Дракон Мартин и похищенное привидение - Хельмут Ценкер
Но Мартин не мог так просто отказаться от идеи поплавать, слишком уже к ней привык. Четвёртого правила он никогда не соблюдал.
Дети стояли рядом и ждали, пока драконы договорятся. Наконец Мартин пригласил Шурли сесть на себя.
— Ты неправильный дракон, — пробурчал Георг и присел, чтобы Франци могла забраться к нему на спину.
— Но ты полетишь с нами?
— Да. Хотя вообще-то я раньше ходил в сауну.
Дорогой дневник!
Сегодня будет совсем короткая запись. Первый раз за триста семьдесят два года я побывал в сауне. Первый и, думаю, теперь уже последний.
Кассирша, женщина в белом халате, спросила меня: «Вам в отделение или в кабину?» Я решил, что в отделении буду отдельно. Это, как скоро выяснилось, было ошибкой.
Раздевалка мне была не нужна, к тому же она оказалась для меня слишком тесной. В отделении, кроме меня, набралось ещё много других посетителей, хотя я уплатил, чтобы оказаться там одному. О том, чтобы попариться и как следует пропотеть, не было даже речи. Какой дракон станет потеть всего при ста градусах?
Тогда я решил сам дохнуть пламенем на каменную печку. Но дощатые стенки отделения этого не выдержали и сразу же загорелись. Рядом оказался бассейн с холодной водой, я сразу в него нырнул. Однако удовольствие оказалось недолгим. Стоило мне прыгнуть в воду, как она вся из бассейна выплеснулась. Волной накрыло раздевалку, комнату отдыха, и все посетители промокли.
В общем, я был очень сердит и решил, что больше в сауну не пойду. Это не для меня. Достаточно одной сауны, вторая — это уже слишком. До завтра.
Когда Мартин и Георг вместе куда-нибудь отправлялись, они обычно загораживали вход в свою пещеру цепью и вешали на ней эмалированную табличку: «Осторожно, злая собака!» А на другой табличке было написано: «Приём только по предварительной договорённости».
На этот раз, вернувшись вместе с детьми к себе, драконы увидели, что на их кухне сидит за столом какой-то незваный гость и смотрит на хозяев изучающим взглядом. На человеке была полицейская форма. Мартин полицейского сразу узнал. Его звали Рудольф, это был тот самый полицейский, который не так давно уже занимался делом о похищении детей, то есть Франци и Шурли.
— Вы что, не видели табличку у входа? — не смог удержать раздражения Георг.
— Как будто вы не знаете, что по закону нельзя без спросу вторгаться в чужое жильё? — Мартин решил взять разговор на себя.
— Почему же, видел, — ответил полицейский невозмутимо. — Она ко мне не относится.
— Этот закон я знаю наизусть.
— И что соседей при этом нельзя беспокоить? — попробовал пошутить Мартин. Соседей у них быть не могло, ближайший дом находился отсюда не ближе чем за километр.
— Давно вы здесь живёте? — не стал отвечать полицейский. Он как будто уже начал допрос.
— Это, между прочим, наше частное дело.
— Когда полиция чем-то интересуется, это уже не частное дело. Во всяком случае, мы до сих пор не знали, что вы здесь живёте.
— Очень приятно, что захотели наконец про нас узнать.
— Я лично ничего не хочу. Я полицейский, а не почтальон.
Полицейскому Рудольфу пришлось встать со стула, потому что каждые восемь секунд с потолка что-то капало на его фуражку. Мартин предложил ему сигареты в сосновом портсигаре. Полицейский тут же взял одну и положил себе в рот. Георг тоже захотел оказать гостю любезность и дохнул ему на сигарету небольшим огоньком, чтобы её зажечь. Огонёк, на беду, оказался не таким уж небольшим, от всей сигареты тут же остался лишь обожжённый фильтр.
— Спасибо, — сказал полицейский. Он выплюнул фильтр на пол и растёр его каблуком. Выражение лица у него стало угрожающим. — Я целый час слонялся по этому лесу, — произнёс он, скривившись, будто у него заныл зуб.
— Лишь для того, чтобы узнать, живём ли мы здесь? — засмеялся Мартин. — Могли бы просто нам позвонить.
— Это для нас не самое важное, — сказал полицейский, переводя взгляд с одного удивлённого лица на другое. — Вы подозреваетесь в том, что похитили призрака.
— Это когда? — удивился Георг.
— Сегодня.
— Да нет же!
— В таком случае когда?
— Вообще никогда.
— Вы, значит, всё отрицаете?
— Само собой.
— Так-так, — сказал полицейский, хотя он уже не раз давал себе слово не повторять то и дело своё любимое «так-так».
— Да с какой стати нам вообще надо было похищать призрака? — спросил Мартин.
— Пока не знаю, — признался полицейский. — Вымогательство, требование выкупа, убийство. Мало ли что! У вас, я заметил, дома есть много комиксов про привидения.
— И что из этого?
— А то, что вам, может, захотелось побольше узнать про них.
— Вы как полицейский вообще-то верите в привидения?
— Если есть свидетельские показания… да, приходится.
Видно было, что Георг уже закипает. Во всяком случае, из его ноздрей начинал валить дым. Полицейский Рудольф, однако, не уловил сигнала тревоги.
— И кто же дал на нас такие показания? — поинтересовался Георг.
— Некий господин Вильгельм Виммер.
— Так-так, — проговорил Георг совсем как полицейский и ухмыльнулся. — А похищенное привидение зовут, наверно, Эрвин. Эрвин Призрак.
— Ну вот видите! — обрадованно сказал полицейский. — Вы знаете, как зовут жертву.
— Мы с коллегами всегда называем друг друга по имени, — объяснил ему Мартин.
— А мне больше и не нужно.
— Какая у вас логика! — усмехнулся Мартин. — Если ты кого-то знаешь, ты можешь его похитить. Как просто.
— Господин Виммер сказал, что последний раз он видел своё привидение с вами. Можете вы мне сказать, где находится сейчас господин Призрак?
Мартин немного подумал и застучал хвостом по каменной стене.
— Он, может, захотел стать невидимым.
— Почему?
— Потому что он это умеет.
— Что ж, даже невидимки должны где-то жить, где-то находиться.
— Тут вы правы, — подтвердил Мартин. — Эрвин, скорей всего, отправился к себе домой.
— А где же у этого привидения дом?
— То тут, то там. Вчера он мог остановиться в лучшем отеле, сегодня в каком-нибудь сундуке, завтра в стволе дерева.
— Прекратите эту болтовню! — закричал полицейский. — Хозяин, у которого работало привидение, дал показания на вас! Я не оставляю без расследования ни одно показание!
— Если привидение исчезло, это не значит, что оно похищено, — сказал Мартин.
— Жильё господина Призрака было разорено. Там явно происходила какая-то борьба.
— Хоть это вас должно убедить, что мы не имеем никакого отношения к делу.
— Почему это
