Пять лет рядом с президентом - Виктор Николаевич Ярошенко
Ельцин, конечно, хотел и планировал встретиться с президентом Джорджем Бушем-старшим. Но мы все понимали: вряд ли это будет возможно. А если возможно, то когда? Ельцин являлся не просто политическим диссидентом, а лидером первой оппозиционной Горбачёву фракции в парламенте.
– Если не струсит, то пригласит, – еще до поездки сказал Ельцин.
12 сентября, после очередной встречи, позвонили из администрации президента и пригласили его в Белый дом. Усилия Андерсона увенчались успехом.
У меня не вызывало никаких сомнений, что Буш и Ельцин найдут общий язык. Должны были найти. Когда встречаются два умных, дальновидных политика, им всегда есть о чем поговорить.
В это же время по насыщенной программе планировалась двухчасовая встреча за завтраком с небольшой группой влиятельных политиков США. Отменять запланированную встречу с американскими политиками было уже поздно, оставалось слишком мало времени, и Ельцин предложил, чтобы я поехал один, хотя мы понимали, что американские политики ждут разговора именно с ним.
Конечно, американцы были несколько расстроены отсутствием Ельцина, но вели себя очень корректно и задали мне те вопросы о положении в СССР и работе Верховного Совета, которые в основном предназначались для Бориса Николаевича.
Ельцин тщательно готовился к важным встречам и выступлениям. Определенные модули, из которых состояли выступления, интервью и заявления, предварительно нами обсуждались и фиксировались в его памяти.
Так как я принимал участие в этих обсуждениях и некоторое время был неформальным советником Ельцина по экономическим вопросам, то мне удалось снять напряжение и удовлетворить любопытство американцев.
После окончания встречи ко мне подошел и поздоровался Збигнев Бжезинский, бывший советник американского президента Джимми Картера по национальной безопасности.
Я не удивился, так как он был в списке участников и я знал его в лицо. Было видно, что ему хочется обменяться мнениями с представителем той страны, которую он так не любит и яростно критикует. Я читал его антисоветские и антирусские высказывания и прогнозы, во многом был с ним не согласен; кроме того, в личном общении Бжезинский был также очень несимпатичен. Воспроизвожу наш разговор по своим записям, которые делал урывками во время поездки и уже дома сразу после нее.
– Жаль, что господин Ельцин не удостоил нас своим вниманием…
– Очень жаль, но его неожиданно пригласили в Белый дом, в программе этого не было.
– Как вы видите будущее СССР? Что вы, демократическая оппозиция, предполагаете делать?
– В двух словах это трудно объяснить – мы предполагаем возвращение к здравому смыслу, постепенное реформирование экономики и политической системы.
– То есть?
– Переход к классической современной модели развития: демократическая республика (президентская или парламентская) с многопартийной системой, плюс достаточно либеральная, но регулируемая рыночная экономика.
– Вы опоздали с реформами лет на тридцать пять – сорок.
Никакие реформы вам уже не помогут – СССР неминуемо распадется лет через пять. Механизм распада коммунисты запустили еще в 17-м году, после своего переворота, который почему-то назвали революцией. Странно, что страна не развалилась еще раньше: в качестве сдерживающих факторов сработали большой запас прочности царской России, огромные природные богатства, репрессии спецслужб и героизм терпеливых русских людей.
– Что вы имеете в виду?
– Во-первых, большевики понадеялись на бессрочные репрессии и самонадеянно записали в Конституцию Советской России пункт о «праве наций на самоопределение вплоть до отделения». Рано или поздно этим правом воспользуются. Вспомните вашего Чехова: если в первом отделении на стене висит ружье, то в третьем оно обязательно выстрелит. Отделятся.
Во-вторых, коммунисты снабдили «нации» ранее не существующими географическими границами, как бы подталкивая их к сепаратизму – вот она, ваша земля.
В-третьих, уморили богатейшую страну голодом. А голодные рабы неизбежно начнут разбегаться.
Неужели непонятно – страх перед репрессиями постепенно пройдет и «нации» неизбежно воспользуются своим законным правом – на самоопределение.
– Но ведь в США проживают не меньше народностей, чем в СССР, и вам не угрожают сепаратизм и распад?
– Практически не угрожают – отсутствует компактное проживание людей одной национальности. Кроме того, почти каждая семья в США имеет квартиру или дом, автомобиль, холодильник, телевизор… Одежда и продукты у нас очень дешевые. Очереди только на советский балет. Зачем кому-то отделяться, ради чего, к какой достойной жизни стремиться? В голодный социализм?
– Исторически мы имеем в СССР компактное проживание различных народов, здесь ничего не поделаешь.
– Нет, поделаешь. За 70 лет внутри СССР, где не было государственных границ, народы должны были перемешаться естественным образом, ослабив сепаратистские тенденции. Но ваши партийные идиоты помешали этому искусственно, введя институт обязательной прописки, приковав людей к одному месту проживания. Вы даже отобрали паспорта у крестьян, лишив их возможности свободного перемещения.
– Сейчас многие ограничения сняты…
– Но время-то упущено. Как говорит ваш Горбачёв, «процесс пошел», давно уже пошел. И это еще не все. За 70 лет страна доведена до полнейшего разорения и истощения. Создана какая-то безумная уникальная экономическая модель тотальной нищеты и дефицита. Вы пожертвовали жизнями нескольких поколений советских людей, показав всему миру, как жить нельзя. До октябрьского переворота Россия кормила своим зерном половину Европы – сейчас вы закупаете зерно по всему миру в огромных количествах. А зерно это не только хлеб, это ведь и животноводство, то есть мясо и молоко. Вы ведь ничего не производите для ваших людей: в СССР, насколько я знаю, практически любые товары являются дефицитом. В нашей рыночной экономике нет даже такого понятия – дефицит. Если чего-то вдруг не хватает, то значит, на этом можно заработать, и начинается ускоренное производство данного товара. Конкуренция делает цены доступными. Какой может быть дефицит в такой богатой стране, как Советская Россия, если у руля СССР есть хотя бы один профессиональный экономист?
– Поэтому мы и предлагаем начать реализовывать, наконец, настоящие экономические реформы.
– Начинать реформы надо было сразу после окончания мировой войны, которую вы заслуженно выиграли. Хотя бы лет сорок назад. Страна была на подъеме, у вас появился ядерный щит, не было необходимости в гигантских армии и военных расходах. Зачем, несмотря на всё это, вы стали ежегодно клепать сотни тысяч устаревших танков, бронемашин, пушек; строить аэродромы, военные базы, военные городки? По запасам металлолома, то есть ненужной техники, вы постоянно на первом месте в мире. Этого сырья, энергии, рабочей силы и зарплаты вполне хватило бы, чтобы каждую советскую семью давно уже обеспечить квартирой, автомобилем, холодильником, стиральной машиной, телевизором, пылесосом… Вместо этого, ради сохранения монопольной власти коммунистов – ваших же угнетателей, вы гнобите свой народ в нищете, унижаете его бесконечными очередями, лишаете элементарных гражданских прав.
Один советский дипломат по секрету рассказал мне такой анекдот. Встретились в московской подземке два приятеля. У одного из них сумка «на авось».
– Авоська называется.
– Возможно. Так вот, в авоське 1 кг апельсинов – больше на одного покупателя не дают, а у другого гирлянда из рулонов с туалетной бумагой через плечо. Здравствуй – здравствуй, где апельсины бросили?
– «Выбросили», то есть продают.
– Хорошо, где апельсины выбросили? На другом конце Москвы. А где туалетную бумагу дарят?
– Не «дарят», а «дают», то есть продают.
– Ну, пусть «дают». Где туалетную бумагу дают? Да нигде… Вот такой грустный анекдот, господин Ярошенко. До чего народ довели. Ведь даже китайские коммунисты после 20 лет кошмара своей «социалистической революции» раскрыли узкие глаза и начали экономические реформы. А вы и через 70 лет продолжаете упорствовать в своей слепоте и позволяете коммунистам бетонировать тупик, в который они насильно загнали вашу несчастную страну. Кроме северокорейской есть ведь и другие модели развития – выбирайте любую.
– Господин Бжезинский, ваши упреки не по адресу. И этот анекдот старый, я давно его знаю. Нельзя по оскорбительным анекдотам судить о состоянии страны. Кроме того,
