № 9. С. 43. Но, пожалуй, самую оригинальную концепцию русско-болгарских отношений выдвинул Б. А. Рыбаков, который, невзирая на указания источников, писал, что "никакого приглашения, никакого дружественного договора Византии с Киевской Русью, направленного против болгар, на самом деле не было", а действия русов "на Дунае и за Балканами были проявлением дружбы и солидарности с народом Болгарии, которому Святослав помогал отстаивать свою столицу, и своего царя, и политическую самостоятельность от посягательств Византии". Все, что делал Святослав, "было рассчитано на решение больших государственных задач, требовавших напряжения всех сил" (Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982. С. 379, 382). Получалось, что Святослав просто ввел в Болгарию некий "ограниченный контингент".
