Виктор Чернов - Команданте Чавес. Его боялась Америка

Похоже, происходит именно то, чего опасался Бжезинский.

«Пока капитализм «отдыхал» после распада СССР, – рассказывали на встрече с левыми активистами живущие в России венесуэльцы, – появилось новое революционное движение-бол иварианизм. Оно возникло как ответ неолиберализму[24]. Идеи глобализации, всемирной интеграции выглядят очень привлекательными. У всех будут одинаковые права и возможности, мы все будем жить как в одной большой деревне. Однако наш президент сравнивает этот процесс с поеданием маленькой рыбки большой. Это тоже интеграция, но для маленькой рыбки не очень выгодная. Именно такой вариант глобализации сегодня навязывают странам Латинской Америки, Африки и Азии»[25].

Уго Чавес с самого начала своего президентства называл себя «боливарианским патриотом» и применил свою интерпретацию к нескольким идеям С. Боливара, как часть т. н. Боливарианской революции. Это отразилось в изменении Конституции 1999 года, когда официальное название государства Венесуэла стало Боливарианская Республика Венесуэла. По всей стране возникли Боливариансие школы, Боливарианские кружки, а также Университет Боливарианской Венесуэлы. Часто термин «боливарианизм» даже специально используется для обозначения периода правления У. Чавеса. Главные положения боливарианизма, обозначенные самим Чавесом, включают в себя несколько основных пунктов:

• южноамериканский экономический и политический суверенитет (антиимпериализм);

• массовое участие в политической жизни населения через прямые выборы и референдумы (представительная демократия);

• экономическая самостоятельность (в производстве продовольствия, потребительских товаров долгосрочного пользования и т. д.);

• воспитание в людях патриотизма;

• справедливое распределение природных ресурсов;

• устранение коррупции.

Симон Боливар, на идеологическое наследие которого опирается Уго Чавес, был не просто последователем европейского Просвещения и продолжателем дела Французской революции в Западном полушарии. Он сформулировал идею континентальной революции, которую некоторые южноамериканские политические лидеры пытаются сейчас использовать как альтернативу глобализации по-американски.

Представления о мировой революции родились не в раннем марксизме. Для тех, кто штурмовал Бастилию, было уже совершенно понятно, что разум един для всего человечества, свобода является универсальным принципом, а потому идеи, вдохновившие Францию, непременно должны распространиться по всей Европе и по всему миру. Боливар, выросший в колониальном обществе, рассуждал несколько иначе. Для него торжество свободы оказывалось неотделимо от установления национальной независимости. Но эта независимость мыслилась не как завоевание самостоятельности несколькими периферийными государствами, а как освобождение континента в целом. Самостоятельность «нашей Америки» должна была гарантироваться ее внутренним единством.

Симон Боливар, завоевывая независимость для латиноамериканских республик, верил, что на месте испанских колоний появится не множество разрозненных и часто враждующих между собой государств, а единая семья братских народов, строящих свою судьбу самостоятельно, но совместно.

Уго Чавес во время визита в Уругвай 8 декабря 2005 года.

Этим мечтам не дано было воплотиться в жизнь, хотя, казалось бы, все предпосылки для этого были. Латинскую Америку объединяет испанский язык (за исключением, конечно, говорящей на португальском Бразилии), католическая религия, общие исторические корни и сходная культура, в том числе политическая. К тому же все страны региона на протяжении большей части своей истории находились под внешним влиянием – сначала это была европейская метрополия – Испания или Португалия, потом неформальное господство США, экономическое, а порой и политическое[26].

Неудивительно, что традиция Боливара продолжала влиять на радикалов и революционеров Латинской Америки в XX веке. «Революционное кондотьерство» Эрнесто Че Гевары исходило из той же боливарианской идеи о борьбе сразу в масштабах целого континента. Однако Че Гевара потерпел поражение. Причину его гибели надо искать в самом латиноамериканском обществе, которое в середине XX века было еще совершенно не готово к подобному радикальному преобразованию[27].

Но в конце 90-х годов XX – начале XXI веков начались глобальны социальные, политические и экономические изменения, которые не могли не повлиять и на латиноамериканский континент. Переход к постиндустриальному (информационному) глобальному обществу привел к сокращению суверенитета отдельных национальных государств, финансовой, индустриальной и политической уязвимости, а в целом – к кризису неолиберализма. Вновь оказались востребованными идеи Боливара, уже в интерпретации Уго Чавеса, при котором идея латиноамериканской интеграции возродилась под именем Боливарианской альтернативы и была одним из краеугольных камней стратегии венесуэльского президента.

В основе подхода Чавеса лежало трезвое понимание того, что «социализм в одной отдельно взятой стране» заведомо обречен, а революция должна выйти за пределы одного государства, превращаясь в фактор глобального общественного развития, иначе ей грозит вырождение. Президент Венесуэлы не случайно, возвращаясь в 2004 году из Москвы, читал «Преданную революцию» Льва Троцкого (книгу, подаренную ему во время тура по Европе кем-то из западных активистов). Идеи Троцкого ложились на его собственную боливарианскую традицию и уроки революций недавнего прошлого – кубинской, чилийской, никарагуанской. Если Венесуэла всерьез собиралась двигаться в сторону социализма, надо сделать что-то такое, что гарантирует от повторения советского опыта. Ответ виделся в демократической интеграции континента[28].

Чавесская версия боливарианизма, хотя и содержала по большей части идеи Симона Боливара, но включала и положения, взятые из работ марксистского историка Федерико Брито Фигероа. Чавес, в свое время, находился также под влиянием южноамериканской традиции кооперативизма, как и Хорхе Эльесера Гайтана, Фидель Кастро, Че Гевара и Сальвадор Альенде. На политические убеждения Чавеса оказали влияние такие фигура, как Эсекиель Самора и Симон Родригес.

В последнее десятилетие своей жизни Чавес придает большое значение демократическому социализму (форма социализма, которая подчеркивает активное участие нижних слоев населения в управлении государством) в современном боливарианизме. 30 января 2005 года на Всемирном социальном форуме в Порто-Алегре (Бразилия) Чавес заявил о своей поддержке демократического социализма как неотъемлемой части боливарианизма, говоря, что человечество должно принять политику «нового типа социализма и гуманизма, которые ставят людей, а не машины или государство, впереди всего». Позже он подтвердил свои слова в выступлении на 4-м Саммите по вопросам социального долга, проходившем в Каракасе.