Сказки американских писателей - Вашингтон Ирвинг
— Отцу было трудно, — повторила она, стараясь собраться с мыслями, — найти работу.
— Еще бы, — сказал баран, сидящий слева, — ведь он был женат на католичке.
Лицо королевы Луизы прояснилось.
— Пусть мы жили в нищете, но мы питались понятиями добра и любви.
— Наверное, поэтому иногда вас и было только четверо, — сказал главный судья.
У королевы возникло странное чувство, которое она ничем не могла объяснить — будто разговор заходит в тупик. Она решила перескочить вперед.
— Когда мне было девять лет, в деревянной церкви по соседству случился пожар. Конечно, в этом обвинили отца. — Королева замолчала, сдвинув брови, хотя в глубине души чувствовала дочернюю гордость. — Простите, — обратилась она к главному судье, — вы все это записываете?
Главный судья поднял на неё удивленные заплаканные глаза и покраснел. Он протянул ей листок, на котором только что с величайшей сосредоточенностью выводил что-то большими печатными буквами. На листке было написано: И СТЕНА НАНЕСТИ СИТА НЕТ САТАНА (вычеркнуто) САТИН НАСЕСТ.
Королева Луиза задумалась, камеристка украдкой заглядывала ей через плечо.
— TASSEN, — вдруг произнесла королева Луиза по-немецки.
— SANTE! — выкрикнула камеристка по-французски.
— ETAT! — выкрикнул баран, сидящий слева.
Все посмотрели на него.
Королева Луиза вздохнула.
— Так вот, — сказала она, — отца увезли. Помню его прощальные слова. В душе он был поэт, я всегда это чувствовала. Было холодное зимнее утро, как сейчас.
Она печально посмотрела в окно.
— Он печально посмотрел в окно, двое полицейских стояли по обе стороны от него, на нем было только старое прожженное пальто; помню, слезы текли у него по щекам, и он сказал:
— Дорогие мои, не корите за это власти. Кто поручится, Что наше собственное восприятие мира соответствует реальности? Есть Такие насекомые-
Я забыл их название, — у них нет органов, при помощи которых
Они могли бы узнать о существовании себе подобных. Таков и наш жребий. Не теряйте же веры! Любите и тех, кто приносит вам горе!
— Свободный гекзаметр, — определил главный судья. Удивленная королева посмотрела на него с уважением. Здесь ей, увы, пришлось прервать свой рассказ. Они уже добрались до места.
4
Ворота монастыря были распахнуты настежь. Королева Луиза вышла из кареты, держа за руку камеристку, чтобы бедняжке было не так страшно, и увидела, что во дворе нет ни души и на снегу нет ни единого следа, как будто здесь не ступала нога человека. Королева на цыпочках тихонько прокралась к монастырской двери, ведя за руку камеристку; следам храбро шли три старых барана, они жались друг к дружке, обеими руками придерживая на головах котелки, как в бурю. Конечно, было полное безветрие, но в логике они никогда не были сильны (подумала королева с умилением) и, кроме того, котелки были новые. Монастырские кельи оказались пусты, как и двор. Королева толкнула заднюю дверь.
— Мне страшно, — сказала камеристка.
— Можешь называть меня мамой, — сказала королева Луиза.
Камеристка посмотрела на неё, потом отвела глаза, покусывая губу, и, казалось, обдумывая слова её величества.
Королева Луиза тихо засмеялась.
— Ах, молодость, молодость! — сказала она.
Они вышли в заснеженный сад, и тут их взорам предстало поразительное зрелище.
Каменная ограда, и все деревья, и кусты, и высохшие стебли цветов стояли обледенелые. А посреди сада рос великолепный розовый куст весь в цвету, такое буйное цветение едва ли встретишь и в самый погожий летний день.
Отвратительная старуха, похожая на ведьму, стояла возле куста и пыталась топором срубить его. С каждым ударом топора куст становился все гуще и пышнее, и розы на нем расцветали все ярче. У ног безобразной старухи лежал старый рыжий охотничий пес, он скулил и повизгивал.
При виде этого изумленной королеве показалось на мгновение, что вся её жизнь была ужасной ошибкой. Но кое-как собравшись с мыслями, она крикнула твердым повелительным голосом: «Прекратить!» Она была способна на это, когда её доводили до крайности.
Старуха, похожая на ведьму, и пес уставились на королеву. На мгновение старуха пришла в замешательство, но это было только мгновение.
— Ни за что! — крикнула она, её узкие губы дрожали, а глаза горели таким' зловещим зеленым огнем, что королева испугалась, как бы камеристка не упала в обморок. И старуха опять принялась размахивать топором, словно в пьяном неистовстве, а пес завыл и заскулил, да так тоскливо, что даже Королевский Суд был доведен до слез. Розовый куст тем временем, конечно, разрастался все пышнее.
— Остановите её! Сделайте же что-нибудь! — зашептала камеристка, цепляясь за королеву дрожащими руками.
Но королева задумчиво прищурилась, сжав губы, и ободряюще потрепала камеристку по руке.
Успокойся, Мюриэл, — сказала она мягко. — Я думаю, мы просто не совсем поняли, в чём тут дело.
— Мюриэл? — переспросила камеристка.
— Милая, — сказала королева Луиза строго, но без всякой враждебности, взглядом показывая, что она обращается к старухе, размахивающей топором, — от каждого вашего удара розовый куст становится пышнее.
— Интересная точка зрения! — воскликнули судьи, лихорадочно шаря по карманам в поисках записных книжек.
— Убирайтесь! Вон отсюда! — крикнула старуха, похожая на ведьму.
Королева Луиза улыбнулась. Она сказала:
— Иди ко мне, песик.
Тяжело вздохнув, старый рыжий пес встал и несмело подошел к королеве. Он уселся у её ног и закрыл глаза, словно в чрезвычайном смущении.
— Мюриэл, — тихонько сказала королева Луиза камеристке, — познакомься, это твой неразумный отец.
Камеристка посмотрела на пса, потирая подбородок. — Здравствуйте, — наконец произнесла она.
Старуха, похожая на ведьму, вся взмокла. Её черный балахон прилип к подмышкам и спине, а с носа и подбородка (острых и синеватых, как сосульки) капал пот. Она перестала махать топором и оперлась на него, переводя дух.
— Я вам покажу! — прошептала она.
И тотчас же, как по команде, появилась стая волков в монашеском облачении — они перемахнули через ограду сада и, припав к земле, рыча, обнажив ужасные клыки, окружили полукольцом королеву Луизу и её спутников.
Старуха расхохоталась.
— Вот так-то, моя старинная противница, — крикнула она, — вся твоя жизнь была ужасной ошибкой! Силы зла существуют! Ха-ха!
Невозможно описать, как страшно и дико было это «ха-ха». Старуха принялась размахивать топором.
— Мы всеобъемлющее зло! — крикнула она. — Жизнь беспричинна, и в ней нет смысла, пока мы не применим нашу подстегивающую силу. Вот почему эти кроткие монахи и помогают мне производить опустошение в королевстве. Не для собственной выгоды! Ха-ха! Ха-ха! А чтобы покончить с этой скукой. Чтобы не было больше этих утренних пробуждений в смутном раздражении! Ха-ха! — Она боком подступила к королеве. — Я соблазнила твоего мужа. Что ты на это скажешь? Я заставила его почувствовать, что в жизни есть смысл,
