Гастон. История любви и коварства - Лэнгдон Лори
– Симпатичное личное дело?
Ленора закусила губу и ответила:
– Возможно. Только никому ничего не говори. Обещай мне.
– Конечно, обещаю. – Агата села на край кровати. – Ты столько сделала для меня, Ленора. Если бы ты не согласилась взять меня в ученицы, я бы до сих пор скребла на кухне кастрюли!
– Да, наверное. – Ленора кивнула и встала. – Тебе нужно ещё поспать. Ты это заслужила. А я притворюсь больной, когда встречу старую Алебарду.
Агата вздрогнула. А если мадам Бургунди расскажет Леноре, что вчера в комнатах Гвенаэль был Гастон? Не лучше ли, чтобы подруга узнала это от неё?
Но она не успела принять решение – Ленора вынула из кармана фартука что-то мягкое.
– Чуть не забыла. Я нашла это вчера вечером.
– Леон! – Агата вскочила с кровати, схватила плюшевую собачку и прижала её к груди. – Большое тебе спасибо!
Ленора смотрела на неё так, словно Агги помешалась. Потом сделала непроницаемое лицо и пожала плечами.
– Не за что. Увидимся за завтраком. – У двери она обернулась. – Ты, случайно, не знаешь, откуда на кровати Анны появился плюшевый котёнок?
Агата закусила губу и пожала плечами.
– На всякий случай: Анне он очень понравился. Она носит его с собой повсюду в кармане фартука. – Ленора выгнула брови. – Я подумала, тебе это будет интересно.
И с этими словами она ушла, закрыв за собой дверь.
При мысли о том, что ей удалось немного утешить юную Анну, Агата почувствовала тепло во всём теле. Потом она села и внимательно осмотрела собственную игрушку. Леон выглядел таким же потрёпанным, как в тот день, когда она его потеряла, только кое-где из-под ткани высовывалась солома. Она прижала собачку к себе, вспоминая мамины тонкие руки, когда мама показывала ей, как сшивать кусочки материи, и сияющую улыбку, когда девочка закончила работу. В тот день в матери не было ни намёка на сумасшествие. На самом деле, оглядываясь назад, Агата засомневалась, что она замечала признаки душевной болезни, которая, по уверениям отца, забрала её у семьи. Мог ли papa солгать?
Девушка стала смотреть в окно на медленно встающее из-за горизонта солнце. Если отец сказал неправду, почему тогда мама бросила их?
* * *Мадемуазель Гвен – так она велела Агате называть себя – металась по комнате, как сказала бы мама, в шальном угаре. Ленора принарядила Гвен для приёма дневных визитёров: без всякой магии уложила ей волосы в простую, но привлекательную причёску и выбрала для неё очаровательное платье в розово-белую полоску, которое красиво колыхалось во время ходьбы.
О, чего бы только Агата не отдала, чтобы щегольнуть в юбке, так грациозно танцующей вокруг лодыжек! Ей довелось носить только затрапезные рабочие платья на ферме и жёсткую, грубую форму служанки в господском доме.
– Где мои рубиновые серёжки? – бормотала Гвен себе под нос. – Они идеально подходят для дневных приёмов. Лёгкие и неброские, почти розовые.
Агата не подозревала, что госпожа обращается к ней, поскольку понятия не имела, где хранятся драгоценности мадемуазель, но всё равно принялась их искать. Она подошла к тумбочке и открыла верхний ящик.
– Вы не могли оставить их здесь?
– Наверное, я бы помнила, если бы положила их в такое очевидное место! – рявкнула Гвен.
– Ах, конечно.
Агата закрыла ящик, мысленно прося Ленору поскорее вернуться с апельсиновыми коржиками, за которыми послала её хозяйка. Интересно, повариха начала их печь, только когда получила заказ? Ленора отсутствовала уже час.
Раздался громкий стук в дверь, и Агата бросилась в гостиную, чтобы открыть. Она заранее знала, что это не Ленора, – камеристка постучала бы осторожно и вошла бы, не дожидаясь разрешения.
Агата распахнула дверь и уперлась взглядом в фиолетовое платье мадам Бургунди. Женщина громко фыркнула и прищурила один глаз. Потом её губы растянулись в широкой улыбке, отчего у Агги заколотилось сердце.
– Тебя-то мне и надо, – проговорила экономка пугающе бодрым голосом.
Агата с готовностью кивнула:
– Желаете войти?
– В этом нет необходимости. Я здесь всего лишь чтобы передать тебе: ты должна сопровождать мадемуазель Гвенаэль в гостиную встречать первых гостей.
– Я... Хорошо, – пролепетала Агата. Странно, что женщина, руководящая в доме хозяйством, сама доставляет такие распоряжения. И ещё непонятнее, почему камеристку госпожи пригласили на чай с хозяевами и гостями. По крайней мере, Агги ещё с таким не сталкивалась. А это точно?
Старуха смерила её ледяным взглядом и ответила:
– Совершенно.
– Агата! – заверещала Гвенаэль из спальни. – Ты собираешься мне помогать или нет?
– Уже иду! – крикнула Агата через плечо.
Когда она снова повернулась к мадам Бургунди, той уже и след простыл.
* * *Десять минут спустя мадемуазель Гвен надела опаловые серьги с бриллиантами, которые прекрасно подошли к её платью. Идя в сопровождении Агаты по коридору, госпожа настаивала, что украшение слишком официальное для дневного приёма.
– И кстати, где мои апельсиновые коржики? – требовательно спросила она. – Ленора в последнее время не может справиться даже с самыми простыми поручениями.
Ленора действительно так и не вернулась. Агата до ужаса боялась, что придётся объяснять мадемуазель Гвен, на каком основании она следует с ней в гостиную, тогда как Агги сама этого не понимала. Может быть, мадам Бургунди послала её выполнять бессмысленное задание, только чтобы унизить? Это было более чем вероятно.
Агата уже хотела что-то сказать в оправдание Леноры, но, когда они повернули за угол в главный коридор, раздались громкие голоса. Гвен остановила Агату в полумраке, потянув её за платье, и приложила палец к губам.
Впереди как ни в чём не бывало прислонился к стене Гастон.
Насупленный Жорж стоял напротив со скрещенными руками.
– С чего это ты заботишься о моём благополучии? – спрашивал Жорж.
Гастон пожал плечом.
– Потому что Молли Месни сходит по тебе с ума, и если мама будет настаивать на браке, ты окажешься в очень неловком положении.
– С каких пор тебя волнует моё положение? Ты, скорее всего, хочешь занять моё место, чтобы привлечь к себе внимание цыпочки.
Гастон отошёл от стены.
– Не в этот раз.
Жорж вытаращил глаза и спросил:
– Положил глаз на Молли?
– О господи, вот ещё! У меня нет столько платков, чтобы остановить водопад слёз и соплей.
Жорж поперхнулся смехом, достал из кармана кусок зелёной ткани и протянул Гастону.
– Тогда тебе понадобится это.
– Спасибо, – ответил Гастон с ироничной усмешкой на губах и убрал платок в карман. – Я развлеку девушку и скажу матери, что отец увёз тебя...
– Проверять курей арендаторов, – предложил Жорж. – Ночью было нападение. Одна ферма лишилась половины птиц.
– Шутишь? – спросил Гастон.
Агате показалось, что голос у него слегка задрожал. Видимо, новость о нападении на курятник напомнила ему, так же как и ей, о волчьей стае, которая преследовала их у охотничьего домика.
Агги растёрла покрывшиеся мурашками руки.
Жорж подошёл к Гастону и схватил его за плечо.
– Спасибо, брат. Я этого не забуду.
Гастон кивнул, и Жорж сбежал по лестнице. У Агги ёкнуло в груди. Она ещё не видела никаких проявлений родственной любви между братьями и подивилась внезапной перемене.
Гастон сделал глубокий вдох, потом открыл дверь и вошёл в освещённую солнцем гостиную.
– Что-то новенькое, – произнесла Гвен, словно подслушала мысли Агаты. – Мечтаю увидеть этот спектакль!
Она пошла вперёд, и Агата последовала за ней на несколько шагов позади. Когда они подходили к открытой двери, Агата сказала:
– Мадемуазель Гвен...
Молодая хозяйка резко обернулась и рявкнула:
– Что? Я пропущу всё самое интересное!
– Мадам Бургунди сказала мне, что я должна сегодня сопровождать вас во время первого визита.
– В самом деле? – Гвен постучала себя по щеке. – Очень странно.
