Звездный - Ласки Кэтрин
И она снова заплакала.
– Моди, – обратился к ней Тоби. – Мы с братом тоже потеряли маму.
– Это было ужасно, – сказал Барни. – Как я тебя понимаю!
– Барни прав, – продолжил Тоби. – Хуже ничего не придумаешь. Но мы вот здесь, все нас любят. Наверное… наверное, почти так же, как любила бы нас мама.
– Нет, не почти так же, – перебил его Барни. – А точно так же.
– Да, да, мы все их любим! – наперебой заговорили остальные.
Моди стала глубоко вздыхать между всхлипываниями.
– Послушай меня, Моди, – сказала Эдме нежным, но уверенным голосом. – Вот как мы поступим.
Что-то в ее тоне заставило Моди перестать всхлипывать и обратиться в слух.
– Как? – спросила она, все еще насупившись.
– Сегодня вечером, когда наступит темнота, мы начнем исполнять глафлинг мории.
Эти мрачные слова поразили Моди настолько, что она даже перестала дышать.
– Что это? – тихо прошептала она.
– Это печальная песнь в честь твоей матери Банджи, смелой и доблестной волчицы Стражи. Волчицы, которая была удивительной матерью и которая более всех других поняла истинную цену доверию. Ты понимаешь меня, дорогая?
Моди медленно кивнула.
– Наверное, – прошептала она.
– Каждую ночь, начиная со следующей, мы будем исполнять морию, то есть песней указывать твоей маме дорогу к звездной лестнице. Ты знаешь, что такое звездная лестница?
– Мама сказала, что это лестница, по которой поднимаются все волки, когда они… когда они… – она не могла закончить фразу.
– Да, Моди. И мы будем следить за ее лохином каждый вечер. Ты знаешь, что такое лохин?
– Душа моей мамы, – вздохнув, ответила Моди. – Но как она найдет дорогу, если звездной лестницы здесь нет?
Все волки обеспокоенно переглянулись. Моди сказала вслух то, что тревожило их больше всего. Звездная лестница исчезала с ночного неба на три зимних месяца и появлялась только первой весенней луной. Больше всего волки из страны Далеко-Далеко боялись умереть зимой, потому что их душам пришлось бы ждать долгие и голодные зимние месяцы вплоть до луны Трескучего льда, когда на небе появляются звезды первой ступеньки. Все это время души пребывали на сумрачной границе между землей и небом, между местом их хвлина расщепления и Пещерой Душ. Бездомные духи беспомощно слонялись в сумерках, подобно слепому Бизару. Но все же рано или поздно весна наступала, и они находили дорогу.
Сейчас же, на Ледяном мосту, между старым миром и новым, единственным прежним созвездием, которые они узнавали, был Бизар. Да, на небе появилось много новых звезд, но никаких признаков звездной лестницы или Скаррсгарда заметно не было. И как лохинам в таком случае находить дорогу на небо?
– Нужно верить! – воскликнул Фаолан. – Разве вы не помните историю о старом вожде, которую рассказывали нам скрилины? Историю о том, как он выскользнул из своей шкуры и запрыгнул на первую ступень звездной лестницы, но потом вдруг упал на землю и стал вождем первого клана, первым фенго, возглавив поход из царства Долгого холода? Он пришел из Синей Дали, а это значит, что там тоже должна быть звездная лестница. Нам нужно в это верить.
Фаолан склонился прямо перед Моди.
– Звездная лестница там будет. Если не этой ночью, то обязательно какой-нибудь из следующих.
– Но все ли с ней будет хорошо? Если звезд так мало, – спросила малышка, подняв мордочку.
– Да, конечно, – сказала Эдме, а Гвиннет погладила Моди крылом.
– Но даже если звездная лестница вернется, вдруг мама упадет с нее, как упал старый вождь? Вдруг?
– Я думаю, что не упадет, – ответила Эдме. – Мы поможем твоей маме взойти по лестнице. Когда она служила в Страже, она очень хорошо прыгала – пожалуй, даже лучше всех остальных. На курганах Стражи она совершала изумительные прыжки, наблюдая за вулканами. Казалось, она просто парит в воздухе.
– Да, она была очень грациозной прыгуньей и взлетала почти как сова, – сказала Гвиннет.
– Это правда? – спросила Моди.
– Правда-правда, – хором ответили все.
Позже тем же утром уставшие от боя животные нашли удобное заполненное снегом углублением, в котором соорудили себе уютное укрытие. Моди тут же заснула, уткнувшись носом в Мирра, который улегся между Фаоланом и Эдме. Гвиннет уселась на небольшой ледяной гребень и смотрела на малышей. Кайла тоже уснула рядом с ними, прижав к себе Аббана. Мхайри и Дэрли остались стоять на страже.
Глава двадцать четвертая
Моррия
Этим вечером луна доросла до того, что волки называли «настоящим лунным когтем». Над горизонтом поднимались Бизар с Нарвалом. Днем отряд прошел небольшое расстояние, потому что все устали от сражения предыдущей ночью. Они решили начать моррию в том месте, где мост разделялся на два ответвления. Никто не хотел заговаривать первым, все думали о том, что где-то позади них до сих пор находятся девять или десять чужаков. Эта мысль немного отвлекала их от церемонии, во время которой они должны были отдать последние почести Бандже и помочь ее духу найти дорогу к звездной лестнице.
Моди стояла между Эдме и Гвиннет.
– А как начнется церемония? – спросила она.
И в это же мгновение к небу воспарила изумительная мелодия, похожая на созвездие, только состоявшая не из звезд, а из прекрасных нот. Она переливалась на разные лады под большим синим куполом, нависшим над Ледянным мостом. Эту мелодию могло выводить только одно горло на свете – горло Свистуна. Таков был клич, с которого начиналась моррия.
А затем зазвучала более сложная и хрупкая мелодия. Дэрли запрокинула голову и провыла первый куплет своей песни:
О Банджа, страж храбрый и нежная мать,О, как же нам будет тебя не хватать!На запад отправившись вечером поздним,Найдешь ты ступеньку лестницы звездной.Волк звездный покажет дорогу тебе,Чтоб ты не запуталась ночью во тьме.О Скаарсгард, выслушай наши молитвы,К Пещере покоя ее проводи ты.А ты, Банджа, знай, что клянемся все мыМалышку твою защитить от бедыИ в Синюю Даль ее проводить.Где в счастье и радости все будут жить.Дэрли закончила песнь, и все долго молчали. Кто-то смотрел вниз, на лапы, кто-то беззвучно ронял слезы. Но Свистун смотрел на Дэрли. Его очаровывала не только музыкальность ее голоса, но и слова песен, которые рождались в глубине ее души. Она была настоящим поэтом и истинным скрилином.
От этих мыслей по его костному мозгу пробежа-ло необычное ощущение. Это было не просто восхищение мастерством другого волка, но нечто большее.
На мгновение Свистун засомневался, достоин ли любви волк с уродливым горлом, но потом вспомнил, что горло его стало нормальным во время Великого исцеления. И все же он был глодателем, а она была воспитана в каррег гаэре клана МакДунканов. Они сильно отличались и по происхождению, и по привычкам, и по воспитанию. Свистун понимал, что ему не подобает задаваться подобными вопросами сейчас, когда все его мысли должны быть посвящены Бандже и ее несчастной сиротке Моди. От него не укрылось, что пока все прятали глаза и смотрели вниз, Моди смотрела куда-то наверх.
– Что это, Эдме? – спросила она.
– Что, дорогая?
Эдме подняла голову и увидела золотистую искорку, привлекшую внимание Моди.
– Ах, да это же Беллс!
– Беллс? – спросил Свистун.
Беллс опустилась на лед. Ее крылья отбрасывали тень в несколько раз больше размером, чем сами.
– Прими мои соболезнования, маленький волк, – обратилась она к Моди. – Как существо, которое прожило четырнадцать зим, могу сказать, что смерть твоей матери меня сильно потрясла.
