Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

Дугласы вернулись в Вашингтон, в свой дом на Анакостиа-Хайтс, вкусив жизнь во всей ее полноте. Они побывали вдвоем во многих странах, среди различных народов и рас; их обоих принимали люди всех оттенков кожи и приветствовали на разнообразных языках; множество рук пожимало их руки. Они изведали так много счастья, что могли позволить себе быть терпимыми ко всем нападкам.

Стрелы невежества, ревности и мелких предрассудков не долетали до них.

В июне 1889 года Фредерик Дуглас был назначен американским послом в Гаити.

ГЛАВА 20

МОЛ СЕЙНТ-НИКОЛАС

Государственный секретарь Блэйн был раздражен. Трещали все звонки, бешено метались секретари. Даже клерки в приемных соображали, что владелец пароходной компании прибыл из Нью-Йорка недаром.

«Проблема Вест-Индии» была, пожалуй, самым важным делом, оставленным Блэйну в нерешенном виде предыдущим государственным секретарем. Блэйну казалось, что он добивается успеха там, где Уильям Сьюард потерпел поражение. Обстоятельства благоприятствовали Соединенным Штатам.

Три четверти века республика Гаити хранила прочность и неуязвимость, символизируемую старинкой цитаделью над морем, но теперь ее раздирала на части гражданская война. Шесть лет тому назад было создано временное правительство генерала Легитима. Легитим постепенно укреплял свою власть, и уже через два года Франция признала его правительство. Но деловые круги Соединенных Штатов по особым причинам предпочитали иметь дело с представителями его противника, генерала Ипполита, который называл правящую клику «узурпаторами Порт-о-Пренса». Президент Кливленд послушался совета дельцов и не признал правительства Гаити. Благодаря этому многим захотелось поудить в мутной воде. Пароходные компании «США — Вест-Индия» и «Чарлстон и Флорида» энергично взялись за то, чтобы вытеснить конкурирующую с ними британскую пароходную компанию «Атлас»; некоторые круги подчеркивали острую необходимость иметь угольные порты в Караибском море. И, наконец, Соединенные Штаты питали надежду на то, что сумеют закрыть узкий Наветренный пролив — один из стратегических путей мировой торговли.

В это время посол Гаити Стефен Престон находился в Соединенных Штатах, хлопоча о признании своей страны. Блэйн играл с ним в кошки-мышки, откладывая с недели на неделю решение вопроса, тревожившего Престона, вместе с тем оказывая ему, как послу иностранной державы, официальные почести и заверяя его, что признание будет вот-вот подписано в порядке очередности новым президентом Бенджаменом Гаррисоном.

Так обстояло дело в конце мая 1889 года. Государственный секретарь Блэйн сделал два хода. Он потребовал, чтобы Престон принял следующие условия: порт для стоянки американского военного флота в Гаити и… право Соединенных Штатов представлять Гаити во всех европейских столицах! Смуглое лицо посла побледнело. Он пробормотал что-то невнятное, поклонился и вышел. Тогда государственный секретарь представил президенту Гаррисону список членов «инспекционной комиссии» для отправки в Гаити. Руководителем комиссии он предлагал назначить полковника Беверли Таккера из Виргинии.

Бумаги Блэйна так и остались лежать неподписанными на столе президента. Гаррисон вдруг ни с того ни с сего, даже никого не предупредив, признал правительство Легитима. Одновременно он назначил самого известного в Америке негра «послом-резидентом и генеральным консулом Соединенных Штатов в республике Гаити и поверенным в делах в Санто-Доминго».

— Хорошенькая история! — негодуя, воскликнул владелец пароходной компании.

Государственный секретарь Блэйн пожал плечами, стараясь сохранить достоинство.

— Пожалуй, несколько рановато, — скрывая свое разочарование, согласился он. — Но наш президент известен своим доброжелательным отношением к развитию торговли с Латинской Америкой, а с другой стороны, у нас нет оснований подозревать, что Фредерик Дуглас будет служить помехой совершенно четкой политике правительства.

— Дурак вы! — резко выпалил судовладелец.

Блэйн вспыхнул, на виске у него вздулась жила.

— Вы забываете, — сказал он через минуту ровным голосом, — или, может быть, не знаете, что Фредерик Дуглас был секретарем комиссии президента Гранта, ездившей в Доминиканскую республику; дело их тогда провалилось, но повинен был не он.

— Каковы бы ни были причины, для меня важен тот факт, что Соединенные Штаты не сумели заполучить залив Самону. — Судовладелец задыхался от гнева. — Я не доверяю этим…. этим людям. Хватит с нас, что приходится иметь с ними дело на островах! Ну, ладно, — он сделал примирительный жест, — я не пришел сюда спорить. Только вам придется быть потверже с этим молодцом!

Государственный секретарь нервно завертел в руке какую-то бумагу, лежавшую на столе. Интересно было бы видеть, как это он или кто-нибудь другой сумеет «быть потверже» с Фредериком Дугласом?!

— Я уже отправил ему письмо, в котором выразил надежду, что он примет предложение президента Гаррисона.

Судовладелец перебил его с презрительной миной:

— Вижу, вы из кожи лезете вон, чтобы показать ему любезное отношение.

«Молокосос невежественный!» — подумал государственный секретарь, а вслух сказал, делая вид, что ничего не слышал:

— Мы посылаем Дугласа в Гаити, ибо считаем, что это та могучая сила, которая послужит делу мира, и благоденствию, и процветанию этого несчастного, измученного народа.

Наконец-то судовладелец начал кое-что понимать:

— Гм, гм! — промычал он. — Что ж, не плохо, вовсе не плохо!

— Можно так устроить, чтобы он прибыл туда в самом конце осени. А тем временем…

Они многозначительно переглянулись. Судовладелец, сидевший по другую сторону письменного стола, встал.

— …тем временем еще многое может случиться!

— Вот именно!

— Возможно, что узурпатора Легитима там даже не окажется, когда придет час приветствовать нашего нового посла?!

— Вполне возможно.

Засим джентльмены простились, и гость ушел.

В этот вечер Стефен Престон радостно писал домой: «Произошло чудо, настоящее чудо!»

А Дугласы у себя на балконе читали и перечитывали письмо, которое доставили от государственного секретаря Блэйна.

— Ты заслужил это, дорогой! Кто же, если не ты! — Эллен улыбнулась мужу, в глазах ее лучилось счастье.

Письмо задрожало в руке Дугласа, он ответил хрипловатым голосом:

— Государственный секретарь Блэйн прав. Это важно для каждого свободного негра в Соединенных Штатах. Это важно для маленького храброго народа, который обязан своей независимостью успешному восстанию рабов. Это признание важно для людей с темной кожей во всем мире. Я благодарю свою судьбу за то, что могу выполнить свой долг.