Валерий Меницкий - Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя
Была зимняя ночь в наряде. Был долгий откровенный разговор. И Володя, выслушав все мои сомнения и муки, просто, без всяких высоких слов сказал мне:
— Я тебя не буду уговаривать… Я только хочу тебе сказать: возьми надави на себя, ты крепкий парень, ты выдержишь! Раз уж ты поступил в училище, поднимись хотя бы раз в небо на самолёте. Тебе дали такой шанс! Попробуй, что это такое. И всё. А дальше можешь и списаться, и уйти, делать всё, что хочешь. Кроме того, тебе зачтётся год службы и ты будешь иметь право свободного поступления в любой технический вуз. Но ты попробуй хоть раз, что такое небо! Столько вытерпеть из-за этого подонка, столько перенести унижений!.. Ведь самое трудное уже позади — ты принял присягу, прошёл курс молодого бойца, заканчиваешь самый тяжёлый, первый год учёбы… Скоро весна. Начнутся полёты. Испытай, что это такое — полёт!
Этот ночной разговор я до сих пор помню во всех его деталях. Не было бы его, кто знает, как сложилась бы дальше моя судьба? Стал бы я лётчиком или ушёл бы куда-нибудь искать счастья на гражданке?
Помню, я сказал себе: действительно, раз уж поступил в училище (а я до этого не летал даже на пассажирских самолётах), почему бы хоть раз не попробовать оторваться от земли и посмотреть, что это такое. Узнать, смогу ли я управлять самолётом. А там пропади всё пропадом — и этот Борисов вместе со всем училищем в придачу! И пропади пропадом вся эта авиация, из-за которой приходится терпеть такие муки! Зато я скажу всем: да, я был в училище, не для меня все его армейские порядки, но я слетал. Я слетал! Я знаю, что такое небо!
И я решил, что ради этого вытерплю все оставшиеся невзгоды. Кроме того, у меня созрел и другой план. Если я сдам экзамены и поеду в отпуск, то «на дорожку» обязательно вымещу кулаками все свои унижения на физиономии Борисова. И многие, кстати, поддержали меня в моих намерениях. Только теперь, спустя годы, я понимаю, к каким последствиям могли бы привести мои замыслы, которые я, к счастью, не осуществил. Я, конечно, доказал бы ему кулаками, что нельзя унижать, пользуясь властью, человеческое достоинство. Хотя человек другого, не моего склада характера, доведённый до крайности, мог бы взять в руки и оружие.
Низведённый до скотского уровня так называемыми младшими командирами, он обязательно впадает в одну из крайностей. Он может впасть в депрессию, сойти с ума или наложить на себя руки. А может в состоянии аффекта застрелить своего притеснителя. А там — дисбат или тюрьма… Со всеми этими явлениями мы, к сожалению, слишком часто встречаемся сегодня.
8. АНАНАСЫ ДЛЯ БОРИСОВА
А сержанту Борисову мы всё же отомстили. И отомстили довольно жестоко. Как-то Володя Стебаков говорит мне:
— Слушай, Валер. Сегодня шестое ноября. Завтра праздник. И тебе Борисов даёт отдушину. Давай и ему тоже устроим праздник — дадим что-нибудь из посылки.
Но ребята были все против, а я всегда поддерживал мнение коллектива и тоже сказал, что ни на какую сделку с ним не пойду. Потому что это мерзкий человек. А между тем, в праздничной посылке мама прислала ананас. Этот ананас мы разрезали на мелкие дольки и всё съели, почти до самой кожуры. А кожура у ананаса, как многие знают, колючая, с мягкими шипами и жёсткими веточками. Мы собрали остатки ананаса в кучу, Володя забрал их и сказал, что пошёл выбрасывать.
После ужина меня подзывает к себе Борисов и говорит:
— Ну, наконец-то ты стал исправляться.
— В каком смысле? Что исправно делаю свою работу?
— Нет. Наконец ты стал понимать мою политику.
Я недоумённо пожал плечами, а он, довольный, продолжил:
— На неделю тебя от нарядов освобождаю, а там посмотрим, как будешь себя вести.
Я просто удивился такому повороту событий, царской милости Борисова. И подумал, что это связано с его хорошим предпраздничным настроением. Каково же было моё удивление, когда он мимоходом сказал:
— Действительно, ананас очень вкусный, я такого фрукта никогда ещё в жизни не ел.
Я страшно удивился и подумал, что кто-то из ребят «ссексотничал» и отдал ему свою дольку или разделил её с Борисовым. В общем, эпизод остался как бы незамеченным. А уже перед тем как лечь спать, я увидел Стебакова, что-то оживлённо рассказывающего соседу. Они потом долго хохотали, показывая на меня. Я подсел поближе к их кроватям и спросил, в чём дело. В ответ они рассказали мне, улыбаясь, смешную, но издевательскую историю.
Оказывается, Стебаков вытащил из пакета, который понёс выбрасывать, шкурки от ананаса и отдал их Борисову. Тот не знал, как надо есть этот фрукт. Он его в жизни никогда не видел (у нас были ребята, которые не видели раньше даже апельсина) и съел эти шкурки целиком. Хотя привкус ананаса в кожуре остался, но жевать эти шкурки, а тем более проглотить было просто невозможно. Но Борисов умудрился всё это съесть. Я сказал Стебакову:
— Володя, шутка, конечно, злая. Но ты меня подставил.
Тот в ответ меня успокоил:
— Господи, да не говори ты ему об этом, и никто не скажет. Потому что мало кто знает, что он съел шкурки от ананаса. А если он скажет, что ел ананас, все подумают, что ты действительно дал ему дольку, а не шкурки. Молчи и, как говорится, за умного сойдёшь.
Я так и поступил и не вспоминал об этом глупом эпизоде. А Борисов как-то снова сказал мне, что ананас фрукт, конечно, великолепный, но уж очень тяжело его глотать. И я был освобождён не на одну, а на целых две недели от нарядов и жил небывало лёгкой жизнью. Однако побаивался, что когда-нибудь правда вскроется, и тогда мне будет нелегко в моей дальнейшей службе.
Но очередной ананас, который смогли увидеть наши ребята, появился года через три-четыре. Потому что это сейчас ананасы не редкость, но даже в конце восьмидесятых годов они были редким деликатесом. А уж если взять шестидесятые годы, то, сами понимаете, встретить ананас в продаже было всё равно что найти живого мамонта. Так что от почти неизбежной мести Борисова меня защитили наш пресловутый «железный занавес» и полное отсутствие в печати информации о заморском чудо-фрукте. Володина шутка стала достоянием немногих людей, а Борисов считал, что мы наконец пришли к нему с повинной, покаявшись во всех своих грехах.
9. КУРСАНТСКИЕ ШУТКИ
Жили мы, как вы уже, наверное, поняли, довольно весело, не унывая ни в каких, порою даже самых незавидных ситуациях. Молодости, за редким исключением, свойственен оптимизм. Шутили мы много. Курсантские шутки редко бывали такого жёсткого плана, как в случае с ананасом. Но тут уж, как говорится, долг платежом красен. А так в основном был полудетский, может быть, слегка глуповатый юмор, помогавший, однако, отучить некоторых из моих товарищей от дурных привычек.
