Фольклор - Русские народные сказки. Антология

— А, — кричит, — ты хотел меня здесь уморить! Нет, теперь я от тебя ни за что не отстану.

— Послушай, Горе, — сказал купец, — вовсе не я засадил тебя под камень…

— А кто же, как не ты?

— Это мой брат тебя засадил, а я нарочно пришел, чтоб тебя выпустить.

— Нет, врешь! Один раз обманул, в другой не обманешь!

Крепко насело Горе богатому купцу на шею; привез он его домой, и пошло у него все хозяйство вкривь да вкось. Горе уж с утра за свое принимается; каждый день зовет купца опохмелиться; много добра в кабак ушло.

«Этак несходно жить! — думает про себя купец. — Кажись, довольно потешил я Горе; пора б и расстаться с ним, да как?»

Думал, думал и выдумал: пошел на широкий двор, обтесал два дубовых клина, взял новое колесо и накрепко вбил клин с одного конца во втулку. Приходит к Горю:

— Что ты, Горе, все на боку лежишь?

— А что ж мне больше делать?

— Что делать? Пойдем на двор в гулючки играть.

А Горе и радо. Вышли на двор. Сперва купец спрятался — Горе сейчас его нашло; после того черед Горю прятаться.

— Ну, — говорит, — меня не скоро найдешь! Я хоть в какую щель забьюсь!

— Куда тебе! — отвечает купец. — Ты в это колесо не влезешь, а то — в щель!

— В колесо не влезу? Смотри-ка, еще как спрячусь!

Влезло Горе в колесо; купец взял да и с другого конца забил во втулку дубовый клин, поднял колесо и забросил его вместе с Горем в реку.

Горе потонуло, а купец стал жить по-старому, по-прежнему.

БЕЗЗАБОТНЫЙ МОНАСТЫРЬ

Жили в одном монастыре триста монахов да игумен. Монастырь был богатый, доходов много. И живут монахи припеваючи. Пьют, едят сладко, спят долго, а работы нет никакой.

Прослышал про беззаботное монастырское житье царь Петр Великий и задумался: «Как так? Весь наш народ и сам я все в трудах да в заботах, отдохнуть некогда. Ни днем, ни ночью покоя нет, а тут триста человек живут, как сыр в масле катаются. Пьют, едят сладко, спят долго. Ни заботы, ни работы не знают. Совсем ожирели на легких хлебах». И послал царь в тот монастырь гонца:

— Поезжай, скажи игумну: приказал-де царь сосчитать звезды на небе и узнать, глубока ли земля, да пусть тот игумен узнает, о чем я думаю, что у меня, у царя, на уме. Сроку дай три дня. На четвертый день пусть сам игумен с ответом ко мне придет. Коли не исполнит приказания, всех монахов и самого игумна велю на работу отправить, а монастырь закрыть.

Получил игумен беззаботного монастыря царский приказ и затужил, запечалился:

— Ох, беда пришла неминучая!

И рассказал монахам все как есть. Монахи головы повесили. Думали, думали, ничего придумать не могли.

А в ту пору зашел в монастырь отставной солдат и спрашивает:

— Чего, старцы, горюете? Жили всегда без нужды, без печали, а теперь головы повесили.

Монахи ему отвечают:

— Ох, солдат, не знаешь нашего горя великого! Велел царь три загадки отгадать и через три дня игумну с ответом во дворец прийти.

— Какие такие загадки царь загадал? — спрашивает солдат.

— Надо сосчитать, сколько есть звезд на небе, узнать, глубока ли земля, и сказать, что у царя на уме, о чем он думает.

Выслушал солдат и говорит:

— Знал бы я, как царю ответ держать, как был бы на вашем месте.

Монахи побежали к игумну:

— Вот солдат берется загадки отгадать и царю ответдать.

Просит игумен солдата:

— Бери, служивый, чего хочешь, только пособи нашему горю, научи, как царю отвечать!

А солдат и говорит:

— Ничего мне не надо. Давай твою одежу, я вместо тебя к царю пойду.

Обрадовался игумен, и все монахи повеселели:

— Ну, слава богу, та беда миновала! Как гора с плеч долой!

Стали солдата угощать:

— Пей, ешь, чего только душа пожелает.

И сами себя не забывали — так наугощались, что сутки после отлеживались. А тут приспела пора и к царю идти. Переоделся солдат в игуменскую одежу и пошел во дворец.

Спрашивает царь:

— Ну как, отгадал ли мои загадки?

— Отгадал, ваше царское величество.

— Сколько звезд насчитал на небе? — спрашивает царь.

— Семьсот сорок две тысячи четыреста восемьдесят девять звезд.

— Правду говоришь?

— Я, царское величество, сосчитал правильно, а коли не веришь, сосчитай сам, проверь.

Царь усмехнулся и спрашивает:

— Ну ладно. А велика ли земная глубина? — Земная глубина крепко велика.

— А ты как узнал?

— Да вот, мой батюшка ушел в землю, скоро будет тридцать лет и до сей поры назад не воротился — значит, крепко велика земная глубина.

— Ну, а теперь скажи, — спрашивает царь, — о чем я думаю? Что у меня, у царя, на уме?

— Ты, царское величество, сейчас думаешь: «Молодец игумен — сумел он мне ответ дать!»

Царь похвалил:

— Правда твоя! Молодец игумен, все мои загадки отгадал!

А солдат говорит:

— Вот тут-то ты и дал маху, ваше царское величество.

— Как так? — нахмурился царь.

— Да вот так: принял ты меня, своего отставного солдата, за игумна.

Удивился царь, стал спрашивать и узнал, кто ему загадки отгадал. Солдат всю правду рассказал. Царь посмеялся и велел солдата наградить, а игумна да монахов приказал на работу послать.

ПЕТР I И МУЖИК

Наехал царь Петр на мужика в лесу. Мужик дрова рубит. Царь и говорит:

— Божья помощь, мужик!

Мужик и говорит:

— И то мне нужна божья, помощь.

Царь спрашивает:

— А велика ли у тебя семья?

— У меня семьи два сына да две дочери.

— Ну не велико твое семейство. Куда ж ты деньги кладешь?

— А я деньги на три части кладу: во-первых — долг плачу, в-других — в долг даю, в-третьих — в воду мечу.

Царь подумал и не знает, что это значит, что старик и долг платит, и в долг дает, и в воду мечет. А старик говорит:

— Долг плачу — отца-мать кормлю; в долг даю — сыновей кормлю; а в воду мечу — дочерей ращу.

Царь и говорит:

— Умная твоя голова, старичок. Теперь выведи меня из лесу в поле, я дороги не найду.

Мужик говорит:

— Найдешь и сам дорогу: иди прямо, потом сверни вправо, а потом влево, потом опять вправо. Царь и говорит:

— Я этой грамоты не понимаю, ты сведи меня.

— Мне, сударь, водить некогда, нам в крестьянстве день дорого стоит.

— Ну, дорого стоит, так я заплачу.

— А заплатишь — пойдем.

Сели они на одноколку, поехали.

Стал дорогой царь мужика спрашивать:

— Далече ли ты, мужичок, бывал?

— Кое-где бывал.

— А видал ли царя?

— Царя не видал, а надо бы посмотреть.

— Так вот, как выедем в поле, и увидишь царя.

— А как я его узндю?

— Все без шапок будут, один царь в шапке.

Вот приехали они в поле. Увидал народ царя — все поснимали шапки. Мужик пялит глаза, а не видит царя. Вот он и спрашивает:

— А где же царь?

Говорит ему Петр Алексеевич:

— Видишь, только мы двое в шапках — кто-нибудь из нас да царь.

ГОРШЕНЯ

Горшеня едет-дремлет с горшками. Догнал его государь Иван Васильевич.

— Мир по дороге! Горшеня оглянулся.

— Благодарим, просим со смиреньем.

— Знать, вздремал?

— Вздремал, великий государь! Не бойся того, кто песни поет, а бойся того, кто дремлет.

— Экой ты смелый, горшеня! Люблю эдаких. Ямщик! Поезжай тише. А что, горшенюшка, давно ты этим ремеслом кормишься?

— Сызмолоду, да вот и середовой стал.

— Кормишь детей?

— Кормлю, ваше царское величество! И не пашу, и не кошу, и не жну, и морозом не бьет.

— Хорошо, горшеня, но все-таки на свете не без худа.

— Да, ваше царское величество! На свете есть три худа.

— А какие три худа, горшенюшка?

— Первое худо — худой шабер, а второе худо — худая жена, а третье худо — худой разум.

— А скажи мне, которое худо всех хуже?

— От худого шабра уйду, от худой жены тоже можно, как будет с детьми жить; а от худого разума не уйдешь — все с тобой.

— Так, верно, горшеня! Ты мозголов. Слушай! Ты для меня, а я для тебя. Прилетят гуси с Руси, перышки ощиплешь, а по правильному покинешь!

— Годится, так покину, как придет! А то и наголо.

— Ну, горшеня, постой на час! Я погляжу твою посуду.

Горшеня остановился, начал раскладывать товар. Государь стал глядеть, и показались ему три тарелочки глиняны.

— Ты наделаешь мне эдаких?

— Сколько угодно вашему царскому величеству?

— Возов десяток надо.

— Много ли дашь времени?

— Месяц.

— Можно и в две недели представить, и в город. Я для тебя, ты для меня.

— Спасибо, горшенюшка!

— А ты, государь, где будешь в то время, как я представлю товар в город?

— Буду в дому у купца в гостях.