Гастон. История любви и коварства - Лэнгдон Лори
Гастон с сомнением посмотрел на второй, засыпанный землёй, вынул носовой платок и, как можно лучше вытерев сиденье, приподнял полы камзола и сел. Агата провела пальцем по горке чёрной земли, и Гастон сказал:
– Я счастлив любой возможности видеть тебя, но почему нужно было встречаться так срочно?
Она взглянула на него из-под ресниц.
– У меня есть хорошая новость и плохая. Какую хочешь услышать сначала?
У Гастона громко забилось сердце.
– Плохую.
Как всегда, сначала плохую.
Агата выдохнула и снова опустила глаза.
– Сегодня я подслушала разговор между лакеем и помощником дворецкого. Я пошла в кладовку за печеньем, которое повариха хранит специально для Гвен. Они меня не видели...
Девушка откинулась на спинку стула и закусила губу.
Гастону, хотелось перегнуться через стол и поцеловать эту губу. Но растерянность и нетерпение услышать плохую новость взяли верх, и он выпалил:
– Какое мне дело до разговора двух слуг?
Агата подняла глаза цвета бурливого моря.
– Это только сплетни, но... они думают, что кто-то в доме интригует против тебя.
Гастон заморгал:
– Что ты имеешь в виду?
– Я и сама не поняла. Но Робин, старший лакей, сказал, что свалить на тебя вину за украденную табакерку было гениальной затеей, потому что это нельзя ни доказать, ни опровергнуть.
Гастон вскочил со стула и гневно закричал:
– Так это Робин украл ту штуковину?
Агата широко распахнула глаза и покачала головой.
– Вряд ли.
Гастон стал дышать глубоко.
– Что ещё они сказали?
Она крепко стиснула кулаки и положила их на колени.
– Что кроме обвинения в краже и подстроенной драки будут и другие уловки, чтобы тебя... опорочить.
– Опорочить! – с негодованием вырвалось у него.
Агата отшатнулась назад, чуть не перевернув стул.
Гастон замер, заметив, какие бледные у неё щёки и как крепко она держится за край стола – вокруг костяшек пальцев блестят волшебные искорки, – и вспомнил, что она рассказывала ему о жизни дома. О том, почему ей пришлось бежать. С таким отцом она, конечно, часто видела такие вспышки гнева.
Он снова сел и схватился руками за голову.
– Я не на тебя злюсь.
– Я... я знаю. – Голос у неё дрожал.
Гастон старался успокоиться, но мысли путались. Зачем кто-то хочет скомпрометировать его? У кого есть для этого средства или мотив? Может ли этот человек добиться цели?
Потом он вспомнил, как Обер сказал, будто кто-то из персонала видел его входящим в кабинет отца перед исчезновением табакерки. Но кто это был? Конечно, слуги, скорее всего, не любят его. И неудивительно: он много лет помыкал ими в хвост и в гриву. В конце концов, слуги существуют, чтобы исполнять желания хозяев.
– Как ты думаешь, это не может быть мадам Бургунди? – предположила Агата уже более ровным голосом. – Она пыталась избавиться и от меня.
– Я думал, это скорее из-за того, что. я обошёл её, когда договорился о переводе тебя в ученицы к горничной.
– Что, однако, не снимает с неё подозрений. – Глаза у Агаты ещё больше расширились. – Поверь мне, она не прощает, когда с ней не считаются.
Гастон покачал головой.
– Может, Алебарда и сварливая старуха, но она живёт в семье с самого моего рождения. Сомневаюсь, что она что-то замышляет против меня.
Агата задумчиво постучала пальцем по губам.
– А как насчёт твоего брата?
Гастон готов был согласиться, но снова покачал головой.
– В последнее время мы с Жоржем снова подружились. Вчера он позвал меня пойти в таверну вместе с его друзьями и ничего не рассказал родителям о моей драке с Давидом Плаитье. – Не говоря уже о том, что он изменил своё отношение к поступку Гастона, помогшего пожилой женщине. Восторг слышался в каждом тосте, который Жорж произносил в честь добросердечия Гастона. А по пути домой в карете не переставал нахваливать умение старшего брата драться и его храбрость.
Гастон встретился глазами с Агатой. Страх, что она отменит какие-то из изменений, снова одолел его.
– Я должен объясниться насчёт драки.
Но она только пожала плечами.
– Я слышала об этом. Похоже, Давид действительно заслужил трёпку. И ещё... я знаю, что ты помог нищенке на улице.
– Откуда?
– Гас, второй лакей, случайно оказался в трактире за углом и, когда в таверне началась потасовка, прибежал туда поглазеть. Сегодня за завтраком он рассказал в подробностях всё, что видел и слышал.
– Но как ты узнала о том, что я помог женщине?
Агата улыбнулась, и взгляд у неё потеплел.
– Кроме прочего, Гас проходил мимо, когда ты защищал женщину от компании приятелей. Он задержался посмотреть, что будет дальше, и, по его словам, был потрясён, что ты вступился за нищенку перед товарищами и остался помочь ей, когда другие ушли.
Гастон смахнул волосы со лба.
– Ничего себе! Я больше и шагу не могу ступить без свидетелей!
– Жаль тебя расстраивать, но это всегда было так. Слуги всё видят и всё знают.
Гастон замер, её слова смутно обеспокоили его. Если слугам известен каждый его шаг, не знают ли они о его отношениях с Агатой? И не потому ли против него созрел заговор?
– Но не исключено, что всё услышанное мной по поводу табакерки – одни домыслы, – со вздохом произнесла Агата. – У слуг мало развлечений, вот они и точат лясы.
Гастон кивнул. Возможно, она права. Он поскрипел зубами. А может, и нет.
– Ты не спросил меня про хорошую новость, – весело сказала Агата.
Гастон с усилием отвлёкся от своих мыслей и взглянул в освещённое надеждой лицо девушки.
– Хорошо, ты меня заинтриговала. Какая хорошая новость?
– Ты заслужил следующее преображение.
Гастон выпрямил спину:
– Что? Как?
– Тем, что пришёл на помощь несчастной женщине, хотя тебя отговаривали.
У Гастона вспыхнули щёки.
– Да ничего особенного. Я просто проводил её домой.
Агата потянулась к нему через стол и взяла его за руку, глаза у неё были цвета Средиземного моря – яркие, сине-зелёные.
– И, поскольку тебя смутила моя похвала, я вижу, что ты изменился.
Он помолчал. Смущение здесь ни при чём, он раскраснелся по другой причине. Гастон чувствовал в появлении нищенки что-то... очень странное. Весь их разговор, с той минуты когда он помог ей встать на ноги до того оценивающего взгляда, которым она одарила его напоследок, проносился у него в голове уже сотни раз. Он тщательно обдумывал каждую реплику и всё же не мог понять, что его настораживает. Но если его волшебница хочет видеть в нём смущённого одобрением девушки храбреца, не стоит её разубеждать.
Гастон погладил свою щёку и улыбнулся:
– К моему новому росту подошло бы более мужественное лицо, тебе не кажется?
Агата, глядя на него и хмуря лоб, наклонила голову сначала в одну сторону, потом в другую.
Гастон объяснил:
– У меня всё ещё детская физиономия. Я бы хотел иметь такие же острые скулы и квадратный подбородок, как у отца, и сильную челюсть и широкий лоб, как у Жоржа.
Свет в её глазах потускнел, морская волна потемнела, и Агата ответила:
– Я могу это сделать. Но нам нужно подождать, чтобы не навлекать ещё больше подозрений, тебе не кажется? Кстати говоря. – Она пожала ему пальцы. – Перестань выставлять напоказ свои изменения. Гвен и так уже догадывается о моей причастности к ним. Никто не должен знать о моих способностях, Гастон. Я не шучу. Иначе я тут же исчезну, ты не успеешь и глазом моргнуть.
Гастон потянулся к ней через стол, не обращая внимания на землю, которая пачкала рукав нового камзола, и взял другую руку Агаты. Он не может потерять её. Дело в том, что он ужасно привязался к ней и хотел выразить свою благодарность. Пора было привести свой план в действие.
Он сжал руки Агаты, заглянул ей в глаза и поклялся:
– Обещаю защищать твою тайну даже ценой собственной жизни.
Глава 18
Агата
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ с самого рассвета было ясно и не по сезону тепло. Агата насвистывала за работой. Заказав поднос с завтраком для Гвен и забрав из прачечной выстиранное бельё, девушка остановилась у окна, выходящего в задний сад, и обнаружила, что солнце растопило большую часть снега и об-нажило лабиринт из зелёной живой изгороди и очаровательные статуи. Может быть, удастся уговорить Гвен выйти на прогулку.
