Василий Гурко - Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917
В общем, наш первый поход в Восточную Пруссию убедительно показал, с какой тщательностью германцы готовились к войне. Они все продумали, все предусмотрели и затратили на подготовку очень большие средства.
Глава 4 ОККУПАЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ
Вскоре после того, как мы возвратились из рейда на Маргграбову, нами из штаб-квартиры генерала Ренненкампфа была получена подробная диспозиция общего наступления, которое командующий армией намеревался предпринять в Восточной Пруссии.
Мне было предписано остаться со своей кавалерийской и с 5-й стрелковой дивизиями на фланге наступления, которое проводилось силами 1-й армии, и осуществлять прикрытие слева. Хотя нам было известно, что 2-я армия под командованием генерала Самсонова концентрировала свои силы где-то в окрестностях Ломжи[27], никакой настоящей связи с этой армией пока налажено не было.
Для установления контакта с армией Самсонова я неоднократно высылал разъезды с офицерами, но всегда безуспешно. Генерал Ренненкампф имел в своем распоряжении четыре пехотных корпуса и не менее пяти кавалерийских дивизий, включая две гвардейские, которые прибыли из Петрограда совсем недавно, но уже успели побывать в деле у города Шталлупёнен близ известной пограничной станции Эйдкунен – Вержболово. В этом очень кровопролитном бою гвардейцы потеряли много своих офицеров.
Учитывая широкий масштаб операций, которые он намеревался предпринять, генерал Ренненкампф находился в невыгодном положении из-за незавершенной организации тыла его армии. Пока войска оставались на позициях без движения, эта проблема не особенно бросалась в глаза. Однако стоило только армии продвинуться на вражескую территорию, как стало болезненно ясно, насколько мало было запасено для наступления провианта. Впрочем, подобные неурядицы не могли остановить человека, наделенного таким отчаянным темпераментом, как генерал Ренненкампф. Он жаждал воспользоваться очевидной неподготовленностью германцев, которые, по всей видимости, отнюдь не рвались в бой. Вопреки желанию своего непосредственного начальства генерал Ренненкампф решил начать наступление в расчете на то, что его действия подвигнут Самсонова поступить аналогичным образом. Подобные концентрические удары несомненно могли бы позволить русским войскам без особых потерь захватить сильную оборонительную линию Мазурских озер. Более того, на тот момент не было оснований считать, что озерные перешейки сильно укреплены или удерживаются крупными силами противника.
В первые месяцы войны полевые укрепления практически не использовались; к рытью окопов прибегали только в исключительных случаях, причем и даже тогда устраивали нечто совершенно импровизированное. Повсюду в Восточной Пруссии мы находили большое количество колючей проволоки, но вся она была еще в мотках и лежала сваленная в ожидании начала позиционной войны. Мы встречали множество траншей, но германцы почти ничего не сделали для их укрепления. В то время быстрота наступления наших войск не позволяла им и думать о рытье траншей, которые в будущем опоясали фронты всех европейских армий. Наступление, планировавшееся генералом Ренненкампфом, должно было начаться на фронте шириной не менее ста километров и вестись несколькими колоннами. В полосе наступления находился Роминтенский лес, который Ренненкампф намеревался миновать, обогнув с юга и севера, чтобы избежать лесных боев, поскольку у германских частей в этом районе имелось преимущество, обеспеченное помощью егерей и охотников, которых кайзер Вильгельм содержал в своих охотничьих угодьях.
Надежда Ренненкампфа на то, что поначалу мы столкнемся только со слабым сопротивлением неприятеля, оправдалась только отчасти; всем наступающим колоннам, так же как и подчиненной мне 5-й стрелковой дивизии, пришлось вести упорные бои. По окончании наступления я постарался выяснить, что о последних событиях думают различные командиры. Общее мнение было таково, что германцы стремились любой ценой сохранить инициативу и тяготели к наступательной тактике. Они проявляли достаточную напористость, а предприимчивость чувствовалась не только в действиях небольших частей, но и маленьких пехотных подразделений, причем даже в тех случаях, когда они лишались всех своих офицеров. С другой стороны, в открытом оборонительном бою они не отличались особым упорством, а при отступлении после схватки их способность к сопротивлению постепенно становилась совершенно ничтожной. В тот период войны у нас не ощущалось сколько-нибудь серьезной нехватки артиллерии, хотя было очевидно, что германцы обладают громадным преимуществом в орудиях всех типов, а в первую очередь – в гаубицах и крупнокалиберных пушках. Такая артиллерия у нас практически отсутствовала. Германцы имели возможность снабжать тяжелыми орудиями того или иного типа даже свои кавалерийские части и расходовали артиллерийские боеприпасы без оглядки на будущее. Со временем это привело к нехватке снарядов; в течение 1914 года мы находили инструкции германского Верховного командования, предписывавшие экономно использовать артиллерийские боеприпасы.
Невзирая на сильное сопротивление противника, наши войска с ежедневными боями продолжали двигаться вперед и вскоре после начала наступления заняли город Инстербург[28], куда генерал Ренненкампф перенес армейскую штаб-квартиру.
Здесь армия Ренненкампфа впервые ощутила недостатки в организации своего тыла; снабжение солдат начало осуществляться с огромным трудом. Впрочем, в этом отношении наши проблемы не шли ни в какое сравнение с германскими. Тем не менее противник мог использовать как для обороны страны, так и для вторжения на нашу территорию густую сеть обычных и узкоколейных железных дорог. Более того, он имел возможность применять для перевозок по проселочным дорогам механический транспорт, тогда как у нас в этот период такие средства практически отсутствовали. Когда мои кавалеристы пришли в соприкосновение с германцами, они могли видеть позади неприятельских боевых порядков длинные колонны всевозможных грузовиков, заполненных войсками. Другим огромным преимуществом наших врагов была телефонная и телеграфная сеть; при отступлении в Восточной Пруссии германцы ее уничтожали, так что использовать ее мы могли только после тщательного ремонта. Еще меньшим преимуществом были для нас дороги с твердым покрытием, поскольку мы не имели ни легкого, ни тяжелого моторного транспорта. Когда начальнику военных сообщений моей дивизии удалось раздобыть три тяжелых моторных фургона, в штабах ближайших пехотных частей мне очень завидовали. Без этих машин мне нипочем не удалось бы во все время, пока на меня была возложена задача флангового прикрытия 1-й армии, ежедневно преодолевать с дивизией по пятьдесят километров. К счастью, в окрестностях не было недостатка в съестных припасах и фураже; на походе мы обнаруживали поразительное изобилие сельскохозяйственных продуктов. Были районы, через которые германские или наши собственные войска проходили по пять или шесть раз, в каждом случае забирая все необходимое для своего снабжения. Несмотря на это, поздней осенью 1914 года, во время нашей второй кампании в Восточной Пруссии, мы обнаружили сохранившиеся в этих местах громадные запасы продовольствия для людей и фуража для лошадей. И это – несмотря на то, что все армии, побывавшие там, использовали провиант, нисколько не заботясь о будущем. На меня произвели сильнейшее впечатление чрезвычайно высокие стандарты научного ведения сельского хозяйства, которые в Восточной Пруссии соблюдались повсеместно. Дело было не только в исключительном прилежании крестьян при обработке своих ферм, но и в том, что правительство, без сомнения, оказывало им всяческую поддержку.
Очевидно, только радикальными правительственными мерами можно было объяснить тот факт, что во всех районах Восточной Пруссии, через которые мы проходили, весь крупный рогатый скот был голландской породы – черные с белым животные, которых германцы, по всей вероятности, считали наиболее подходящими для этой страны. Кроме того, очень сильное впечатление на всех нас произвело богатство крестьянских хозяйств и странное единообразие их построек. Все подворья состояли из нескольких каменных строений, в одном из которых жили хозяева, а другие использовались для сельскохозяйственных нужд; все вместе было обнесено высокими каменными стенами. Эти дворы напоминали маленькие крепости и очень часто играли чрезвычайно важную роль во время наших боев с германцами. К несчастью, наибольшую пользу они приносили именно им. Наша полевая артиллерия оказывалась в значительной степени бессильна против толстых стен, тогда как в моменты, когда мы сами занимали эти временные укрепленные пункты, крупнокалиберные гаубичные снаряды противника, которые наши солдаты окрестили «чемоданами», сокрушали все вокруг нас, причем много людей выбывало из строя из-за ранений, причиненных осколками камня.
