На берегу Тёмного моря - Эндрю Питерсон
– И что же наш повелитель собирается делать с этой огромной армией, сэр?
– Намерения Безымянного скрыты даже от меня, но, полагаю, он хочет отправиться на запад, в неведомые земли. Как тебе известно, он продолжает искать Сокровища Анниеры. Он отчаялся найти их в Скри… но, может быть, они где-то там, за пределами извес-стного мира.
– Простите мне моё любопытство – но зачем Безымянный ищет эти сокровища? – спросил Гнорм, кланяясь.
Хвост генерала обвился вокруг подлокотника трона. Жирная жёлтая сороконожка вылезла из кубка в отчаянной попытке сбежать, но Крак подцепил её языком и с хрустом раскусил. Проглотив с закрытыми от наслаждения глазами, он, поигрывая хвостом, продолжил:
– Когда мы разграбили… Анниеру, – он произнёс это слово так, словно оно имеет дурной вкус, – то нашли сочинения короля Ветрокрыла. В одном из них говорится о Сокровищах Анниеры и о древней силе, которую они содержат. Эта сила способна уничтожить Безымянного и вернуть Анниере прежнюю славу…
Гнорм об этом догадывался. Он много лет потратил на поиски Сокровищ, хотя частенько гадал, можно ли вообще найти то, что так легко спрятать. И потом – какая сила способна победить могущественного Нага и его армию?
– Безымянный считает, что Сокровища спрятаны за пределами карты? – спросил Гнорм без особого интереса. Каждая минута, проведённая вне «Хлюпа и чавка», казалась ему потраченной впустую.
– Он девять лет ис-скал их в Скри, – сказал Крак, – и разочаровался. Скриане понятия не имеют, что лежит к западу от их равнин, но если там есть народы, которые можно покорить, Безымянный, нес-сомненно, это сделает. Не наше дело знать о великих замыслах нашего владыки, – произнёс он, погрозив пальцем, а потом подался вперёд и добавил: – Но он кое-чего требует от тебя, командор Гнорм.
– Что угодно, господин, – ответил Гнорм, кланяясь. Он буквально чувствовал вкус крысиных хвостов, проскальзывающих в горло…
– Безымянному нужно больше пленников. Я приказываю всем командорам Скри удвоить количество арестов. Берите целые семьи, не только детей. Мы отошлём полный корабль пленников нашему повелителю Нагу, Не Имеющему Имени, – Крак отхлебнул из кубка и улыбнулся. – Полагаю, ты рад?
– Да, господин, очень рад, – Гнорм ухмыльнулся, прикидывая, кого из глибвудцев он схватит первым. Затем, вновь вспомнив про дагтаунские таверны, он спросил: – Это всё, мой генерал?
Крак погладил хвост и взглянул на Гнорма:
– Да, командор. С-ступай.
Гнорм снова поклонился – и в это мгновение, сверкнув в луче света и соблазнительно закачавшись, у него из-под нагрудника выскользнул золотой медальон на серебряной цепочке.
– Постой, – велел генерал, сходя с трона. Стук когтей по мраморному полу эхом разнёсся по залу. – Где ты раздобыл эту побрякушку?
Гнорм почувствовал, что его чешуя покрылась холодным потом, и не смел двинуться с места.
– У одной горожанки, господин, у простой женщины. Возьмите себе, если угодно, – запинаясь, выговорил он.
Генерал с шипением сорвал медальон с шеи Гнорма и, рыча, вернулся на место, с удовлетворением рассматривая добычу.
– Мне нравится, как он блес-стит, – заявил Крак, надевая украшение. – Ну, ступай.
Гнорм выпрямился и вышел. Он миновал пиршественный зал, где продолжали бездельничать тролли и Клыки, и втиснул своё брюхо в карету.
– В Дагтаун! – рыкнул он. – Живо!
Возница спешно взобрался на козлы и повёз рассерженного командора по булыжным улицам к парому, идущему в Дагтаун, где Гнорм собирался до отвала наесться кишок и немного заглушить досаду от потери медальона.
26. Беспорядки в книжном магазине
На следующее утро Подо с радостью обнаружил в саду новых швапов. Он с таким наслаждением слушал, как Сарыч Вилли, сидя в таверне, жаловался на вредителей, что стал просыпаться на рассвете, заранее предвкушая, как захватит мелких воришек с поличным. Теперь старый пират каждый день прокрадывался на задний двор Сарыча Вилли и, высыпав там швапов из мешка, наблюдал, как они разбегаются. Потом Подо обходил дом, стучал в дверь и вручал Вилли корзинку овощей – у Игиби-де их столько уродилось, что девать некуда.
Джаннер, Тинк и Лили занимались утренними делами и СНОПами. Тинк искренне радовался, что в тех двух книгах, которые он взял у Оскара, было много красивых рисунков. Лили заучивала слова и мелодии нескольких старинных песенок, которые Ния помнила с детства. А Джаннер, уставившись в пространство, сидел на крыльце с тетрадкой на коленях. Ния просила его записать свои впечатления об «Эпохе дружелюбных кробликов», но, как мальчик ни старался, ему не удавалось продвинуться дальше первой строчки. Он постоянно думал о карте Оскара.
Оскар Н. Ритип оказался совсем не таким человеком, каким представлялся Джаннеру. Он рисовал секретные карты и собирал оружие в населённом призраками поместье. Джаннер покачал головой и криво усмехнулся, вспомнив о драгоценностях, которые хранила Ния. Она тоже оказалась совершенно другим человеком.
«Интересно, все взрослые что-то скрывают?»
Голос Нии напугал его.
– Джаннер, ты закончил? – мать стояла сзади и с неудовольствием смотрела на пустую страницу.
Джаннер покраснел. Он просидел здесь почти всё утро, но так ничего и не сделал.
– Просто… у меня голова слишком занята, чтобы думать о кробликах и Плонтских джунглях, – запинаясь, выговорил он. Джаннер уставился в землю, пытаясь понять, отчего ему вдруг захотелось плакать. Он ждал, что мать его отругает, но та вдруг ласково сжала плечо сына.
– Тогда запиши то, что у тебя в голове. Это полезно, – сказала Ния. – Обещаю не читать.
Джаннер посмотрел на перо в своей руке и вспомнил тяжесть меча, которым размахивал в полном оружия подвале. В ту минуту было приятно думать, что он не беспомощный мальчик из скучного городка, а человек, жизнь которого полна смысла – как у Эсбена Игиби. Слёзы, которые душили его минуту назад, превратились в слова, и Джаннер принялся торопливо записывать.
Когда он закончил рассказ о событиях последних двух дней (в уме крутились вопросы, на которые не было ответов, а в душе – чувства, разбуженные этими вопросами), чернильница почти опустела, а рука, держащая перо, разболелась.
Ния подала к столу салат с курицей и круглый хлеб, и Джаннер закрыл тетрадь с ощущением лёгкости, как если бы он два дня тащил на спине тяжёлый мешок и наконец сбросил его. Но голова у мальчика по-прежнему шла кругом.
Тинк поднялся на крыльцо и хотел войти в кухню, но Джаннер схватил брата за локоть.
– Курица и хлеб, – напомнил Тинк, похлопывая себя по животу. – Чего тебе?
Джаннер понизил голос:
– Надо вернуть карту.
Тинк посерьёзнел и быстро спрятал руки за спину, решив, что пальцы ему всё ещё дороги:
– Ты уверен? А если господин Ритип узнает?
– Он тем более
