«Какое великое утешение — вера наша!..» - Епископ (Сахаров) Афанасий

СВЯТИТЕЛЬ АФАНАСИЙ, ИСПОВЕДНИК, ЕПИСКОП КОВРОВСКИЙ

«КАКОЕ ВЕЛИКОЕ УТЕШЕНИЕ — ВЕРА НАША!..» ИЗБРАННЫЕ ПИСЬМА

Москва: Православный Свято–Тихоновский гуманитарный университет, 2012

© Косик О. В., составление, статья, примечания, 2012

© Православный Свято Тихоновский гуманитарный университет, редакция, оформление, 2012.

О. В. Косик 

«СТРАДАЮЩАЯ ЗА НАС И МОЛЯЩАЯСЯ ЗА НАС ЛЮБОВЬ»

Епископ Зиновий (Мажуга), будущий схимитрополит Серафим Тетрицкаройский, еще при жизни епископа Афанасия сказал его духовным чадам: «Да, дети, с каким вы человеком живете! Бойтесь его обидеть не только словом, но даже и взглядом. Таких людей на земле больше нет. Это один из великих»[1]. Эпистолярное наследие священноисповедника Афанасия дает нам почувствовать величие этого человека, который, находясь десятилетиями в заключении, был старцем, утешителем страждущих, великим литургистом, ревнителем Церкви и богослужения.

Будущий святитель родился 2 июля 1887 (ст. ст.) в с. Паревка Кирсановского уезда Тамбовской губернии в семье надворного советника, делопроизводителя гимназии Григория Петровича Сахарова. Родители назвали его Сергеем в честь преподобного Сергия Радонежского. Отец умер, когда мальчику не было и двух лет. Совсем еще молодая, почти неграмотная мать Сережи, Матрона Андреевна Сахарова осталась вдовой с маленьким сыном. Однако ее вера, любовь и мужество позволили ей с Божией помощью добиться, чтобы сын получил духовное образование. «Если для меня мама была всё, то ведь и для мамы я был всё»[2], — писал святитель. Детство и юность его прошли в одном из самых древних и красивых уделов Русской земли — городе Владимире, знаменитом своими монастырями и храмами, в которых хранились чудотворные иконы, покоились мощи многих русских святых.

Сергей Сахаров, его мать Матрона Сергеевна Сахарова и племянник. 1912 г.

Матрона Андреевна постаралась с помощью родственника мужа устроить Сережу в Шуйское духовное училище. Он был определен туда в 1896 г. Сохранилось свидетельство матери одного из учеников Владыки, жены преподавателя Шуйского духовного училища Александры Ивановны Свирелиной. Бывший ученик писал: «За чайным столом Владимир Дмитриевич Крутецкий [преподаватель училища] восторженно отзывался о мальчике Сереже Сахарове, как об одном из примерных учеников училища, достойных для подражания»[3]. С самого раннего детства будущий епископ был отмечен особой любовью к Церкви и богослужению. С 12 лет он начал прислуживать в алтаре.

К этому времени относятся и его первые литургические опыты: он, «не удовлетворяясь общим тропарем Богородице, пытался написать тропарь Шуйско–Смоленской иконе Божией Матери на основе тропаря Владимирской иконе».

В 1902 г. Сергей Сахаров поступил во Владимирскую семинарию. «За все время обучения в семинарии, — свидетельствует ее ректор, — он отличался прекрасным поведением, никогда никаких нарушений школьной дисциплины он не допускал, был тих, скромен, почтителен и деликатен, отличался искренней религиозностью и вполне церковным направлением…»[4] В эти годы будущий святитель был посвящен в стихарь, участвовал в архиерейских службах в качестве рипидоносца и иподиакона.

В 1907–1908 учебном году Сергей Сахаров возглавил семинарский проповеднический кружок и, как лучший его представитель, произносил проповеди во владимирском кафедральном соборе и в крестовой церкви архиерейского дома. По окончании Владимирской духовной семинарии Сергей Григорьевич поступил в Московскую духовную академию. В период сдачи вступительных экзаменов он заболел тифом. В связи с этим ректор Владимирской семинарии протоиерей Иоанн Соболев ходатайствовал перед ректором Академии о переносе экзамена. В ходатайстве пишется: «Беру на себя смелость уверить Ваше Преосвященство, что студент Сахаров по его успехам, поведению и направлению вполне заслуживает этого снисхождения: при очень хороших способностях, примерном усердии и прилежании, при отличных успехах он окончил курс первым студентом нашей Семинарии»[5]. Московскую духовную академию будущий епископ закончил в 1912 г., получив степень кандидата богословия за сочинение на тему «Настроение верующей души по Триоди Постной».

12 октября 1912 г. пострижен в монашество ректором Московской духовной академии епископом Феодором (Поздеевским) с именем Афанасия в честь святителя Афанасия Пателария, Патриарха Цареградского, Лубенского чудотворца. К монашеству будущий святитель относился с особым благоговением и трепетом. Своим близким он говорил: «Если бы было нужно иметь в Церкви не семь, но восемь таинств, то я хотел бы, чтобы этим восьмым таинством было монашество»[6].

14 октября 1912 г. рукоположен во иеродиакона, 17 октября 1912 г. — во иеромонаха.

С ноября 1912 по сентябрь 1913 г. иеромонах Афанасий преподавал в Полтавской духовной семинарии. Затем был переведен во Владимирскую духовную семинарию. На погребении Владыки протоиерей Алексей Громов, его бывший ученик, сказал: «Я хорошо помню день, когда ты, молодой, энергичный, ревнующий о славе Божией, прибыл из Полтавы в родную семинарию, чтобы занять вакантную кафедру преподавателя литургики и гомилетики. Помню блестящую лекцию, которую ты прочел нам, приступая к работе, о значении литургики и гомилетики в системе богословского образования. Никогда не забуду начальных слов этой твоей лекции. "На фронтоне нашей семинарии, — сказал ты, — написаны подлинно золотые слова: Дондеже свет имате, веруйте во свет, да сынове света будете (Ин. 12:36)". И дальше потекла речь, плавная, красноречивая, убежденная и убеждающая»[7].

Иеромонах Афанасий 1913 г.

Ученик епископа Афанасия протоиерей Владимир Елховский вспоминал о том, как однажды по предложению о. Афанасия семинаристы подготовили «такую всенощную, какая пелась в старину», продлившуюся с шести часов вечера до трех часов утра.

В период преподавания во Владимирской семинарии иеромонах Афанасий вместе с игуменией Успенского Княгинина монастыря Олимпиадой (Медведевой) был избран на Всероссийский съезд духовенства и мирян, состоявшийся в Москве летом 1917 г. В январе 1918 г. иеромонах Афанасий вошел в состав членов Священного Собора Российской Православной Церкви вместо настоятеля Белогорского Свято–Николаевского монастыря Пермской епархии архимандрита Варлаама (Коноплева), который 20 декабря 1917 г. (3 января 1918 г.) заявил о сложении с себя полномочий члена Собора.

На Соборе иеромонах Афанасий встретился с профессором Б. А. Тураевым, инициатором восстановления в богослужебной практике службы Всем русским святым. Священный Собор постановил восстановить существовавшее в Русской Церкви празднование дня памяти русских святых. Проф. Б. А. Тураев и иеромонах Афанасий приняли на себя труд исправления и дополнения древней службы, составленной иноком Григорием в XVI в. После кончины проф. Б. А. Тураева в 1920 г. вся работа по составлению службы легла на плечи Владыки Афанасия, эту работу он выполнял всю свою жизнь, вынужденно оставляя ее лишь в связи с пребыванием в заключении. Он писал впоследствии: «Господь судил мне в 1918 г. участвовать вместе с + Борисом Александровичем Тураевым (инициатором восстановления этого праздника) в составлении службы Всем русским святым. Изданная в том же году служба эта, хотя и обвеянная дыханием Священного Собора, как составлявшаяся спешно (праздник был восстановлен 13 августа, мы спешили, чтобы провести службу хотя бы чрез Богослужебный отдел Собора; который был распущен пред Рождеством Богородицы) была неполна. + Борис Александрович уже вскоре после Собора писал мне о замеченных им недостатках. Но он не мог заняться их исправлением, ибо вскоре, в 1920 г., скончался. Я считал, что это дело завещано им мне, как соавтору. И я занялся им, побужденный одобрениями авторитетных лиц и чтимых мною иерархов, почитателей нашего праздника»[8]. Участие будущего епископа Афанасия Ковровского на Священном Соборе 1917–1918 гг., работа в Отделе о богослужении, проповедничестве и храме определили основные направления его научной деятельности. В 1918–1920 гг. иеромонах Афанасий — член Владимирского епархиального совета.