Увидеть весь мир в крупице песка… - Юрий Андреевич Бацуев
Теперь это были уже опытные специалисты-гидрогеологи, за плечами у которых более десяти лет работы. Сейчас они сидели у костра на берегу реки Каратал на 73-ем километре за походным столом и ели уху, приготовленную рыбачкой тётей Шурой, фамилия которой была Кугеля, а сама она каким-то чудом попала сюда из Прибалтики.
Друзья с удовольствием ели уху и щедро разбавляли её в своих желудках алкоголем.
Потом решили окунуться в Каратале. После купания стали разбредаться по поляне. Задержался на реке только Зубашев. Он пытался в воде встать на ноги, но тут же падал и начинал барахтаться. Хорошо, что это происходило недалеко от берега, и Игорь Кочергин оказался рядом. Недолго думая, он взвалил Толяна на плечо и вынес на сушу. Зубашев посинел и заметно трясся. У костра его привели в чувство глотком водки и горячим чаем. Трапеза продолжилась.
…С рассветом я умылся у реки, оделся, нырнул под марлевый полог с блокнотом, чтобы до завтрака записать вчерашние впечатления.
Все, кроме поварихи, ещё спали. Так думалось мне. Но в стороне замаячила фигура Толяна Зубашева. Он брёл от дерева к дереву с палкой в руке и разгребал траву. Завидев меня приблизился.
– Тут я вчера кое-что припрятал, вот ищу, – промолвил он, – но кроме Славкиных учебников, а они под каждым кустом, как грибы у лесной поляны, ничего не нахожу.
– Знаю я, что ты ищешь, – ответил я. – Пить надо меньше
– Пить можно, конечно, и меньше, но и больше тоже. Для того мы и прибыли сюда. Удивляюсь я тебе, Юра, как ты можешь так скучно жить. Ведь ты филолог, и должен знать пословицу «in vino veritas» – истина в вине. Древние лучше тебя знали, что делать и что говорить.
– Древние, конечно, знали, что говорить, а я знаю, где лежит то, что ты ищешь.
– Не может быть? – изумился Толян. – Юра, ты что, следил за мной? Я ведь сюрприз хотел сделать мужикам. Но если ты нашёл, то это будет лучшим сюрпризом уже и для меня!
– Как же я мог не найти, если бутылки оказались в моей палатке под днищем, да ещё у самого входа.
– Ну, Юрась, впервые не сожалею, что ты трезвенник.
И обрадованный Анатолий Иванович пошёл по палаткам сообщать благую весть. А я погрузился в воспоминания о недобром событии, которое случилось с ним когда-то.
…После окончания института Анатолий Зубашев и Эдуард Ким вначале карьеры оба попали на гидрогеологическую съёмку в Джунгарию, где в горах проводились работы верхом на лошадях. Однажды, поднимаясь по склону, случилось так, что лошадь, пытаясь удержаться на крутом косогоре, случайно ударила подкованным копытом Анатолия в лицо. Хорошо, что маршрут Эдуарда Кима проходил параллельно, и тот стал свидетелем ужасного происшествия. С невероятным трудом он со слезами на глазах, спасая товарища, препроводил его до лагеря. Там в срочном порядке пришлось вызвать вертолёт и отправить друга в военный госпиталь, а затем и в специальную клинику для лечения костно-лицевой травмы. В конце концов, на его лице была вставлена у левой глазницы пластинка, заменившая верхнюю часть левой скулы. Операция прошла успешно, к тому же была сделана изящно, без заметных следов, и к счастью, зрение не пострадало. Только зимой, когда погода морозная, верхняя часть левой скулы Зубашева резко бледнеет, выделяясь на лице. Так произошло крещение на производственном поприще двух товарищей, один из которых пострадал физически, а другой подвергся испытанию дружбой.
Вскоре их дороги на время разошлись. Анатолий Иванович продолжал работы по съёмке более крупного масштаба на юге Казахстана, а Эдуард Капитонович был направлен на полуостров Мангышлак, изучать и разведывать подземные воды песчаных массивов. После возвращения оттуда, шесть лет руководил нашей Геохимической партией. А сейчас они снова работают в одной экспедиции и даже порой на одном объекте, проводя исследования и подсчёт запасов подземных вод на разных месторождениях в предгорьях Заилийского Алатау.
Эдуард Капитонович не думал заниматься гидрогеохимией. Работая на полуострове, он с головой ушёл в проблему поисков подземных вод, необходимых для развития перспективного Мангышлак-Устюртского нефтегазоносного района. Здесь-то и проявил он себя в полной мере, углублённо вникая в процесс изучения условий формирования и распространения пресных подземных вод песчаных массивов в засушливых пустынных условиях. Особенно поразительным оказалось то, что внутри песков образовывались линзы пресной влаги, залегающей непосредственно на солёных подземных водах. Да ещё в таких количествах, что можно было поднимать на поверхность и использовать в хозяйственно-питьевых нуждах. Исследованием и подсчётом запасов пресных вод песчаных массивов Баскудук, Саускан, Тюесу, Сам и Мыс Песчаный и занимался Эдуард Капитонович в течение пяти лет, а вернувшись в столицу, намеревался продолжить работу по поискам месторождений подземных вод уже в иных условиях, параллельно трудясь над диссертацией по наработанным на Мангышлаке материалам. Но его определили в Геохимическую партию, где в тот момент произошло нашумевшее ЧП.
Самым профессионально толковым работником в партии тогда был, безусловно, Виктор Васильевич Дурнев, но он сам был косвенно замешан в инциденте, поэтому о его назначении на должность начальника тогда и думать было нельзя.
…А сейчас Виктор Васильевич Дурнев хлебосольно угощал коллег-товарищей за походным столом, сидя в трусах на пеньке во главе стола, обутый в кирзовые сапоги и в накинутой на голый торс энцефалитке, он уже произнёс тост в честь Вячеслава Владимировича Пемурова. До этого Игорь Кочергин и шофёр Иван Филиппович, по прозвищу «Никрол», «сгоняли» в Тюгульбай за «керосином», и в результате на двух сдвинутых раскладных столах выстроились в ряд бутылки – «огнетушители» портвейна «три семёрки», так как водки в магазине не оказалось, ещё не подвезли.
Шофёр Иван Филиппович вместо звука «Г» говорил «К», и когда произнёс фразу: «для смазки трансмиссии нужен ниКрол» вместо ниГрол, это было замечено, и с тех пор его стали звать «НИКРОЛОМ» (разумеется, только между собой, сам он об этом не знал).
Дурнев, держа в руке алюминиевую кружку, наполненную портвейном, очень хорошо отозвался об отчёте Пемурова. Он даже оценку по своей части в рецензии поставил «отлично», к тому же в отчёт входили минеральные источники, изучением которых до образования Геохимической партии он занимался сам, и даже задавал скважины при разведке подземных минеральных вод. Об этом он говорил сейчас за столом своим редким внушительным басом. Похвала растрогала Пемурова, но он, как всегда, был серьёзен. В этом плане, Вячеслав меня поражал: трудно было представить, чтобы он когда-либо залихватски вдруг засмеялся. А уж если разговор заходил на моральные темы, то он возбуждался и
