Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

в Эшвилле. И все же, как бы ни были ужасны некоторые моменты, в книге мало горечи. В «Скрибнерс» мне сказали, что люди будут кричать против этого, потому что они не в состоянии осознать, что дух, чувствительный к красоте, также чувствителен к боли и уродству. Тем не менее, все это было учтено при создании книги, и благодаря этому «Скрибнерс» поверили в нее и готовы опубликовать. Я смягчу все, что в моих силах, но я не могу вынуть все жало, не солгав себе и не разрушив книгу. По этой причине мы должны подождать и посмотреть. Если когда-нибудь жители Эшвилла захотят высыпать раскаленные угли на мою голову, дав мне чашу, возможно, я наполню ее своими слезами покаяния – но я сомневаюсь, что это не пройдет в течение долгого времени. Жители Эшвилла, боюсь, не поймут меня после этой книги и будут говорить обо мне только с проклятиями – но когда-нибудь, если я напишу другие книги, они поймут. Боже мой! Какие книги я чувствую в себе и в каком отчаянии, ведь мои руки и силы не в силах угнаться за всем, что чувствует мое сердце, мечтает и думает мой мозг.

Я потратил целый день на то, чтобы написать это письмо для вас – это целый том, но теперь я выработал свою дикую бодрость и должен приступить к работе.

Пожалуйста, сохраняйте молание о кубке. Вы понимаете, почему, не так ли?

Благослови вас Бог за ваше письмо и простите за то, что оно очень длинное, я так занят своими делами, что еще не передал привет мистеру Робертсу. Передайте ему привет от всего сердца и скажите, что я не желаю лучших новостей из дома, чем те, что он снова бодр и весел. Я так подробно рассказал вам о своих делах, потому что верил, что вы действительно хотите все это услышать, и потому что я так счастлив поделиться этим с вами. Да благословит вас всех Господь, и да принесет вам всем здоровье и счастье. Если вы увидите рекламу «Скрибнерс», вы, конечно, можете говорить, но, пожалуйста, пользуйтесь вашим прекрасным благоразумием.

Я напишу вам короткое письмо, когда успокоюсь, расскажу вам о планах университета, и о том, как продвигается моя работа над книгой.

С любовью ко всем.

Том

P.S. Передайте все, что, по вашему мнению, может заинтересовать мою семью, но скажите им, ради Бога, чтобы они были осторожны. Я был так счастлив, когда на днях смог сообщить им хорошие новости. Теперь будем надеяться, что из этого что-нибудь выйдет.

Еще раз, да благословит вас всех Господь.

Примечание: Я сам с трудом читаю некоторые из этих строк, но вам уже приходилось разгадывать мои каракули, и, возможно, вы сможете сделать это снова. Я писал это в большой спешке и был очень взволнован – но я надеюсь, что вы разберетесь.

Это не письмо – это памфлет. Может быть, когда-нибудь я попрошу вас вернуть это письмо, чтобы понять, насколько глупо я себя чувствовал.

Мейбл Вулф Уитон

[Западная 15-ая улица, 27]

[Нью-Йорк]

Среда, 13 февраля [1929]

Дорогая Мейбл:

Спасибо за твое письмо – и еще раз спасибо за коробку с тортом и конфетами. Все пришло в хорошем состоянии, включая банку персиков, которые я еще не ел. Через день или два после получения твоего письма я получила письмо от миссис Робертс: ты, конечно, права, когда говоришь, что они «ходят по воздуху» из-за моей книги. На самом деле она парит так высоко, что заставляет меня волноваться – читая ее, можно подумать, что я уже «приехал», что моя книга уже имеет оглушительный успех и так далее. Подумать только, говорит она, что слава пришла к тебе так скоро, когда ты еще совсем ребенок (28 – летний парень вот-вот наденет длинные штаны, тебе так не кажется?) – Я не ожидала, что ты поймешь это (говорит она) еще через десять лет. И так далее.

Конечно, в результате всего этого я стал очень нервным. Именно поэтому я хотел как можно меньше говорить о книге, пока она не будет опубликована. Я все еще рад ей, я все еще очень надеюсь на нее, но, повторюсь, никто не знает, какой успех она будет иметь и будет ли вообще. И никто не узнает этого, пока книга не будет опубликована. Конечно, я и сам был страшно взволнован, когда писал ей то длинное письмо, но я снова и снова предупреждал ее, чтобы она не считала само собой разумеющимся, что успех и слава, и все остальное уже у моих ног. Мы надеемся – и издатели, и я сам, – что книга пойдет хорошо; но я должен быть удовлетворен, если она пойдет достаточно хорошо, чтобы мне заплатили достаточно денег, чтобы продержаться, пока я пишу другую книгу. Хочу отблагодарить «Скрибнерс» за их расходы и хлопоты, и чтобы Хэм захотел опубликовать мою следующую книгу. Вы знаете, что я надеюсь, естественно, что дело пойдет гораздо лучше, чем сейчас, но помните, что всегда есть шанс, что оно пойдет гораздо хуже. Я молодой неизвестный писатель, это моя первая книга, она может погибнуть в забвении. Так что лучшая политика – работать, ждать и молиться о лучшем.

Я обнаружил, что ваши хорошие друзья – ваши лучшие друзья – имеют дурную привычку объявлять о вашем избрании еще до того, как вы начали баллотироваться. Я, конечно, благодарен им за добрые пожелания, но впоследствии, вероятно, стану козлом отпущения, если дела пойдут не так хорошо, как им хотелось бы. Ведь остальной мир не так дружелюбен и великодушен – если сейчас говорят о том, что моя книга пользуется огромным успехом, а потом окажется, что она провалилась, то меня обвинят в преждевременном хвастовстве. К несчастью, так оно и есть (как вы, вероятно, уже поняли).

Я уже получил письмо с поздравлениями от моего друга, […] из […] начинается с порывом энтузиазма и поздравляет меня с «огромными гонорарами», которые издатели уже выплачивают мне. Его мать, говорит он, написала ему обо всем этом. Конечно, я очень люблю миссис […], но прекрасно знаю, что она не тяготится молчанием, и мне интересно, скольким сотням тысяч людей она уже успела рассказать эту историю и сколько каждый из них добавил к своей сказке. Поскольку я хотел, чтобы об этом – по причинам, о которых я уже говорил, – было достаточно много шума, и поскольку […] находится всего в 1200 милях от Эшвилла,