Манфред фон Рихтхофен - Красный истребитель

Мы находились в полете каждый день но пять-шесть часов, не встречая ни одного англичанина. Я был обескуражен этим. Но одним прекрасным утром мы вновь вылетели на охоту, внезапно я увидел аэроплан «фарман"16, который вел разведку, не замечая нас. Зумер направился к нему. Мое сердце забилось учащенно. Было интересно, что же произойдет. До этого я имел весьма расплывчатое представление о битве в воздухе.

Прежде чем я опомнился, мы разминулись с англичанином. Я выстрелил четыре раза, а англичанин в это время оказался сзади нас и вовсю налил по нас. Должен сказать, что я не испытывал чувства опасности, поскольку не имел представления, каким будет финальный результат. Мы кружили друг за другом, пока наконец англичанин, к нашему великому удивлению, не отвернул от нас и не улетел. Я был очень разочарован, мой пилот тоже.

Оба мы вернулись домой в плохом настроении. Зумер упрекал меня за плохую стрельбу, а я его за то, что он не создал мне условий для хорошей стрельбы. Короче, наши отношения, до этого безупречные, серьезно пострадали. Мы осмотрели нашу старую машину и обнаружили приличное количество пробоин.

В этот же день мы второй раз отправились на охоту, но безуспешно. Мне было грустно. Я представлял себе, как выглядела борьба в боевом эскадроне. Там я всегда был уверен, что выстрел заставит неприятеля упасть с коня, а тут убедился, что аэроплан может выдержать большое количество попаданий. Я решил, что, сколько бы ни стрелял, все равно никогда не смогу сбить вражеский самолет.

Нам было не занимать мужества. Зумер – хороший пилот, а я совсем неплохой стрелок. Тем не менее мы были очень озадачены. Думаю, многие сейчас находятся в том же состоянии, в каком пребывали тогда мы. В конце концов, пилотирование должно было быть глубоко осмысленным.

Хорошее время, проведенное в Остенде, было очень коротким. Вскоре мы отправились на фронт, чтобы принять участие в битве в Шампани. Достаточно быстро мы поняли, что наша машина – без сомнения, очень вместительный аэроплан – никогда не будет переделана в хороший истребитель.

Однажды я летел с Остерутом, у которого самолет был меньше нашего. На расстоянии около пяти километров за линией фронта мы встретили двухместный «фарман». Он подпустил нас к себе, и я впервые в жизни увидел вражеского летчика вблизи. Остерут с большим мастерством летел бок о бок с «фарманом», так что я легко мог стрелять по нему. Наш противник, возможно, не заметил нас, потому что начал палить только тогда, когда у меня возникли трудности с пулеметом.

Израсходовав весь запас в 100 обойм, я, не веря своим глазам, обнаружил, что враг пошел вниз странной спиралью. Я сказал об этом Остеруту. Наш соперник все падал и падал и наконец воткнулся носом в огромный кратер. Хвост его был направлен в небо. Согласно карте он упал в пяти километрах от фронта. Стало быть, мы сбили его над вражеской территорией. В то время еще не было случая, чтобы самолет сбили над чужой территорией, поэтому на моем счету недостает одной победы. В конце концов, главное – сбить противника. И не важно, идет это на ваш счет или нет.

III

Мой друг Зумер получил моноплан «фоккер». Поэтому теперь я должен был идти по жизни один. Шла битва в Шампани. Французские летчики выступили вперед. Чтобы объединиться в боевую эскадрилью, 1 октября 1915 года мы сели на поезд. В вагоне-ресторане за соседним столиком сидел молодой, ничем не примечательный с виду лейтенант. Тем не менее это был единственный летчик, четырежды сбивший врага в воздухе. Его имя упоминалось в сводках. Я много думал о нем и его опыте. У меня в то время были большие трудности, так как я до сих пор не сбил ни одного врага.

Мне очень хотелось узнать, как лейтенант Бельке делает это. Я спросил его: «Как вам это удается?» Он очень удивился и рассмеялся, хотя я спрашивал вполне серьезно, и ответил: «Все очень просто. Я лечу близко к противнику, хорошо целюсь – и он сбит». Я покачал головой и сказал, что делаю то же самое, но мои соперники при этом продолжают лететь. Бельке летал на «фоккере», а я – на своем «большом истребителе».

Я приложил усилия, чтобы ближе познакомиться с этим хорошим, скромным парнем, так как хотел, чтобы он научил меня своему делу. Мы часто играли вместе в карты, гуляли, и я задавал ему массу вопросов. Наконец я принял решение, что должен научиться управлять «фоккером». Возможно, от этого мои шансы увеличатся.

Все мои устремления и желания были сконцентрированы на одном – научиться управлять самолетом самостоятельно. До сих пор я был только наблюдателем, но вскоре нашел возможность освоить пилотирование на старой машине в Шампани. Я весь отдался работе и после двадцати пяти тренировочных полетов предстал перед экзаменаторами.

У каждого в жизни бывают моменты, которые особенно затрагивают нервы, и мой первый самостоятельный полет – один из них.

Как-то вечером мой учитель Зумер сказал: «Теперь иди и лети сам». Я чуть было не ответил, что боюсь. Но это слово никогда не должно использоваться мужчиной, который защищает свою страну. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как сесть в машину. Зумер еще раз теоретически объяснил мне каждое движение. Я был совершенно уверен, что забуду половину сказанного.

Я завел мотор. Самолет набрал предписанную скорость, и я не мог не заметить, что уже лечу. Я не испытывал чрезвычайной робости, скорее находился в приподнятом настроении, не думая о том, что может случиться. Презирая смерть, я заложил большой вираж, остановил мотор, как мне было приказано, и стал ждать, что будет дальше. Теперь предстояло самое трудное – приземление. Казалось, я точно помнил, какие движения нужно делать, и поступал механически, но машина вела себя не так, как я ожидал. Видимо, совершив несколько ошибок, я потерял управление и перевернулся, преуспев в превращении моего аэроплана в потрепанный школьный автобус.

Потом было очень грустно смотреть на урон, нанесенный машине, которая после всего уже не была такой прекрасной, и выслушивать шутки окружающих.

Но спустя два дня я снова отправился в полет, преисполненный страстности, и сумел совладать с машиной.

Через две недели я сдал первый экзамен. Господин фон Т. был моим экзаменатором. Я несколько раз описал в воздухе фигуру «восемь» в точности по инструкции, несколько раз успешно приземлился в соответствии с приказаниями и очень гордился своими достижениями. Однако, к моему великому сожалению, мне сказали, что экзамен я не сдал. Ничего не оставалось, как попытаться сделать это еще раз.