Даниель Циммерман - Александр Дюма Великий. Книга 1

В 1838 году Александр напишет «дорогим соотечественникам» на Гаити, предлагая им воздвигнуть памятник во славу своего отца. Ответ неизвестен, возможно, его и не было вовсе. И Александру не останется ничего другого, кроме как переписывать и выделывать эпос, созданный вместе с матерью, целый том, единственный мавзолей, который сохраняет свою ценность в веках.

После смерти отца смерть бабушки Лабуре спустя неделю проходит почти незамеченной, Александр не сохранит о ней ни малейшего воспоминания. Сестра возвращается из пансионата, за который Мари-Луиза не может больше платить. У нее нет никаких средств. Она обращается ко всем старым друзьям Генерала — Брюну, Мюрату, Ожеро, Ланну, Журдану с просьбами вступиться за нее, помочь добиться пенсии. Наполеон отказывает наотрез и грубо одергивает Брюна, когда тот позволяет себе настаивать. Мари-Луиза едет в Париж просить аудиенции у императора, тот отказывается ее принять. Она возвращается в Виллер-Котре и поселяется вместе с детьми в бывшем родительском отеле, рядом с отцом, в комнате, где жил Генерал. Поскольку она не работает ни по дому, ни вне дома, можно предположить, что дедушка Лабуре раскошелился.

Итак, Александр спит в одной комнате с двумя женщинами. И если и выходит из материнской спальни, то для того, чтобы идти либо к одной из кузин Фортье — Мари-Анне и Мари-Франсуазе (последнюю он называет «мама Зин»), либо к мадам Даркур, дочь которой Элеонора «почти вырастила» его. Вот, по крайней мере, три матери, признанные им в качестве законных. Любопытно то, что Мари-Луиза, столь одержимая во всем, что касалось ее обожаемого сына, делит таким образом свое материнство с другими женщинами. Наиболее вероятное объяснение заключается в свойственных ей, как и Генералу, состояниях депрессии, во время которых она не в силах им заниматься.

Фортье, как и Даркуры, принадлежали к местной мелкой буржуазии. Навещая время от времени Девиоленов, их бедные родственники Дюма оказывались в социальной среде, расположенной гораздо выше на иерархической лестнице. Прекрасный дом, большой сад, разбитый частично на французский, частично на английский манер. Здесь тоже нет недостатка в женском обществе: четыре дамы на две особи мужского пола. Глава семьи — Жан-Мишель Девиолен, вторым браком женатый на кузине Мари-Луизы. Это, как пишет Александр, «человек, которого я более всего боялся и тем не менее более всего любил после отца». Папаша Кнут как будто того же возраста и такого же роста, как Генерал, сложен, стало быть, «как Геракл, одет, как вепрь, и столь же общителен, как животное, с которым мы позволили себе его сравнить». Он исполняет функции лесничего Виллер-Котре и царствует на пространстве примерно в двадцать пять тысяч гектаров крупного строевого леса, «прекрасных буков в блестящей серебристой обертке, прекрасных дубов с темной шершавой корой!» Папаша Кнут, разумеется, домашний тиран, ни тени улыбки, всегда чертыхающийся, бранящийся, пугающий семью и слуг. Этот терроризм сочетается с черным юмором. Когда его супруга сделала его отцом в седьмой раз и снова принесла девочку, он спросил, указывая на младенца, не потому ли так вопила мадам Девиолен, что производила на свет этот «эмбрион». Получив от акушерки утвердительный ответ, он пожал плечами: «Когда у меня кончится запор, результаты моих стараний будут куда больше».

Рядом с достойной буржуазией — аристократия. Мягкий нрав, улыбающееся лицо, жена — прекрасная хозяйка, сын, три дочери, — все это принадлежит Жаку Коллару, персонажу менее живописному, чем Девиолен, его близкий друг. Близким другом был ему и Генерал. Отсюда его назначение официальным опекуном Александра, которого он охотно принимает у себя в замке Виллер-Элон. Это любимый дом Александра, у которого от рождения прекрасный вкус. Хотя Коллар и был опекуном, Александр никогда не считал его заменой отцу. По принадлежавшей ему великолепной Библии Александр досконально изучит Священную историю из чистого удовольствия.

С пяти лет мать учит его читать, а сестра — писать. Успехи в своем раннем обучении Александр приписывает своему желанию узнать, что написано в прекрасно изданном томе Бюффона с цветными гравюрами, который принадлежал мадам Даркур. Его воспитание дополнено «Робинзоном Крузо», «Письмами Эмилии о мифологии» Демустье (уроженца Виллер-Котре) и «Мифологией юношества». В результате на пороге отрочества Александр предстанет почти совсем непросвещенным. Конечно, это не совсем точное определение, поскольку его детство было вскормлено всевозможными мифами — еврейскими, греческими, латинскими и христианскими, питающими основные темы западной литературы. Он запомнит главное, благодаря удивительной памяти, а также постоянному и беспорядочному чтению всего, что под руку попадет, в частности, «Дневника Империи» («Journal de l’Empire») с его бесконечными сводками военных побед, и очень рано приобретет «странное самомнение». Он болтает и судит обо всем. Ему семь лет, он у Девиоленов.

За завтраком папаша Кнут звонит слуге:

«— Мас, — говорит он (слугу звали Мас), — раздобудьте газету и принесите нам.

— Ах, мой кузен, не стоит труда, — говорю я, скрещивая руки за спиной, — я читал газету, нет ничего интересного, кроме заседания в Законодательном корпусе».

Ответная реплика папаши Кнута была молниеносной — ногой под зад, единственное телесное наказание, которое получил Александр за всю свою жизнь. Правда, он быстро нашел утешение в безграничном восхищении женщин. Их глаза помогли ему научиться одновременно искусству рассказчика и искусству нравиться женщинам с помощью рассказываемых им историй. Тогда-то их и не оторвать от губ рассказчика, и они, хоть святые, хоть светские, будут требовать все новых историй. Среди его первых обожательниц оказалось несколько благочестивых дам третьего возраста, и среди них почтенная госпожа Пивер. Она не только с восторгом слушала рассказы вундеркинда, но захотела и почитать его книжки. Он решил ее разыграть. И принес ей «Волшебную лампу Аладдина». Через неделю она вернула книгу и потребовала другую. На следующий день он снова принес ей «Волшебную лампу», и так в течение года мадемуазель Пивер пятьдесят два раза кряду читала все ту же «Лампу». В конце концов Александр спросил, хочет ли она и дальше знакомиться со сказками «Тысячи и одной ночи». Нет, она была удовлетворена вполне, но только поинтересовалась, почему всех персонажей зовут одинаково — Аладдин.

Сыну Генерала положено было пройти полный курс аристократического воспитания, пусть хоть со скидкой. За десять франков в месяц Мари-Луиза добывает ему скрипача-учителя. «Папаша Гиро <…> был настоящий гофмановский музыкант, высокий и худой, в коричневом сюртуке и в парике, который имел обыкновение следовать за шляпой мэтра всякий раз, когда он снимал ее, здороваясь. Поэтому Гиро, дабы устранить эту незадачу, решил пользоваться париком лишь по воскресным и праздничным дням. В обычные дни парик заменялся на черный шелковый колпак, который Гиро яростно натягивал на уши, когда его ученики играли слишком уж фальшиво». Что постоянно происходило во время игры Александра, который по истечении трех лет не научился даже настраивать инструмент. И папаша Гиро отказывается продолжать уроки, у него совести не хватает тянуть деньги с бедняжки мадам Дюма.