Абель-Фишер - Николай Михайлович Долгополов
Общаясь с Рудольфом Ивановичем в больнице, я долго не решался затрагивать эту деликатную тему. Понимал, что дело Гейне засекречено. Но как-то решился спросить о своем кубанском земляке. Услышав фамилию Демьянова, Абель резко повернул лицо в мою сторону и спросил, откуда я о нем знаю. Я объяснил, что от Судоплатова, и собеседник слегка раскрылся, стал говорить более охотно. По рассказам Рудольфа Ивановича, крупнейшая чекистская операция, в которой главным действующим лицом был Александр Иванович Демьянов, развивалась так.
Демьянов еще до войны сумел заинтересовать немцев, и они готовили его на вербовку. Абверовцы даже присвоили ему условный псевдоним Макс.
Наши тоже готовили разведчика — под именем Гейне. Обучали Александра в московской школе радистов на улице Веснина, в двухэтажном деревянном доме на углу улицы Луначарского. После войны там была детская библиотека. Свел Фишера с Демьяновым сотрудник разведслужбы Маклярский. Под руководством опытного наставника Александр научился разбирать и собирать радиоприемники и радиопередатчики. Ему быстро давалась работа на ключе. В назначенные часы держал связь с другими курсантами. Обычно сеансы проходили утром, когда Фишер бывал в разведывательном управлении. Оттуда он зачастую и сам связывался с Гейне, совершенствуя ученика в радиопремудростях.
Он часто и подолгу беседовал с Демьяновым. Ему нравился этот умный молодой человек, схватывающий все с первого раза, на лету. Рассказывал Саше поучительные и характерные истории из своей агентурной работы.
Немцы приближались к Москве, поступила команда перейти на ускоренный курс обучения. Благодаря отличному учителю Гейне превратился не только в радиста, но и в хорошего шифровальщика, Абель научил его и методам тайнописи.
В декабре 1941-го они вместе выехали в сторону фронта — увы, ехать далеко тогда не пришлось. Демьянов перешел линию фронта неподалеку от Гжатска. И тут наши, сами того не ожидая, добавили этому переходу такого правдоподобия — пустили Сашу прямо по нами же заминированному полю! Не было оно обозначено на картах как минное. Демьянова, считает Абель, спасло только чудо.
Наставник успел подготовить Сашу и к той жесточайшей проверке, которую ему должны были учинить в абвере. Спасла отличная школа да то, что советского перебежчика абверовцы приметили еще с довоенных времен. Ему поверили, завербовали, обучили в разведшколе и в феврале 1942-го (по другим данным — в середине марта 1942-го. — Н. Д.) забросили в Москву. Задание Макс получил серьезнейшее: попасть в Генеральный штаб Красной армии — и его выполнил. По легенде, в разработке которой принимал участие и Фишер, взяли его к маршалу Шапошникову[13] офицером связи. Оттуда, из Генштаба, и передавал Демьянов в центр абвера «разведывательные» сведения — подготовленную чекистами и Генштабом дезинформацию.
Стояла перед Максом и задача создать организацию из надежных людей и принимать курьеров с той стороны на конспиративной квартире. И с ней он тоже блестяще справился. Здесь ему было не обойтись без жены Татьяны и тестя — профессора Березанцева, знаменитого московского врача. Квартиру медицинского светила разведка тоже использовала в своих целях.
Несколько отойдя непосредственно от Абеля, расскажу, как наши работали с пошедшими чередой немецкими курьерами. Подробно об этом в моей книге «Разведчиками не рождаются», а если коротко, то происходило все так. Вооруженных и представлявшихся наиболее опасными жена Демьянова Татьяна усыпляла специальными таблетками — растворяла их в чае или водке соответственно со вкусами пришельцев. Пока те спали, специалисты из нашей разведки успевали обезвредить их ручные гранаты, боеприпасы и яды. Операции на квартире Демьянова проводились не без доли значительного риска. «Гости», как правило, отличались отменным здоровьем и несколько раз, несмотря на сильное снотворное, неожиданно просыпались раньше предусмотренного. Но обходилось без провалов.
Некоторых агентов абвера потом изолировали, иных перевербовывали. Кое-кому позволяли вернуться в свою штаб-квартиру, при условии, что те доложат об успешной деятельности в Москве немецкой агентурной сети. Таким образом было обезврежено более полусотни немецких лазутчиков. Узнать обо всем этом несколько лет назад мне помогли мои товарищи из Краснодарского управления ФСБ…
Но вернемся к Абелю. Радиоигра с абвером становилась все интереснее — о ней регулярно докладывали Сталину. В середине 1942 года радиотехническое обеспечение этой стратегической игры снова было поручено Рудольфу Ивановичу. Это он руководил разведчиком Демьяновым, которому немцы стопроцентно доверяли.
Еще до встречи с Абелем я, фронтовик, часто задумывался над тем, как все-таки удалось добиться коренного перелома войны в Сталинградской битве. Какие же действия привели к тому, что понесшая тяжелые потери, прижатая к Волге наша армия вдруг принялась громить немцев? Был момент, и в Сталинграде наступило нечто вроде затишья. Прошло какое-то время, и внезапно началось грандиозное наступление трех наших фронтов. Закончилось все разгромом армии Паулюса. Теперь, когда материалы разведки рассекречены, понятно: очень во многом причины победы — и в успешных действиях спецслужб. Немецкое командование было обмануто. Поверило дезинформации. 4 ноября 1942 года Демьянов, работая под руководством Абеля, передал: Генштаб планирует крупное наступление под Ржевом, а под Сталинградом активных действий не планируется. Немцы клюнули на наживку и направили резервы, раньше планировавшиеся для армий в районе Сталинграда, к Ржеву[14]. Около Ржева они наше наступление сдержали, а на Волге сражение проиграли вчистую. Так что огромная заслуга в успешном исходе Сталинградской битвы принадлежит Демьянову, Абелю и Судоплатову, который в целом и возглавлял эту операцию. Пока военные аналитики и историки дают иное толкование событиям под Сталинградом, и упрекать их не за что. Ведь эта стратегическая операция нашей разведки была до последних лет строго засекречена. Пришла пора вносить определенные коррективы.
Это касается не только Сталинградской битвы, но и сражений под Орлом и Курском. Руководитель абвера адмирал Канарис по-прежнему полностью доверял Максу, и незадолго до начала событий под Курском тот получил указание: передавать информацию о планах советского Генштаба каждую неделю — и для Демьянова еженедельно готовились такие дезинформационные сведения, в которые немецкое командование верило на все 100 процентов. В 1943 году донесения Макса вынуждали немцев не раз переносить сроки наступления на Курской дуге, что, конечно, было
