Лион Измайлов - Дорогие мои

Лион Измайлов

Дорогие мои

Автобиография

Естественно, о себе. Честно и откровенно. Я высокий голубоглазый блондин, красивый. У меня первый разряд по боксу, второй по плаванию, третий – по лыжам. Меня очень любят женщины. У меня только один недостаток. Я очень люблю приврать. А если серьезно, то я невысокий, не блондин, не очень красивый. Женщины меня любят, но только беременные. Кто-то им сказал, что в этот период им надо общаться с высокими, красивыми. Видите, меня опять заносит. Но если говорить серьезно, то я родился в простой крестьянской семье, мать – русская, отец – киргиз, сам я – еврей.

Не верите? А почему, когда Киркоров говорит, что он болгарин, вы верите?

У него отец – армянин, мать – еврейка, сам – болгарин.

Как говорит Винокур, когда армяне живут с еврейками, получаются такие болгары.

А на самом деле широкую общественность, должно быть, интересует, откуда взялся у меня юмор.

От дедушки. По-моему, мой дедушка обладал хорошим, тонким юмором. Моя тетя мне рассказывала, что он каждый вечер сидел за столом, пил чай и приговаривал:

– Какой вкусный и полезный чай, если этот чай пить сто двадцать лет подряд, можно долго прожить.

По-моему, хорошая шутка.

Когда дедушка заболел, пришел к нему врач, сел на постель и спросил:

– Ну, что у нас болит? Дедушка сказал:

– Не знаю, что у вас болит, а у меня нога, на которую вы сели.

Как и все дети, я учился в школе, причем был отличником. После седьмого класса поступил в авиамоторный техникум. Затем, поработав на заводе, поступил в Московский авиационный институт, который называли театрально-спортивный институт с легким авиационным уклоном.

Закончил МАИ, и как говорит Задорнов, закончивший тот же институт: «Измайлов – интересный человек. Шесть лет проучился в авиационном институте, а до сих пор не может понять, почему самолеты летают, а крыльями не машут».

После института я очень недолго работал в авиационной промышленности, и за одно это общество должно быть мне премного благодарно, сколько жизней я спас, не работая по созданию самолетов.

Я стал писать для эстрады… И мы с вами, дорогой читатель, знакомы не только потому, что вы меня видели на экране телевизора, но и по моим бессмертным произведениям, которые исполняли наши лучшие эстрадные артисты.

Слегка напомню. Наверное, кто-то из вас помнит монологи учащегося кулинарного техникума. Это в том числе и я. В смысле – автор. А помните монолог, с которого началась настоящая популярность ныне очень известной артистки Елены Степаненко «Письмо Биллу Клинтону»? Это тоже я.

А «Войну и мир» помните? Тоже хороший автор написал.

Кроме эстрады я также писал уроки «Радионяни», «Ералаши». Собственно, с рассказа «Ненужные словечки», написанного нами с Валерием Чудодеевым, и начался детский сатирический журнал «Ералаш».

Но самое главное – я регулярно печатался в «Клубе «12 стульев» «Литературной газеты». Тогда, в 70-е годы, она издавалась тиражом 5 миллионов экземпляров. А это значит, что 15–20 миллионов человек по средам начинали читать эту газету с шестнадцатой страницы, где был «Клуб».

Когда я получил первую свою премию, «Золотого теленка», Валентин Гафт написал на меня эпиграмму. Вы, конечно, знаете, что Гафт пишет обычно добрые, комплиментарные эпиграммы. Вот и про меня такую же сочинил:

Повезло тебе, придурку,Что попал в «Литературку».

А когда я получил свою третью премию «Золотого теленка»… Кстати, я единственный автор трижды лауреат этой премии. Единственный. Все остальные – четырежды, пятирежды и шестирежды лауреаты.

Так вот, когда я получил третью премию, а время тогда было дефицитное, Гафт написал так:

В стране с продуктами не в жилу,За мясом полчища стоят.

А вот такой, как ты, чудилаУже сожрал троих «телят».

Тогда же, в 72-м году, я стал выступать с «Клубом». Это была лучшая в стране юмористическая команда. Арканов, Горин, Хаит, Бахнов. В качестве «самодеятельности» Хазанов и Фарада. Возглавлял эти выступления главный администратор «Клуба» Виктор Веселовский.

Нам хорошо платили, и улучшившееся материальное положение позволило мне жениться. Жена, Елена, мне досталась симпатичная во всех отношениях. Единственным её недостатком был её муж.

Не знаю, как у вас в семьях, а у нас так повелось: что бы ни произошло, во всем виноват только я.

У вас такого, конечно же, быть не может, это только в моей семье так.

Даже когда американцы вошли в Ирак, она сказала мне:

– Ну что, допрыгался?

А однажды сижу за столом, никого не трогаю, пишу. Она входит в комнату с чашкой в руках. Чашка падает и разбивается. Она смотрит на меня зло.

– Что, – говорю, – ничего не придумала, сижу, молчу.

Она как закричит:

– Молчишь тут под руку! – Нашлась всё-таки.

В 1978 году начала по ТВ выходить передача «Вокруг смеха». В ней стали показывать писателей-сатириков. Нас стали узнавать в лицо.

Но узнаваемость у меня какая-то странная, причем до сих пор. Ко мне как-то подошла девушка, протянула книжку Коклюшкина и сказала:

– Распишитесь, пожалуйста, Аркадий Михайлович, – то есть спутала меня сразу и с Коклюшкиным, и с Аркановым.

Я решил быть на том же уровне, расписался – М. Задорнов.

Она покраснела и сказала:

– Спасибо вам, Михаил Задорнович.

Я понял, что для многих мы, юмористы, все на одно лицо, как китайцы для европейцев.

Что ещё рассказать?.. Выступал в разных странах, везде на языке, понятном их жителям. И в Азербайджане, и в Киргизии, и в Казахстане, в Германии, Швейцарии, Израиле, Турции. Всюду меня понимали. Кроме Англии. Они, англичане, по-моему, плохо знают даже свой собственный язык.

Посудите сами. Я там, в Англии, месяц жил. Месяц с ними разговаривал по-английски – хоть бы кто понял. Я написал около четырехсот рассказов и монологов, напечатал 15 книг, написал 10 пьес, из которых две поставлены, по одному моему сценарию снят полнометражный фильм. Но самым своим популярным произведением считаю маленькую миниатюру. Она входит во многие сборники народного юмора.

Дело было в Ялте. Я вышел из гостиницы, у входа стояли мужчина и женщина. Видно, что они только что познакомились, и женщина кокетливо говорила:

– Сколько мне лет? Угадайте.

– Даже представить себе не могу.

– Ну, я вам подскажу, моя дочка ходит в детский садик.

– Она что, там заведующей работает?

И ещё один совет, который тоже напечатан в разных сборниках анекдотов «Совет женщинам: ели вы хотите, чтобы он обратил на вас внимание и все время думал о вас, займите у него побольше денег и подольше не отдавайте».

Отчим

Звали его Ефим Вениаминович Бабинский. Он появился у нас в семье в 47 году. Маленький, сухонький – старший лейтенант. Он только недавно демобилизовался из армии. В маленьком городке на Украине погибла вся его семья – жена и ребёнок. Он приехал в Москву к своей сестре. Сестра познакомила его с моей мамой. Он пришёл к нам в гости в нашу 12-метровую комнату. Мама выбрасывала из шкафа одну за другой шляпы и смеялась: «Вот моё приданое». За полгода до этого к нам забрались воры и обчистили нашу комнату как следует. Так что приданое на шляпах и заканчивалось.

Дня через три он привёз мне детский велосипед. Стало ясно, что это мой будущий отчим. Мама была знакома с ним с детства. Давным-давно они жили в одном маленьком городке на Украине. Это ускорило события.

Через день после свадьбы он уже пришёл за мной в детский сад. Дядя Ефим, так я его называл, подошёл ко мне и сказал: «Ленька, пошли».

Потом всю дорогу он мучительно думал, что бы мне сказать, но так придумать и не смог. А может, и не собирался. Он был довольно молчаливым человеком. Он никуда не мог устроиться на работу. В то время уже вовсю боролись с космополитами. Он был бухгалтером. Сначала его брали куда-то, но потом, посмотрев национальность, отказывали. Наконец мама устроила его к нашему родственнику в артель. В народе эти артели называли «золотое дно». В артелях делали ширпотреб и, естественно, часть его сплавляли налево. Время от времени артельщиков сажали, но моему отчиму удалось избежать этой печальной участи. У него были уникальные математические способности. Он быстро решал любые мои школьные задачи. И, наверное, он бы хорошо работал бухгалтером, но пришлось идти работать в артель, где он лет десять и проработал.

Тогда, в 47 году, отчим весил всего 48 кг, а мама весила 75. Сейчас, когда я пишу о них, то есть через 20 лет, отчим весит столько же, а мама слегка пополнела. Я люблю смотреть, как они вдвоём сидят у телевизора. Рядышком – на стульях. Если нарисовать вид сзади, то из-за спинки одного стула видны бока моей мамы. А над вторым стулом видно только голову моего отчима. Такой он худой. Они уже старенькие. Они смотрят телевизор каждый вечер. До тех пор, пока оба не заснут. Потом мама падает со стула и кричит с пола: «Ефим! Ефим! Подними же меня!»