Мои Сибирские корни - Валентина Савельевна Нагинская
Муж Зои Валентин был военным лётчиком, и им пришлось жить и работать в разных местах страны, в том числе и в Москве, во время его обучения в Военно-воздушной Академии. Специальность Зои оказалась подходящей для жены военного, и она всегда имела и никогда не была домохозяйкой. Вокруг
Татьяна и её сын Аркадийнеё всегда кипела жизнь, она придумывала разные мероприятия, вроде домашних праздников, походов в кино, ресторан, театр. Театр она так любила, что перенесла свой день рождения с 27 на 28 марта — день театра. Дочь Зои Татьяна училась в Новосибирском Университете и жила в общежитии Академгородка, где и познакомилась со своим будущим мужем Яковом Гринбергом, тоже студентом Университета. Ещё, будучи студенткой, она родила сына Аркадия. В свой очередной приезд в Новосибирск я поехала посмотреть малыша. Запелёнатый мальчик тихо лежал на столе рядом с конспектами. Всё было как обычно — забегали студенты, Таня спокойно с ними обсуждала свои учебные дела, и никаких признаков наличия в помещении грудного ребёнка не было. Я невольно сравнивала эту ситуацию со своей, когда весь уклад нашей жизни был ориентирован на «пеленашку». Мне было так жалко малыша, что возвратилась я в слезах, однако печаль моя была напрасна — Аркаша вырос красивым и умным, набирался ума с пелёнок в буквальном смысле слова. Татьяна, выйдя на пенсию, страстно увлеклась рисованием. На её счету несколько персональных, ряд международных и многих городских выставок, четыре изданных альбома её картин.
По положению в возрасте между сестрами я средняя. Появилась на свет в самом центре Новосибирска, в роддоме N1 по ул. Урицкого и мало что помню из раннего детства. Сохранилась память о каком-то неизвестном, но прекрасном запахе, он возникает в течение всей моей жизни мимолётно, на какие-то мгновения, порой в совершенно неподходящих местах. Всегда пытаюсь понять, откуда он и что может так чудесно пахнуть, но мне никогда это не удаётся. Зато хорошо знаю, какого происхождения один из самых неприятных для меня запахов — рыбий жир. Вероятно, меня поили им насильно, потому что я помню своё отчаянное сопротивление и железную кровать с пружинной сеткой. Пожалуй, это самое раннее визуальное воспоминание. Другая картинка из детства тоже не очень чёткая. В ней папа, только что пришёл, ещё одет в своё пальто из нерпы, ставит портфель на стол и вынимает из него печенье.
Следующее запомнившееся событие уже чётко датировано — лето 1941года, мне 4 года. Старшая сестра срочно забирала нас из летнего лагеря из-за начавшейся войны. Она вела нас братом Володей по лесу, вернее, его несла его на руках, а я плелась сзади. В суматохе каким-то образом она нас потеряла, с трудом нашла и привезла домой. Дальнейшие события я знаю уже со слов сестры Зои, которой было тогда 14 лет. Отца мобилизовали в первые дни войны, мама с братом на руках и сестра за руку со мной провожали отца на фронт. Уезжающие с трудом вырывались из объятий своих родных, и на ходу прыгали в товарные вагоны.
Моя семья. Сын Михаил и муж ВиталийСудьба распорядилась так, что каждый свой возрастной период я проживала в разных географических местах. Сознательную часть детства провела в селе Маслянино Новосибирской области, юность в Новосибирске, зрелые годы в Москве, а пенсионные в Израиле. После окончания инженерно-строительного института (НИСИ) работала в качестве архитектора в проектной организации. Вышла замуж, переехала в Москву. Там работала сначала в научно-исследовательском институте, затем поступила в аспирантуру. После защиты диссертации стала преподавателем, закончила докторантуру, после защиты докторской диссертации получила звание профессора и завершила свой рабочий путь в качестве заведующей кафедрой.
Мой муж Нагинский Виталий Михайлович учился в Ленинградском Кораблестроительном институте (сейчас Сант-Петербургский Морской Технический Университет) и работал по профилю полученной специальности.
Сын Михаил получил профессию инженера — строителя и специалиста по IT — технологиям. Подробное описание фактов моей жизни изложено во второй и третьей части книги «Пути моей судьбы».
Младшая сестра Галина родилась в Маслянино и была настоящим подарком всей семье. Она не только продлила молодость нашим родителям (ведь маме в то время было почти 45 лет), но и единственная из всех детей прожила с ними до последних минут их жизни. Мы же получили любимую младшенькую сестренку. Галочка была спокойным ребенком, не доставляющим никому хлопот. Родилась она 31 августа, так что первого сентября мама была ещё в больнице. Уходя в школу из дома, где не было мамы, я чувствовала себя почти сиротой и едва скрывала слёзы. Встретившая меня по дороге соседка-врач сказала о появлении сестры. Мы по очереди дежурили около кроватки Галочки, когда её оставляли под наш надзор. К лету она подросла, очень быстро начала ходить, и мы повсюду таскали её за собой.
Помню, как залезая на сеновал, передавали её по лестнице из рук в руки. Как только не уронили! Но думаю, что Галочке это нравилось, во всяком случае, она никогда не плакала. Однажды ей попала в глаз соринка, и она никак не хотела открывать глаза. Я испугалась и тут же дала себе клятву, что, если она ослепнет, я всю жизнь буду с ней. Галочка сидела у меня на руках спокойная, хорошенькая, одетая в сшитое мной синее в горошек платье, но глаза не открывала. Как я её уговорила это сделать, не помню, но всё обошлось, и наша сестренка осталась с красивыми карими глазами. Я уже тогда шила ей платья одновременно с платьями для кукол. С моими изделиями случались иногда казусы. Так, во время крещения Гали у платья, сшитого к данному торжеству, оторвался рукав.
Галина и её сын Степан
Взбунтовалась Галочка только когда мы переехали в Новосибирск, где у нас не было коровы. Она долго отказывалась пить городское молоко, плакала и требовала наливать ей молоко "из кринки", значит, непосредственно от коровы. Пришлось найти корову в городе. Иногда она требовала молоко ночью, и тогда папа вставал и шёл к
