Маленький Зверёк из Большого леса (СИ) - Ахметшин Дмитрий

   Конечно, никакой смородины здесь сейчас не было, а был снежный сугроб. Зверёк взял весло и стряхнул снег с голых ветвей. Потом осторожно плюх­нулся в снег и начал копать, поднимая настоящие об­лака снежной пыли.

   Несуществующая вещь была на месте. Это доволь­но большой шар, сплетённый из гибких веточек, вну­три которого бултыхались бутоны засохших цветов и ореховая скорлупа. Зверёк осторожно отряхнул с неё снег и постучал по шару коготками.

   Кся проснулась мгновенно и просунула голову между веточек.

   -- О! Ты всё-таки пришёл.

   Кся, хоть и была спросонья, но вспомнила всё сразу, как только увидела Зверька. Потому что у неё был папа. Зверёк и был её папой. Это он её придумал как-то летом, когда еды было вдоволь и делать было совершенно нечего. Он подумал: "Почти во всём, что можно найти в лесу, живёт по ксе. Что, если я приду­маю что-нибудь необычное и выращу там свою ксю? Такую, которой нет больше нигде." И сплёл этот шар с бутонами и ореховыми скорлупками. Но это отдель­ная история с совсем другими приключениями, и мы расскажем её как-нибудь в другой раз.

   Кся была маленьким существом с широко рас­ставленными большими круглыми глазами, с тще­душным тельцем, закутанным в стрекозиные крылья, и волосами, которые доставали ей до пяток.

   Она скакала по сугробам, оставляя крошечные следы, и вопила:

   -- Ой, как здесь холодно!

   Кся весила очень мало и поэтому не провалива­лась в снег, как Зверёк. Она могла ходить даже по воде, если та никуда не текла.

   А в следующий миг уже сидела на спине Зверька, свесив ножки, и раздумывала:

   -- Где бы нам достать еды? Как ты думаешь, этот снег можно есть? Он очень похож на цветочную пыльцу.

   Сколько Зверёк ни вертел головой, он успевал за­метить только её пятку, или развевающиеся волосы, или выставленный локоток, или кончик носа. Она всё время ускользала и каждую следующую секунду зани­малась чем-нибудь новым.

   -- Я проснулся среди зимы, представляешь? -- на­конец спросил он, обращаясь к смородиновому кусту. И кся тут же появилась среди его веток. -- Ни с того, ни с сего. Просто взял и проснулся. Талисман говорит, что у меня была какая-то сумасшедшая идея, но я не могу её вспомнить.

   -- Бедный Зверёк! Ничего не помнит.

   Она залилась смехом, звонким, как треньканье колокольчика. А потом сказала:

   -- Мы с тобой сидели на берегу ручья -- вот прямо там! -- думали, как скучно летом и мечтали вдруг про­снуться среди зимы. И вот мы здесь.

   И тут Зверёк вспомнил. Как всё просто! Они всего лишь хотели посмотреть на зиму. Ведь когда вокруг все засыпают, играть куда интереснее. Это известно всем, даже самым маленьким малышам.

   -- Ты говорил, что зимой, как ночью, всё время темно и будет очень интересно играть в прятки, а я говорила, что она должна быть невероятно красивой, так что нам будет не до пряток.

   Зверёк сам уже вспомнил всё до мельчайших под­робностей и ужаснулся:

   -- И что же, мы до самой весны не увидим сол­нышка?

   -- Не беспокойся! -- Кся взлетела на самый верх смородинного куста, где ещё оставалась снежная шапка, и заплясала на самой её верхушке, будто на об­лаке. -- Смотри, вон оно уже восходит.

   Они уселись рядом в гнезде и стали смотреть, как восходит солнце. Оно протянуло свои лучи среди де­ревьев, и внезапно весь мир озарился сиянием.

   -- Что это? -- прикрыв глаза лапкой, воскликнул Зверёк.

   -- Это красивая зима. Как я тебе и обещала.

   Снег сиял, словно везде вокруг были рассыпаны драгоценности, солнце улыбалось даже ярче, чем ле­том. Кто-то трудолюбивый как будто взял и начистил его до блеска.

   "Вряд ли хоть одной саламандре приходила в голову идея проснуться среди зимы, -- думал Зве­рёк. -- Нужно будет рассказать Талисману. Он-то на­верняка думает, что у меня есть дело, нет, Дело, ко­торое не терпит отлагательств до весны. Может быть, с кем-то приключилась беда. То-то он удивится".

   А Ух небось сочтёт это неплохой игрой и будет просыпаться среди полудня.

   И это дело -- увидеть зиму! -- действительно не терпит никаких отлагательств, вот уж правда!

Глава вторая

О том, как Зверёк и Кся составляют карту, а также о том, как в лесу появился первый маяк со смотрителем

   Впереди был длинный, сверкающий, как брилли­ант, день, и никому не хотелось тратить его на сон. Кроме того, Зверёк боялся, что если пойдёт спать, то уснёт до самой весны. Между деревьями носились со­роки, которые сбросили часть своих белых перьев и нарастили вместо них чёрные, чтобы быть заметнее на снегу. Каждая хотела похвастаться нарядом перед подругами.

   Зверёк скучал по насекомым. Он ни дня ещё не помнил без их назойливого и успокаивающего жуж­жания. А тут на тебе! -- все букашки спят где-то в земле. Впрочем, мир не выглядел покинутым. По снегу туда и сюда шныряли какие-то невозможные существа, кото­рых никак не удавалось разглядеть. Солнце просачи­валось через хвойную лесную шляпу, и существа гре­лись в блестящих, как монетки, солнечных зайчиках, распушив шёрстку и прикрыв большие и выразитель­ные, как у стрекоз, глаза, а потом исчезали из виду и из памяти, оставляя только ощущение чего-то пушистого и лёгкого, как тополиный пух. Росточком они тоже не вышли -- Зверёк мог бы катать их на хвосте тройками. Как и Кся, они не оставляли следов.