Микаэл Налбандян - Карен Арамович Симонян

Карэн А. Симонян

МИКАЭЛ НАЛБАНДЯН

Перевод с армянского НЕЛЬСОНА АЛЕКСАНЯНА

Рецензенты:

доктор филологических наук, член СП СССР К. А. ДАНИЭЛЯН,

кандидат филологических наук, член СП СССР,

старший научный сотрудник Института мировой литературы

имени А. М. Горького АН СССР Л. Н. АРУТЮНОВ

© Издательство «Молодая гвардия», 1984 г.

Посвящаю жене — Анат Казарян-Симонян — с любовью и признательностью

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

ЖИВ ТОТ, КТО БОРЕТСЯ

Начнем с конца…

Пятнадцатого июня 1866 года штаб-офицер жандармского корпуса подполковник Янов направил рапорт «господину шефу жандармов».

«В марте настоящего года умер в г. Камышине Саратовской губернии находившийся там под надзором полиции житель города Нахичевани Михаил Налбандян. С разрешения начальства тело его перевезено железной дорогой на Дон и доставлено в г. Нахичеван на пароходе «Козак». В Нахичевани гроб встречен был с необыкновенным триумфом и почетом при стечении почти всего населения города».

Подполковник не преувеличивал.

…Был один из тех чудесных весенних дней, когда по берегам Дона уже распустились почки на деревьях, когда степь до самого горизонта покрылась нежным зеленым ковром, а в небе носились ошалевшие от любви птицы… Но в городе царила странная, непонятная тишина. Тишина, еще более подчеркиваемая скорбным звоном колоколов.

У пристани и на берегу реки толпился народ. Вскоре из-за излучины появился пароход «Козак», медленно подошел к пристани и остановился.

Городской голова Карапет Айрапетян и почтенные отцы города, организовавшие столь торжественную встречу гроба с телом Налбандяна, подошли к трапу.

От пристани до самой церкви Лусаворича на главной городской площади были расстелены красные суконные дорожки, по которым и пронесли гроб.

Церемония погребения состоялась на следующий день.

«В знак особой чести» нахичеванцы решили, что прах Налбандяна должен быть погребен в монастыре Сурб Хач, расположенном верстах в семи от города.

Под скорбный перезвон колоколов траурная процессия двинулась к монастырю. И весь этот путь люди несли гроб на плечах.

«Архимандрит монастыря в надгробном слове именовал покойника невинным страдальцем, — сообщал далее подполковник Янов. — Бывший голова г. Нахичевани старик Халибов, с которым я заводил разговор о Налбандяне, признает почести, оказанные праху его, манифестацией против правительства».

Кроме этого краткого, официально-сдержанного рапорта, по самым разным адресам были отправлены также многочисленные доносы, сочинители которых решили попросту уничтожить всех друзей своего давнего и непримиримого противника, причем намеревались сделать это руками тайной полиции.

Но кто были авторы этих доносов? Расхитители церковных средств, мастера незаконных поборов, грязные дельцы, нанимающие наемных убийц для устранения нежелательных свидетелей, — все те любители напыщенных «патриотических» речей, истинное лицо которых так часто обнажал Микаэл Налбандян.

Однако в каких грехах могли они обвинить друзей и соратников Налбандяна? Ведь все эти доносчики — сами грабители, вымогатели и даже убийцы — прекрасно знали, что власти вряд ли обратят внимание на их обвинения, ибо всемогущая взятка издавна уже приучила их смотреть сквозь пальцы на делишки, творимые «сильными града сего». Следовательно, против друзей и соратников Налбандяна нужно было придумать качественно иное обвинение, от которого никто не посмел бы отмахнуться.

И на городского голову Карапета Айрапетяна, и на его сторонников был возведен поклеп в… антирусских настроениях.

Ну а жандармского подполковника нетрудно было убедить в том, что деятельность Карапета Айрапетяна представляет опасность для государства. Подполковник, в свою очередь, в пространном рапорте предложил, чтобы люди, «стоящие во главе управления, вредно влияющие на массу и внушающие ей ненависть ко всему русскому, были удалены ив города».

Все эти усилия не остались без последствий. И тайная полиция всерьез занялась делом об «антирусских настроениях».

Начались допросы, были затребованы объяснительные записки. Карапета Айрапетяна посадили под домашний арест, а председателя магистрата Даниэла Гарагаша, чиновника Сагатела Кайаляна, присяжного Бахчисарайцева и юриста Хлтычяна отрешили от занимаемых ими должностей до завершения полицейского расследования о торжественном погребении Налбандяна.

Царские власти затеяли всю эту историю, чтобы отменить привилегии и автономию, некогда дарованные Армянскому округу. Их явно раздражало то, что Нахичеван-на-Дону являлся как бы государством в государстве. А вот то, что благодарные и преданные России армяне могут обидеться, возмутиться, могут, наконец, взбунтоваться, вовсе не интересовало власти, тем более что доносчики и клеветники были из тех же армян.

Однако нашелся вдруг простой и логичный ответ, «невинно» опровергший вое домыслы о том, что всенародные похороны Налбандяна стали якобы манифестацией против правительства.

Степанов Назарян — Салтикяну,

3 октября 1866 г.

«На запрос властей о том, но какой причине нахичеванские армяне столь торжественно встретили и погребли Налбандяна, я думаю, нахичеванцы могут, в соответствии с истиной, легко ответить, что именно трудами и мучениями Налбандяна была получена и доставлена из Калькутты крупная сумма серебром, завещанная городу Нахичевану, который, считая себя обязанным Налбандяну, оказал ему последние почести».

К счастью, такое объяснение умерило пыл тайной полиции, все еще не ведавшей, что смерть Налбандяна оплакивает не один лишь «обязанный Налбандяну» город Нахичеван, но и вся Армения.

Армянские газеты и журналы перепечатывали скорбную весть о его смерти и в своих некрологах пытались дать оценку его жизни и делу;

«Почти всей армянской общественности был знаком энергичный и неутомимый Микаэл Налбандянц… Всеобщую любовь, симпатию и уважение завоевал он своими писаниями».

«Одним человеком меньше стало на земле Армянской… Но мы всегда будем помнить, что прекрасной памятью о нем остаются нам его честный и благородный писательский труд