С. Шевчук - Сергей Королев

Заместитель не оставил своему начальнику выбора. Следующий ход был за Клейменовым. Или признать, что он ошибся, нанимая людей, или указать Королёву его место. Клейменов выбрал второе, и обвинил во всем своего заместителя, не справившегося, как он утверждал, с руководством. Дело дошло до того, что Клейменов заявил, что такой заместитель ему не нужен. Сергей Павлович ответил в том духе, что такой руководитель ему тоже не нужен, и он, Королёв, за должность держаться не будет.

Разобраться в ситуации Тухачевский поручил начальнику УВИ Терентьеву. Клейменов уже приходил к нему и представил дело в своем свете. Терентьев знал и Клейменова, и Королёва, и понимал, что объединить ГДЛ и ГИРД, соперничавших друг с другом, будет сложно. Получалось, что все хотели этого объединения, приложили колоссальные усилия, чтобы оно произошло, а вместе ужиться – не могли. Возможно, масла в огонь подливало то обстоятельство, что Клейменов был умудренным опытом человеком, и Королёв ему казался пусть талантливым, но юнцом. А где это видано, чтобы мальчишки указывали старшим. Были и другие обстоятельства. РНИИ создавался для того, чтобы заниматься не полетами в космос, а военной ракетной техникой. Ленинградцы до объединения состояли в военном ведомстве, а москвичи в общественной организации Осоавиахим. Военным с гражданскими всегда тяжело было ладить. По решению начальника научно-технического управления ВСНХ СССР Николая Ивановича Бухарина, Королёва отстранили от должности. Вместо заместителя начальника РНИИ была введена другая должность – главного инженера. Эту должность занял Георгий Эрихович Лангемак.

Конфликт между Королёвым и Клейменовым не утихал, а наоборот, разгорался. Клейменов попытался сделать так, чтобы Сергея Павловича исключили из РККА – не вышло. Он заявил начальству, что работать дальше с Королёвым невозможно. В ответ Королёв написал Тухачевскому письмо, в котором сообщил, что Клейменов некомпетентен – ракеты на твердом топливе не смогут дать скорости, высоты и дальности полета, которые потребуются для нового вооружения РККА. Сергей Павлович жаловался, что жидкостным ракетным двигателям не уделяется должного внимания. Он пытается заступиться за сотрудников, которых уволил Клейменов, а это были классные специалисты. Тухачевский дает распоряжение разобраться.

Ему доложили, что если руководителем останется Клейменов, то Королёва придется уволить, а с ним уйдет группа специалистов (Победоносцев, Тихонравов и др.). Напрашивался вывод, что с должности нужно снять Клейменова. Но как-то получилось, что пока искали подходящего «кандидата», шум поулегся, и Клейменова оставили начальником института.

Королёв теперь работал старшим инженером в отделе, занимавшемся жидкостными ракетами. Руководил отделом Алексей Стеняев, далеко не лучший специалист в ракетной технике. Заведующим 8-м сектором, в состав которого зачислили Королёва, был Евгений Щетинков. В отделе работали над кислородными и азотнокислотными двигателями, бескрылыми и крылатыми ракетами, занимались керамическими покрытиями камер сгорания, защищавшими их от высоких температур, искали состав нового жидкого топлива.

Королёву был нужен мощный реактивный двигатель для ракетоплана. Но такого двигателя нет, есть только маломощные. Значит, надо уменьшить планер и найти подходящее отношение тяги двигателя к весу аппарата. Королёв строит ракетопланы с размахом крыльев около двух метров, продолжает испытывать ракеты. Прогорела камера сгорания – облицевали керамическим покрытием. Ракета сорвалась в пике – поставили на нее автомат, обеспечивающий ей устойчивость в полете.

Королёв и Евгений Щетинков работали над новой ракетой «216». Стартовой площадкой для нее была тележка с разгонными пороховыми ракетами, которая должна была катиться по рельсам. Королёву едва удалось уговорить Клейменова и Лангемака выделить деньги на эту работу. Дорогая затея, один 60-метровый рельсовый путь чего стоит. При этом неизвестно, взлетит ли ракета.

Наступил день старта. Королёв и Щетинков сильно нервничали, готовность ракеты проверяли несколько раз, каждую мелочь: кинокамеру для фотосъемки, самописцы движения рулей, шашку дымового трассера, штуцера воздушных баллонов.

Было тепло. Жидкий кислород испарялся, окутывая ракету, лежавшую на тележке, облаком паров. Пришлось доливать жидкий кислород в крылья ракеты. Нулевая готовность. Запалены пороховые ракеты тележки, она понеслась вперед с неимоверным треском, из хвоста ракеты ударило рыжее пламя – взлетела! Ракета сделала «мертвую петлю» и врезалась в землю. Раздался взрыв. Но это был уже успех. Для Королёва главным было, что ракета взлетела.

Создание и запуск жидкостных ракет требовали серьезных затрат. А смета у Королёва – на все работы только 190 тысяч в год. Надо было как-то вписываться в ее рамки. Тогда Сергей Павлович решает отрабатывать систему управления полета на пороховых ракетах. Они по устройству были гораздо проще жидкостных и стоили гораздо дешевле. Над пороховыми ракетами Сергей Павлович работал с Михаилом Дрязговым. Сделали несколько маленьких ракет весом всего пять-десять килограммов. Запускали «объект 48» (так называли эти ракеты) на Софьинском полигоне. Поначалу они были совсем неуправляемыми – в полете вели себя непредсказуемо. Однажды одна из них полетела в сторону здания штаба полигона. Начальник полигона пригрозил Королёву, что если ракеты и дальше так будут летать, он выгонит его и Дрязгова с полигона. Ракеты летали нормально при работающем двигателе, но как только сгорал порох, становились неуправляемыми. Сергей Павлович обратился за консультацией к профессору Политехнического института, первому в России дипломированному специалисту по самолетостроению Владимиру Петровичу Ветчинкину. Тот подсказал, что надо делать. Опыты с маленькими ракетами закончились. Изготовили две больших. Одна из них – ракета «217-1» – весила больше сотни килограммов. Во время первых испытаний 6 октября 1936 года «217-1» довольно долго, около километра, летела устойчиво, потом кувыркнулась и вошла в землю. Вторая ракета в тот же день взорвалась на старте. Королёву ничего не оставалось, как учесть ошибки и продолжать работать дальше.

Между тем возник очередной конфликт. Бывшие ГИРД и ГДЛ, несмотря на объединение, по-прежнему соперничали между собой. Они представляли два разных направления в ракетных двигателях. Гирдовцы – Тихонравов, Душкин и Костиков – работали с жидким кислородом, Глушко из бывшего ГДЛ работал с азотной кислотой и ее производными. Каждый из соперников считал лучшим «свой» окислитель.

Королёв начинал работать с кислородом. На кислороде взлетели ракеты Тихонравова и Цандера. «216» тоже взлетела на кислороде. Но что это были за полеты – носом в землю… Двигатели Глушко работали лучше. Спорить было не о чем. Выбирая двигатель Глушко, Королёв продолжал поддерживать направление Тихонравова, Стеняева, Душкина. Он считал, что нельзя отказываться от жидкого кислорода из-за неудач.