Лаймен Баум - Озма из страны Оз

— Я не пом-ню её, — сказал Тик-Ток. — Как она вы-гля-дит?

— Этого я не могу сказать, — ответил колесун, — хотя я видел её раз двадцать. Потому что каждый раз, как я вижу её, она предстаёт с другой внешностью. Единственный способ узнать, что перед тобой всё-таки принцесса, это посмотреть, есть ли на её левом запястье красивый рубиновый ключ. Он всегда с ней. Когда вы видите ключ, можете быть уверены, что видите принцессу.

— Странно, — с изумлением произнесла Дороти. — Вы хотите сказать, что так много принцесс в одном и том же человеке?

— Не совсем, — ответил колесун. — Конечно, это одна-единственная принцесса. Но она выходит к вам в разном обличье, каждое из которых более или менее красиво.

— Она, должно быть, колдунья! — воскликнула девочка.

— Не думаю, — заявил колесун. — Но, без сомнения, она связана с чем-то таинственным. Принцесса весьма тщеславна и живёт главным образом в комнате, окружённой зеркалами, чтобы в любой момент иметь возможность восхищаться собой.

Никто не ответил на эти слова, потому что компания вышла из леса и всё внимание было приковано к картине, открывшейся перед ними. То была прекрасная долина со множеством фруктовых деревьев и зеленеющих полей, с симпатичными фермами, разбросанными здесь и там, и широкими ровными дорогами, расходившимися во всех направлениях.

Посреди этой чудесной долины, около мили от того места, где стояли наши друзья, вздымались высокие шпили королевского дворца. Они ярко сверкали на фоне голубого неба. Поля вокруг дворца были хорошо ухожены и полны кустарников и цветов. Можно было заметить несколько сверкающих брызгами фонтанов и аккуратных пешеходных дорожек, ограниченных рядами белых мраморных статуй.

Конечно, Дороти не могла увидеть и восхищаться всеми этими подробностями до тех пор, пока друзья не подошли ко дворцу достаточно близко. Они всё ещё любовались великолепными пейзажами, потом маленькая компания вступила в придворцовый участок и приблизилась к большим передним воротам, ведущим в собственно королевские покои. К своему разочарованию, друзья нашли ворота крепко запертыми. На фасаде была прибита табличка, которая гласила:

— Ну, — сказал Тик-Ток пленному колесуну, — по-ка-зы-вай до-ро-гу к ле-во-му кры-лу двор-ца.

— Хорошо, — согласился пленник. — Это здесь, справа.

— Как может левое крыло оказаться справа? — удивилась Дороти. Она решила, что колесун дурачит их.

— Потому что там было три крыла, и два их них снесли. Осталось единственное крыло, хоть справа считай, хоть слева. Это уловка принцессы Лэнгвайдере, чтобы посетители не надоедали ей.

Затем пленник подвёл их к крылу дворца. После чего заводной человек, не видя больше пользы в колесуне, позволил ему отделиться от компании и присоединиться к своим товарищам. Он тут же покатил прочь с огромной скоростью и вскоре исчез из виду.

Тик-Ток сосчитал двери в крыле дворца и громко постучал в третью.

Дверь открыла маленькая горничная в шляпке, украшенной пёстрыми лентами. Она вежливо поклонилась и спросила:

— Что вам угодно, добрые люди?

— Вы принцесса Лэнгвайдере? — спросила Дороти.

— Нет, мисс, я её служанка, — ответила горничная.

— Могу я видеть принцессу?

— Я доложу ей, что вы здесь, мисс, и попрошу удостоить вас аудиенции, — сказала служанка. — Входите, пожалуйста, и присаживайтесь в гостиной.

Дороти прошла, держась рядом с заводным человеком. Но как только жёлтая курица попыталась последовать за ними, маленькая горничная вскричала «Кыш!» и захлопала своим передником прямо у носа Биллины.

— Сама кыш! — возразила курица, отступая с рассерженным видом и растопыривая перья. — Обладаете ли вы более учтивыми манерами, чем те, которые только что выказали?

— О, вы разговариваете? — поразилась горничная.

— А вы что, не слышите меня? — выпалила Биллина. — Опустите передник и отойдите от ворот, чтобы я могла войти вслед за моими друзьями!

— Принцессе не понравится это, — колеблясь, сказала служанка.

— Меня это не волнует, — холодно отвечала Биллина и, шумно взмахнув крыльями, полетела прямо на горничную. Маленькая служанка сразу же пригнула голову, и курица благополучно добралась до Дороти.

— Ну что ж, хорошо, — вздохнула горничная. — Не вините меня, если потерпите неудачу из-за этой упрямой курицы. Небезопасно раздражать принцессу Лэнгвайдере.

— Будьте любезны, передайте ей, что мы ожидаем приёма, — ответила Дороти с достоинством. — Биллина — мой друг, и она может ходить туда же, куда и я.

Не произнося больше ни слова, служанка провела их в богато обставленную гостиную. Свет попадал в неё через красивые узорчатые окна и преломлялся в мягкие радужные тона.

— Оставайтесь здесь, — сказала она. — Как вас представить принцессе?

— Я Дороти Гейл из Канзаса, — ответила девочка. — Этот джентльмен — заводной человек по имени Тик-Ток, а жёлтая курица — мой друг Биллина.

Маленькая служанка поклонилась и вышла. Она проследовала через несколько коридоров и поднялась по двум мраморным лестницам, прежде чем вошла в покои своей госпожи.

Комната принцессы Лэнгвайдере была отделана огромными зеркалами, которые тянулись от пола до потолка. Потолок также был выложен зеркалами, а пол так блестел полированным серебром, что в нём отражался любой предмет. Поэтому когда Лэнгвайдере сидела в своём мягком кресле и играла плавные мелодии на мандолине, её фигура отражалась сотни раз — на стенках, потолке и полу. И куда бы она ни повернула голову, везде она могла себя видеть и восхищаться собственными чертами. Принцессе нравилось любоваться собой. Когда вошла служанка, она как раз говорила себе:

— Эта голова с золотисто-каштановыми волосами и карими глазами вполне привлекательна. Я должна носить её чаще, чем я делала это в последнее время. Хотя, возможно, она не лучшая в моей коллекции.

— К вам пришли, ваше величество, — низко кланяясь, объявила служанка.

— Кто они? — зевнула Лэнгвайдере.

— Дороти Гейл из Канзаса, мистер Тик-Ток и Биллина, — доложила горничная.

— Что за странные имена! — пробормотала принцесса, слегка заинтересовавшись. — Как они выглядят? Эта Дороти Гейл из Канзаса симпатичная?

— Пожалуй, о ней можно так сказать, — ответила горничная.

— А мистер Тик-Ток привлекательный? — продолжала принцесса.

— Не могу сказать, ваше величество. Но он, кажется, очень яркий. Ваше величество соблаговолит принять их?

— Думаю, да, Нэнда. Но я устала восхищаться этой головой. И если моя гостья претендует на то, чтобы называться красавицей, я должна позаботиться, чтобы она не превзошла меня. Поэтому я пройду в кабинет и надену голову номер семнадцать. Думаю, что она лучшая в моей коллекции. Что скажешь?

— Ваш семнадцатый номер исключительно красив, — ответила Нэнда, поклонившись ещё раз.

Принцесса снова зевнула. Затем произнесла:

— Помоги мне подняться.

Служанка помогла ей встать на ноги, хотя Лэнгвайдере была вдвое сильнее её. Потом принцесса медленно прошествовала по серебряному полу в свой кабинет, при каждом шаге тяжело опираясь на руку Нэнды.

А сейчас я должен объяснить вам, что у принцессы Лэнгвайдере было тридцать голов — столько же, сколько дней в месяце. Но, конечно, одновременно она могла носить лишь одну голову, так как имела только одну шею. Головы хранились в том месте, которое она называла «кабинет». Эта красивая примерочная располагалась между спальными палатами Лэнгвайдере и зеркальной гостиной. Каждая голова покоилась в отдельном шкафчике, обитом изнутри вельветом. Шкафчики стояли в ряд вдоль стен примерочной. У них были причудливо вырезанные дверки с золотыми номерами на внешней стороне и с зеркалами в рамках из драгоценных камней на внутренней поверхности.

Когда принцесса поднималась утром из хрустальной постели, она шла в кабинет, открывала один из шкафчиков с вельветовой обивкой и брала голову с золотой полочки. Затем, с помощью зеркала на внутренней стороне открытой дверцы, надевала её — ровно и аккуратно, насколько могла. А уж потом звала служанок, чтобы те наряжали её на день. Она всегда носила простой белый костюм, который шёл ко всем её головам. Потому что, будучи в состоянии сменить своё лицо когда бы ни пожелала, принцесса не интересовалась разнообразием нарядов, как другие дамы, вынужденные постоянно носить одно и то же лицо.

Конечно, её тридцать голов были очень разнообразны. Не было двух похожих. Но каждая была поистине очаровательна. Волосы на головах были золотыми, коричневыми, роскошными золотисто-каштановыми, чёрными. Но седых волос не было. Глаза были голубые, серые, карие, коричневые и чёрные, но только не красные. Все как на подбор — яркие и красивые. Носы были греческие, римские, курносые и восточного типа, представляя таким образом все виды красоты. Рты были гармоничных форм и размеров, жемчужно сверкавшие зубами, когда головы улыбались. Что касается ямочек, то они появлялись на щёчках и подбородках именно тогда, когда это могло выглядеть наиболее очаровательно. Одно или два лица были усыпаны веснушками, чтобы лучше оттенить прекрасный цвет кожи.