Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы

Женевьева Табуи

Двадцать лет дипломатической борьбы

G. Tabouis

VINGT ANS DE “SUSPENSE” DIPLOMATIQUE

© Грифон М, 2005

© Игорь Борисович Северцев, оформление, 2005

Воспоминания французской журналистки из дипломатической среды Женевьевы Табуи (1892–1985) представляют огромный интерес для любого читателя, интересующегося историей XX века, века несбывшихся надежд и страшных потрясений. Эти мемуары словно пустотные следы древнего трилобита в толще окаменевшего известняка, следы живого, хотя уже давно не существующего…

Книга завораживает, не только из-за плотной информативности, но и за счет беллетризованного, легкого, остросюжетного изложения многих реалий тех лет, которое переплавляет оловянный язык исторических документов и алхимическим образом делает из них настоящее «золотое криминальное чтиво»…

Предисловие современного издателя

Воспоминания французской журналистки Женевьевы Табуи, родившейся в начале ХХ века и ставшей свидетелем неимоверных страданий, которые принес этот век, представляются глубоким и отчетливым отпечатком времени, которое оказалось критическим для европейской цивилизации – периода созревания и развязывания Второй мировой войны. Это словно пустотные следы древнего трилобита в толще окаменевшего известняка – следы живого, хотя уже давно не существующего… Воспоминания Табуи крайне интересные, даже завораживающие, не только из-за плотной информативности, но и за счет беллетризованного, легкого, остросюжетного изложения многих реалий тех лет, которое переплавляет оловянный язык исторических документов и делает из них настоящее «золотое криминальное чтиво»… Здесь все кипит, здесь жизнь во всех ее, увы, не вполне благопристойных проявлениях, тут бьет могучая струя истории, и, конечно, читатель многое сможет понять в национальном характере французов и их историческом взгляде на взаимоотношения Франции, Германии, Англии, Соединенных Штатов и России (тогда СССР). Наверно, есть глубокий смысл в сентенции, что правду следует узнать только тогда, когда она уже осталась в далеком прошлом.

Дипломатический корреспондент ряда влиятельных французских и швейцарских газет, часто обсуждавшая с Марселем Розенбергом (представителем СССР при Лиге Наций) и хорошо понимавшая внутренние правила работы этой многоукладной организации, Женевьева Табуи многое знала и о многом догадывалась. Лига Наций была своего рода «первой неудачной заготовкой» для ООН, которая в наше время и на наших глазах тоже лишается содержательного смысла, как семьдесят лет назад это случилось с Лигой Наций. Женевьеве Табуи стали известны тайные пружины и рычаги противоборства мировых держав при первых попытках достигнуть согласия. Она сумела написать своего рода историю Мировой войны (а именно так некоторые историки сейчас называют весь период европейской истории ХХ века), подчеркивала важность союза Франции и России, разоблачала планы Германии начать – прикрываясь необходимостью борьбы с советской угрозой – войну за передел мира. В разгар боев за Мадрид во время гражданской войны в Испании Табуи опубликовала секретную переписку французских дипломатов, из которой вытекали доказательства итало-германского вмешательства в Испании.

Сегодня мы не только из книги Ж. Табуи, но и из художественных произведений М. Кундеры или мемуаров советского контрразведчика П. Судоплатова можем узнать о подоплеке глобальных переделов Европы, да и всего мира, которые происходили в ХХ веке. Но книга Табуи захватывает не только своей достоверностью, она в полном смысле слова есть такое отражение эпохи, где на отпечаток словно наложен слой особого фиксирующего лака – литературного мастерства, – с целью накрепко запечатлеть его… И воспринимая этот опыт, следует понимать, что тоталитаризм, который в течение почти всего ХХ века был основой российского общества, больше не способен выполнять организующую функцию. Милан Кундера в своем недавно вышедшем романе «Неведение» отмечает такой взгляд европейца середины ХХ века на происходящие события: «Какой бы чудовищной ни была фашистская диктатура, она исчезнет вместе со своим диктатором… Напротив, коммунизм… остается туннелем, из которого нет выхода. Диктаторы смертны, Россия вечна». Можно прокомментировать, что Россия уже не такова, какой она была в середине ХХ века. И Табуи была права, когда во время коротких визитов в Россию смогла увидеть и описать этот потенциал грядущего освобождения в российском народе.

Немало можно сказать и о даре предвидения Женевьевы Табуи. Будучи, по сути дела, разведчицей «под крышей» французской прессы, она способна была распознать через так называемых посредников малейшие изменения в настроениях Гитлера или Муссолини, Чемберлена или Рузвельта. После аншлюса Австрии сбылись ее предсказания, что следующей жертвой Гитлера станет Чехословакия.

Накануне капитуляции Франции в середине июня 1940 г. Табуи из Бордо добирается до Лондона, а вскоре переезжает в Америку. В 1942 г. в США она издает свою книгу «Они называли ее Кассандрой». После войны Женевьева Табуи вернулась в Париж, в 1948 г. ее наградили орденом Почетного Легиона.

Заслуги Табуи действительно бесспорны в деле расследования войн – их зарождения и развязывания. К примеру, как Германии удалось навязать миру Вторую мировую войну? Война и мир – в изложении Женевьевы Табуи этот вопрос не менее прост, чем в романе Льва Толстого.

В Лиге Наций еще в 1930-е годы целое «созвездие» миротворцев трудилось над разработкой принципов, гарантий коллективной безопасности. Неоднозначные, а порой и однозначно плачевные результаты этой деятельности мы видим воочию. Это все подробно и с горьким сарказмом изложено в книге. Женевьева Табуи действительно оказалась Кассандрой в том смысле, что предсказала не просто передел Европы, а ее перерождение и постепенный переход в новое качество. О верности этих прогнозов сегодня, через много лет после ее смерти, свидетельствуют современные события на всем огромном пространстве Евразии, где Россия пока не определилась со своей миссией.

Глава 1. Версальский договор

Свободное место. – Спутник победителей. – Бернард Шоу и договор. – Озаряющий свет человеческого разума. – В буфете театрального фойе. – Четверо грустных полномочных представителей. – Клемансо против Фоша. – Злословие элегантного «всего Парижа». – Приветствия Падеревского. – Клемансо, дамы и Средневековье. – Профессор Госсэ, морфий и сироп оршада. – Что же начинается? – Мейнар Кейнс и Ллойд Джордж, «скорее подписание, чем урегулирование». – Злопамятность Клемансо.