Чёрная Карета - Эндрю Питерсон
Джаннер схватил Мобрика за ворот, приподнял человечка и, притиснув к стене, прежде чем тот успел заорать, зажал ему рот ладонью и придвинулся вплотную:
– Больше я не проведу тут ни минуты, горностранник. Мне предстоит дальний путь и много дел. Я рад, что ты сдержал свою клятву. Я дам тебе ещё один шанс не опозорить свой народ.
У Мобрика глаза полезли на лоб.
«Очень хорошо, – подумал Джаннер. – Неудивительно, что он боится».
Сила текла в нём, как прохладный ручей. Как будто Джаннер был не просто двенадцатилетним мальчиком, как будто королевская кровь, доставшаяся ему, делала его чем-то бóльшим.
– Если поклянёшься, что будешь молчать и дашь мне время сбежать, я тебя не трону. Думаю, тебе надоело носить этот дурацкий костюм и терпеть придирки Надзирателя. Ты бы, наверное, предпочёл вернуться в Смертоносные горы и вместе с сородичами воровать в лощинах фрукты? Значит, ты помнишь, какой была жизнь до прихода Клыков. Если я отсюда выберусь, есть шанс… что всё будет таким, как прежде. Ты со своими сородичами сможешь вернуться домой. Понимаешь? – Джаннер и сам с трудом себя понимал, но Мобрик кивнул. – Так ты будешь молчать? Мне нужно всего десять минут. Согласен?
Мобрик вновь кивнул.
– Хорошо. Сейчас я тебя отпущу. Побудь здесь, в коридоре, десять минут. Надзиратель ничего не узнает. Скажи ему… скажи, что я ударил тебя по голове и оглушил.
Мобрик снова кивнул. Джаннер убрал руку, которая закрывала ему рот, но держал кулак наготове – на тот случай, если горностранник попытается поднять тревогу.
Но вместо этого Мобрик спросил:
– Кто ты такой?
Джаннер сделал глубокий вдох:
– Меня зовут Джаннер Ветрокрыл, Хранитель трона Анниеры.
Мобрик ахнул:
– Сокровище!
– Да. А теперь поклянись Пещерами и лощинами.
– Клянусь, дитя. Я не питаю любви ни к Нагу, ни к Надзирателю. Ступай и делай то, что считаешь нужным.
В полутьме Джаннер внимательно взглянул на маленького горностранника, которому был вынужден довериться:
– Ладно. Десять минут, потом можешь поднимать тревогу. Меня уже здесь не будет.
И мальчик выпустил его.
И тут горностранник – так стремительно, что Джаннер не успел спохватиться, – бросился обратно по коридору, вопя во всю глотку.
45
Судьба Сары Кобблер
– Стой! – закричал Джаннер.
Он припустил за Мобриком насколько позволяли онемевшие ноги, но мало кто мог перегнать горностранника. В то самое мгновение, когда Мобрик толкнул двойные двери, Джаннер собрал все силы и прыгнул. Ему удалось ухватить Мобрика за башмак; тот споткнулся, и оба покатились по полу. Джаннер втащил горностранника обратно в тёмный коридор, краем глаза заметив, что дверца экипажа распахнулась.
Поймать горностранника почти невозможно. А вот справиться с ним, когда он уже схвачен, не так трудно, хотя и малоприятно. Джаннеру страшно этого не хотелось, однако он занёс кулак и, зажмурившись, с размаху ударил Мобрика в лицо.
Джаннер не раз дрался с Тинком, но у братьев было негласное правило – не бить по лицу даже ладонью. Джаннер впервые дал кому-то по физиономии. Костяшки пальцев у него тупо заныли. Горностранник обмяк.
Шаги Надзирателя приближались к двери.
Вот и всё. Как только Надзиратель откроет дверь, Джаннер бросится бежать…
Он немного попятился, приготовился и стал ждать.
Надзиратель остановился за дверью и крикнул:
– Мобрик? Ты там?
Джаннер ждал. Сквозь грязное окошко он видел, как наклонился цилиндр. Надзиратель прислушивался.
Потом сделал ещё шаг к двери:
– Мобрик!
Джаннер не выдержал. Собрав все силы, он рванулся с места и, закрыв глаза и стиснув зубы, плечом ударил в дверь. Створка хватила Надзирателя по лбу так, что тот повалился на спину.
Ноги Джаннера как будто не касались земли. Мельком он заметил боль и недоумение на лице Надзирателя; не задумываясь об этом, сам не зная зачем, Джаннер на бегу подхватил с пола упавший цилиндр.
– Сара! – закричал он. – Открывай решётку! Скорей!
Джаннер бежал к воротам, молясь, чтобы Сара была на месте и ей хватило смелости следовать плану.
– Инструмент! – взвыл вдогонку Надзиратель.
Обернувшись, Джаннер увидел, что тот с трудом поднялся на ноги и заковылял туда, где лежал кнут.
– Сара! – вновь закричал мальчик.
Решётка не двигалась. А вдруг Сары нет в этой смене, или она не смогла убедить напарника помочь ей?!
– Сара, пожалуйста! – тяжело дыша, проговорил Джаннер.
Силы у него иссякали. Он провёл три дня в ящике, съел всего одно яблоко и начинал слабеть.
– Инструмент! – с яростью завопил Надзиратель. – С фабрики не сбежишь!
И тут Джаннер увидел щель между мостовой и зубцами решётки: та поднималась!
Когда он пробегал мимо запряжённой в экипаж лошади, ему пришла в голову идея. Он взобрался на переднее колесо, вскочил на козлы и схватил вожжи.
– Вперёд! Н-но, мальчик! – крикнул он.
Унылый конь тряхнул головой и двинулся с места.
Джаннер обернулся и увидел, что Надзиратель, хромая и бешено щёлкая кнутом, приближается. Однако мужчина не мог разогнуться и волочил одну ногу. Падение явно не прошло ему даром.
Надзиратель продолжал вопить, но Джаннер уже не слушал. Если Сара откроет ворота вовремя – решётка уже почти поднялась, – он схватит её за руку, втащит на козлы, и они вихрем будут мчаться по пустым улицам Дагтауна, пока не оставят погоню позади.
Конь бежал рысцой. Когда экипаж въехал в ворота, Джаннер пригнулся. За открытой решёткой виднелись тёмные улицы Дагтауна.
Он остановил лошадь в воротах и вгляделся в темноту, где стояла Сара. Она вместе с каким-то мальчиком держала цепь, которая поднимала решётку. Глаза у девочки округлились от страха.
– Сара, скорее! Некогда ждать.
Она покачала головой.
– Сара! Надзиратель идёт сюда, надо бежать.
Джаннер протянул ей руку, но Сара снова покачала головой:
– Мне некуда идти, Джаннер. Я умру здесь.
– Нет! Я отведу тебя к твоим родителям. Разве ты не хочешь снова их увидеть?
– Клыки найдут нас и опять посадят меня в Чёрную Карету. Я этого не выдержу. Не выдержу. Здесь, по крайней мере, есть еда, вода и кровать.
– Сара, пожалуйста! Ты должна ехать со мной. Надзиратель знает, что ты помогла мне. Он слышал, как я тебе кричал.
Разъярённый голос Надзирателя эхом донёсся из коридора. Мальчик, стоящий рядом с Сарой, заплакал.
– Тише, – сказала она ему. – Всё будет хорошо, Джаннер, поезжай.
Джаннер не хотел её бросать. Он вообще никого не хотел оставлять на фабрике. Он хотел связать Надзирателю руки, запереть его в кабинете, распахнуть фабричные ворота и выпустить всех детей. Но куда им идти? Сара права.
