Иван Стаднюк - Исповедь сталиниста

На этом можно было бы и закончить свое письмо. Но мне хочется чуть пространнее поразмышлять вокруг поставленных Вами вопросов.

Роман «Люди не ангелы» считаю своим пока что главным писательским прозрением, хотя и не сбрасываю со счетов свои военные произведения. Роман о деревне родился для меня неожиданно, как взрыв, как созревшая потребность рассказать о том, что видел и пережил в детстве и юности. Первую книгу романа писал в 1960–1962 годах. Конечно же с запасом украинских слов, которым обладал хлопчик из подольского села, я ничего серьезного не написал бы. В моем представлении писатель — это звучащая человеческая совесть, выражающая боль и радость, любовь и ненависть, все то сложное, трудно передаваемое, что складывается из взволнованной мысли и ощущений сердца. И хотя человеческие чувства, людская совесть не укладываются в языковые рамки, все-таки они неотделимы от мысли, основную плоть которой составляет язык.

Итак, мысль и слово… Жизнь моя сложилась таким образом, что они в философском и художественном значении зазвучали во мне по-русски и не хватило у меня сил, а может, и мужества преобразить и обновить языковую основу своего внутреннего мира. А двух жизней, к сожалению, никому судьбой не уготовано.

Далее. Я не знаю, по какому поводу писала Ваша газета «Свобода» обо мне как заместителе главного редактора журнала «Огонек». Но меня очень поразил своей неожиданностью ход Вашей мысли. Вы полагаете, что «меня подкупили таким высоким положением».

Мне легче всего сообщить Вам, что все мои книги, в том числе и «Люди не ангелы», написаны задолго до того, как меня пригласили сотрудничать в «Огоньке» (в журнал я пришел в 1965 году). Но тут есть другая сторона вопроса. Почему Вы не задумались над тем, что в самом популярном в СССР журнале «Огонек», издающемся на русском языке, работает на таком высоком посту украинец? И не только в «Огоньке»: могу привести сотни примеров. Да что там другие примеры! Сам президент Советского Союза — украинец. Министр обороны — тоже[9]. Вдумайтесь во все это!

Вы упрекаете меня, что я «прельстился на славу у чужого народа»… Ох как же Вы далеки от понимания нашей советской действительности! Во-первых, ни один народ в СССР не считает русский народ чужим для себя. И украинский народ этого не считает.

Живя среди братского русского народа, я никак не чувствую себя оторванным от своего украинского народа. За последние годы на Киевской студии имени Довженко поставлены по моим сценариям два художественных фильма в комедийном жанре: «Артист из Кохановки» и «Ключи от неба». Сейчас в Винницком музыкально-драматическом театре идет моя пьеса, написанная мной на украинском языке по мотивам романа «Люди не ангелы». В этом году я перевел с украинского на русский язык и издал в Москве роман Миколы Зарудного «На белом свете»…

Перееду ли на Украину? Не зарекаюсь, все может быть. Ибо действительно ощущаю боль и вину, да и замечаю, что русская литературная критика не очень балует меня своим вниманием. Роман «Люди не ангелы» не раз выдвигался на литературные премии, но увы… Однако в Москве чувствую себя как дома. И, повторяюсь, не считаю русский народ чужим для себя и для Украины…

Двадцать лет я живу в Москве, и ни единого разу никто мне не дал понять, что я инородец. В Москве продаются книги на украинском языке, а в Киеве, рядом с украинскими книгами соседствуют русские. Мои «Люди не ангелы», например, уже изданы на русском языке тиражом около 4,5 миллиона экземпляров. И каждый экземпляр книги (Вы сами сознаете) — это песнь Украине, песнь, которая звучит от Карпат до Курильской гряды.

Я, конечно, очень сожалею, что мое творчество находится вне поля зрения украинской критики. Посылаю Вам 2-ю книгу романа «Люди не ангелы», прочтите предисловие к ней видного советского литературоведа и критика Юрия Барабаша, кстати, тоже украинца. И посылаю № 41 журнала «Огонек», который посвящен Украине. Там есть и мой очерк «Любовь моя и боль моя» с искренним выражением моей сыновней любви к родной Украине. Желаю Вам счастья.

Но разве хватит слов, чтоб в одном письме незнакомому человеку выразить все мои чувства к родной Украине, ее песенному характеру, ее веселым и работящим людям, ее великой истории — героической и трагической? Сколько видела и пережила украинская земля, сколько впитала в себя людской крови, скольким сыновьям и дочерям своим даровала бессмертье! А украинская литература в ее исторической совокупности! Она дорога и близка мне, как близка мать или родная хата, в которой родился и вырос. Эту любовь и близость к украинской книге я впервые ощутил, может, в те далекие годы, когда еще детским умом понял, что усатый строгоглазый дядька на портрете, висевшем в нашей горнице рядом с образами (то был Тарас Шевченко), имеет отношение к «Кобзарю» — удивительной книжке, над которой то плакала, то пела моя родня. А может, тогда, когда я подростком переступил в Виннице порог домишки, в котором родился Михаиле Коцюбинский, и когда впервые смутно начал понимать, что писатели — это ведь обыкновенные люди, но умеющие острее других различать добро и зло, глубже ощущать любовь и ненависть…

Да, именно украинская книга, как и далекое школярство, перемежавшееся с пастушеством, явились началом и побудительной силой моей литературной судьбы. Эту судьбу я нисколько не отделяю от украинской литературы, ибо в равной мере считаю себя как русским, так и украинским писателем. Именно поэтому с таким праздничным настроением всегда еду в Киев, где ждут меня радостные встречи с друзьями, с создателями тех книг, которые потрясают душу. Их много — друзей и книг. Дорогие, близкие лица всегда живут в моей памяти. Слезы закипают на глазах, когда вспоминаю, например, необыкновенной яркости и лирической чистоты роман Олеся Гончара «Твоя заря», испытываю восторг и удивление, вызываемые высоким художническим искусством, которое возвращает и окунает тебя будто в собственную, давно отшумевшую жизнь… Люблю и воспринимаю всем сердцем драматургию и прозу недавно ушедшего в мир иной Миколы Зарудного, моего сердечного друга с довоенной студенческой поры. Я перевел на русский язык три его романа, и когда работал над ними, испытывал счастье, ибо каждый заруднинский персонаж интересен своей судьбой, характером и очень типичен для украинского крестьянства, ибо выхвачен из живой многотрудной жизни. Близки и дороги мне книги Александра Сизоненко, Ивана Чендея, покойного Василия Земляка, историческая проза Павла Загребельнсго… Всегда с радостным чувством, с изумлением первооткрывательства читаю высокую поэзию Бориса Олейника, Дмитра Павлычко, Миколы Винграновского, Лины Костенко, Ивана Драча, Павла Мовчана… Все они очень разные и именно в этой разности прекрасные — глубиной поэтичности, мудростью образов, мускулистостью и нежностью слова… А сколь талантливая литературная молодежь поднимается на просторах Украины!..