Гастон. История любви и коварства - Лэнгдон Лори
– Так-то лучше, – промурлыкал Жорж и отпустил её.
Агата практически слетела вниз в кухню.
* * *Пальцы саднило, костяшки на правой руке кровоточили сквозь тонкий бинтик из-за горячей воды и едкого мыла. Агата опустилась на ящик позади кухни и стала смотреть на мерцающие звёзды. Холодный ветер пронизывал тонкое платье, но она приветствовала прохладу, прогоняющую онемение из тела. Повариха и кухарки наблюдали за ней так пристально, что она не решалась использовать магию.
В последние несколько дней она мыла посуду так много часов подряд, что начала представлять, будто фарфор и столовые приборы поют ей, а кастрюли и сковороды предупреждающе грохочут: «Беги, Агги. Используй магию, чтобы построить новую жизнь. Беги, Агги, от едкого мыла и жгучей воды. Беги от боли в плечах, гадких горничных и жестоких лакеев. Начни новую жизнь...»
Но как? Куда бежать? Можно ли затеряться в Париже? Растаять в толпе на улицах Рима? Она не знала даже, как добраться до этих городов. Агата прислонилась затылком к каменной! стене, взялась левой рукой за пальцы правой, и сияние вспыхнуло. Ранки на костяшках затянулись, и колдунья улыбнулась, тихое жужжание подняло ей настроение. Излечение ссадин не истощило её силы, совсем наоборот. В голове продолжали накапливаться вопросы.
Выходило, что использование магии на благо себе её не ослабляло. Нужно было выяснить это наверняка, потому что она знала, чему хочет посвятить свою жизнь. Ошарашенное выражение лица Гастона после того, как она очистила его кожу, даже спустя несколько дней согревало ей душу. Помогать людям, лечить их, облегчать страдания – вот на что она хотела употребить свою магию. Сможет ли она открыть лавку знахарки или те же самые люди, которым она станет помогать, отправят её па костёр как ведьму? Даже беспочвенное обвинение в колдовстве может привести к казни. Она слышала о таких случаях.
Кроме того, по закону женщины не имеют права покупать дома и владеть недвижимостью. Вот если бы она была мужчиной...
Агата выпрямилась.
Но она ведь может им стать. Что, если принять на время мужской облик? Сумеет ли она проделать такое превращение? Если честно, Агги не знала, с чего начать, не говоря уже о том, как после этого снова набраться сил.
Девушка выдохнула, в холодном воздухе повисло облачко от её дыхания. Ей нужно потренироваться, кто-то должен просветить её, рассказать ей правила обращения с невероятным даром, которым она владеет. Ей нужна мама. В деревне мама лечила жителей. Люди приезжали к ним издалека, умоляя исцелить их. Но матери нужно было соблюдать осторожность: неудавшееся лечение могло породить слухи, а слухи для колдуньи смертельно опасны.
Хотя Агата до боли нуждалась в материнских наставлениях, сейчас она понимала маму как никогда. Впервые в жизни она осознала, что отдалило маму от семьи и, вероятно, свело её с ума – чудесная сила, закупоренная внутри и не находящая ни выхода, ни настоящей цели. Это совершенно выводило из равновесия.
– Вот вы где! – прошептал в темноте голос.
Агата вскочила на ноги.
Гастон с широкой улыбкой появился из тени.
– Я не хотел вас напугать.
Девушка схватилась за сердце и оперлась о холодную стену.
– Я чуть не умерла.
– Вы здесь прячетесь? – спросил он и сунул руки в карманы.
– А вам разве не стоит прятаться? – возразила Агата. – Прошло всего два дня. Как вам удалось выйти незамеченным?
– Проскользнул через оранжерею. – Гастон приподнял глубокий капюшон и выгнул брови. – И замаскировался. – Он снова опустил капюшон, достал что-то из кармана IT протянул девушке.
Она взяла белую коробочку, перевязанную серебристой лентой, и вопросительно подняла голову.
– Шоколад. – Гастон пожал плечами. – Я подслушал, как Жорж рассказывал друзьям, что произошло после ужина. Жаль, что меня там не было, чтобы защитить вас.
Сердце у Агаты остановилось и потом помчалось вскачь.
– Вы принесли это для меня?
– Да. – Губы его изогнулись в смущённой улыбке.
– Спасибо, Ваша Галантность, – выдохнула Агги, осторожно опуская коробочку в карман фартука. После такого тяжёлого дня его забота показалась бальзамом для души.
Она сморгнула слёзы, и Гастон заглянул ей в лицо.
– У вас усталый вид.
– Ничего. Просто вышла глотнуть воздуха после... – «После того как стая жадных ворон украла дорогие мне вещи, после того как ваш брат придирался ко мне, после того как я восемь часов без перерыва мыла посуду», – хотелось продолжить Агги. Но она проглотила жалобы, потому что знала: они прозвучат как неблагодарность. Особенно учитывая его любезный жест.
– После того как содрали кожу на пальцах до костей? – Гастон указал на ящик. – Присядьте.
Агата с благодарностью кивнула и притулилась на краешке пустого ящика. Гастон сел рядом. Ни один из них ничего не говорил, и оба смотрели в небо. Молчание вдвоём оказалось на удивление успокаивающим.
– У меня ещё не было возможности поблагодарить вас, – сказал наконец Гастон. – Когда я увидел себя в зеркале, то не мог поверить своим глазам. Едва узнал свою уродливую рожу. – Он провёл рукой по теперь гладким щекам и засмеялся.
Но Агата расслышала в его весёлости оттенок горечи. Она повернулась к нему и стала разглядывать дело рук своих. Раньше щёки, нос и лоб усеивали воспалённые прыщи и пустулы, теперь же кожа была гладкой и сияла. Лицо у него стало светлым, с золотистым оттенком, и впервые она заметила симпатичную ямочку на подбородке.
Агата всплеснула руками, отвернулась и сказала:
– Как мне нравится помогать людям.
Гастон прочистил горло и с любопытством взглянул на неё.
– Почему вы отказались помочь мне с охотой на волков, когда я попросил, но согласились излечить мою сыпь? Раз вам удалось справиться с моей внешностью, вы наверняка могли заколдовать лук или ружьё. Это мне непонятно.
Он действительно не видит разницы? Агата покачала головой. Похоже, что нет. Никто в его жизни не проявлял сочувствия или хотя бы интереса к чужим нуждам.
– В шале вы не просили моей помощи. Вы требовали её.
Гастон сдвинул брови.
– Кроме того, – продолжала девушка, – вы хотели использовать мою магию для собственной выгоды. А избавляя вас от сыпи, я направила свои силы на хорошее дело и к тому же сама приняла это решение.
Гастон, наклонив голову набок, придвинулся к ней.
– Но, когда вы помогли мне в игре в дартс, это было только в моих интересах и мой выигрыш унизил брата. – Он ухмыльнулся. – Не хочу сказать, что я не испытываю за это благодарности. Посмотреть на ошарашенного неудачей Жоржа – дорогого стоит.
Как ему объяснить, что во время игры в шале она поступила опрометчиво? Всё началось с того, что она направила дротик Гастона прямо в цель, а закончилось тем, что дротик Жоржа промахнулся мимо мишени. Тогда ей тоже приятно было поставить чванного детину в неловкое положение.
Агата наклонилась вправо и влево и плотнее подоткнула юбки под себя. Возможно, она слишком рьяно принялась пользоваться своим вновь открытым даром, чтобы помочь первому другу, который у неё появился за долгие годы. Но ей не хотелось превращать это в обыкновение.
– Гастон, до того как в лесу я остановила волков, я не использовала свои способности много лет.
Глаза у него округлились, и он открыл рот, чтобы что-то сказать.
Но Агата опередила его:
– Мне не понравилось, с какой снисходительностью ваш брат с друзьями относились к вам в охотничьем домике. Но потом я ужасно переживала. У меня было много времени подумать, и я поняла, что хочу использовать магию только на хорошие дела, чтобы лечить людей, помогать им в беде. И только тогда, когда сама сочту нужным это сделать.
Гастон поймал её взгляд, его глаза были похожи на освещённые луной глубокие синие озёра, а его тёплые руки сжали её пальцы.
– Я понимаю и уважаю ваше решение.
Агата, часто моргая, смотрела на этого юношу из аристократической семьи, чья жизнь была так же сложна, как и у неё, хотя и в совершенно другом смысле. Она тоже стиснула его руки, и, как фитиль занимается пламенем, медленно, постепенно, её замёрзшее сердце пробудилось к жизни. Оказалось, она держала под замком не только свою магию, но и свою душу.
