Сергей Голукович - Поперечное плавание

— Если верить немецким сообщениям, они собрали такую силу, что намерены расправиться с нами в течение нескольких недель. Ну да это бабушка надвое сказала. Однако нам ждать легких побед не следует. Да! Чужой земли не надо, а вот «своей вершка не отдадим» — уже не получается. Фашисты, может, и преувеличивают, но несомненно, что их танки далеко вклинились на нашу территорию.

Это известие вызвало у Корнева вихрь мыслей и массу вопросов. Но он не высказал их вслух, лишь подумал: «Как же так? На нашем участке врагу не дали перейти границу. Почему им удалось далеко вклиниться на нашу землю на других участках? Разве финская кампания не научила нас, как надо воевать?» Корнев посмотрел на Сорочана, тот понял его состояние. Но в ответ только пожал плечами.

Утром Корнев урвал минутку навестить семью. Елизавета Петровна была внешне спокойная, рядом с ней, скорчившись, спал Вова. Капитан сказал подошедшим женам начсостава, что их проводит на поезд старшина Тюрин. Елизавета Петровна возразила:

— Не хочу я никуда ехать. Кому понадобится бомбить эти места. Если бы не ребята, осталась при батальоне, дело мне нашлось бы. Разве как-нибудь ребят к тетке в Ленинград отправить?

Помня услышанное по радио Сорочаном, Корнев ответил:

— Поедете все вместе. На этом и порешим. Мне надо еще составить списки, кому куда выписывать проездные документы.

Женщины, услышав это, зашумели. Но жена Тюлева подтвердила, что муж прислал записку, в которой просит поскорее добираться с ребятами в его родной город на Волге. Это оказало свое влияние. Составление списка поручили Анне Алексеевне Григорьевой, муж которой со своим батальоном еще не вышел на Днестр, и место, где он будет находиться, пока не известно.

Казалось, что нехватка шоферов и бортовых автомашин затянется надолго. Транспорт, мобилизованный в тылу страны, прежде всего направлялся в дивизии, ведущие бой на границе. На укомплектование понтонно-мостового батальона были запланированы машины, прибывающие по железной дороге на второй и пятый день после объявления мобилизации. Но все получилось не по планам.

Посланный встречать эшелоны с машинами начальник арттехснабжения техник-лейтенант Смолкин узнал, что авиация противника бомбит ближние станции. Получено приказание разгружать эшелоны с автотранспортом на дальних подступах. Смолкин поехал вдоль железной дороги и наткнулся на скопление машин в лесу. Шоферы рассказали, что ехали они в большом эшелоне и комендант станции приказал им разгружаться. Объявил, что даст всем командам маршруты следования своим ходом. В разгар разгрузки началась сильная бомбежка. Машины, которые были разгружены, укрылись в лесу. Но тут стали рваться снаряды в соседнем эшелоне. Часть шоферов погибла, другая — ранена. Сгорело много машин. После бомбежки все, кто уцелел, собрались в лесу. Комендант погиб, а прибывший вместо него другой вторые сутки не может выяснить, куда направлять машины.

Смолкин проверил документы в каждой команде. Приглянулся ему не забывший армейскую выправку абхазец, сержант запаса Кизеля. Назначил его старшим над всеми собравшимися в лесу, поручил составить списки людей и автомашин. Пообещал вернуться часа через три с кухней.

Сначала он поехал на станцию и нашел коменданта. Договорился с ним, что автомобили поступят в понтонный батальон, в состав которого из них предназначено несколько машин. Батальон имеет связь и со штабом округа, и со штабом 9-й армии, быстрее получит указание, куда направлять остальные. Невыспавшийся и вконец измотавшийся комендант был рад избавиться от одной из массы навалившихся на него забот. Мельком просмотрев документы техника-лейтенанта, что-то записал в толстой, изрядно потрепанной книге и предупредил:

— Батальон теперь отвечает за направление машин в войска, за питание шоферов, за порядок на стоянке в лесу — в общем, за все там.

Смолкин по дороге обратно все время поторапливал шофера, а сам думал: «Не слишком ли много взял на себя, ведь машин в лесу больше сотни». Когда он приехал в батальон, Корнев, выслушав его доклад, срочно послал заместителя по технической части майора Копачовца с донесением в штаб округа и тут же вместе с кухней, бензовозом и ремонтной летучкой выехал в лес.

Когда приехали на лесную стоянку, быстро разобрались, какие команды и какие машины по маркам там сохранились. Наголодавшиеся шоферы толпились около кухни. Через два часа в батальон направилась колонна в пятьдесят машин и шоферы, отобранные для пополнения батальона из числа тех, кто остался без машин. Среди них большинство было второго, несколько даже первого класса. Остающихся в лесу разбили на взводы, назначили командиров. За стоянкой закрепили название: «Автопарк резерва», и его начальником оставили сержанта Кизелю. В его распоряжение передали повара с походной кухней-прицепом и машину с небольшим запасом продуктов.

Автопарк резерва стал приобретать организованный по-военному вид. Замаскировали ветками автомашины, прикрыли дерном наезженные колеи. Выставили наблюдение за воздухом и установили сигналы воздушной тревоги. Начали отрывать щели. Сержант Кизеля назначил дежурного и дневальных по парку.

Вернувшись к себе в батальон, Корнев изрядно поволновался: «А вдруг штаб округа по-своему распределит находку Смолкина, и батальон опять останется без шоферов и бортовых машин?» Но все обошлось. Взятые им автомашины и шоферы были зачислены на укомплектование батальона. За остальными стали прибывать представители разных частей для получения машин по разнарядке моботдела штаба округа.

Через сутки лесная стоянка опустела. В батальон с двумя машинами прибыл сержант Кизеля. Он отлично справился с порученным ему делом и проявил инициативу. Машины с прицепленной походной кухней оказались доверху загруженными запасными частями и колесами, добытыми за счет разборки разбитых на станции. Сержанта зачислили командиром взвода в роте понтонного парка. В его подчинении стало три десятка шоферов и мотористов. Назначить Кизелю командиром взвода комбат решил, прочитав в его воинском билете запись: «С отличием окончил автодорожный техникум с присвоением квалификации — автотехник».

Через несколько дней в конце ночи сообщили с правого берега, что в ожидании переправы скопилось больше трехсот разных машин и тракторов. Кроме того, давно ждет своей очереди большой обоз с еврейскими семьями.

С рассветом опустился густой туман, и Корнев решил, пока он не рассеется, мост не разводить. Но через час туман стал подниматься, и комбат заспешил на переправу. Утро все настойчивее проглядывало через молочную дымку. В садах по-мирному зачирикали и защебетали птицы. Хозяйки занялись своими делами, в коровниках о ведра стали позванивать струи молока. Не так далеко шла война, а тут своим чередом начинался сельский трудовой день. То в одной, то в другой хате он нарушался бабьими причитаниями и детским плачем: это с узелками и котомками уходили из родного дома на сборный пункт мужчины, получившие военкоматские повестки.